— Назад, Ведунья, — крикнул Пылающее Око. — Тут женщине не место.
— Ты называешь меня женщиной, Пылающее Око? Сам ты женщина! Все вы женщины! Я не вижу здесь воинов. Ступай сам назад, если боишься драться.
— Что она здесь делает? — неизвестно у кого спросил Волчье Дерево.
— Она обезумела, — сказал Молодой Олень. — И всегда была безумна.
— Уходи, Ведунья! — закричали все. — Убирайся! Здесь война! Война!
Но теперь уж никто был не в силах ее прогнать. Их сердитые крики звучали в ее ушах, как жужжание безобидных мух.
Ведунья спустилась с горы и направилась к алтарю. Земля здесь из-за близости трех рек была рыхлой — должно быть, под ней струилась вода. На каждом шагу босые ноги Ведуньи глубоко уходили в холодную, сырую, податливую почву.
За спиной у нее поднималось солнце, перевалив через гребень горы, на которой племя разбило свой стан. Белый ломоть луны скрылся из глаз. Навстречу женщине дул резкий, сильный ветер, будто хлеща ее по лицу. Она все шла и шла вперед, пока не приблизилась к воинам.
Никто не шевелился. Чужие застыли как статуи.
Ближе всех к Ведунье стоял Поймавший Птицу.
— Дай мне копье, — сказала она ему.
— Уйди, — ответил Поймавший Птицу таким голосом, будто его душили.
— Мне нужно копье. Хочешь, чтобы я вышла против Чужих без копья?
— Уйди!!
— Смотри! На мне боевая раскраска! — Ведунья распахнула свою накидку и показала груди, щедро намазанные синей краской. — Нынче я воин. А воину нужно копье!
— Ну так сделай его сама.
Ведунья плюнула и отошла от него.
— Ты, Молодой Олень! Дай мне свое копье. Оно тебе ни к чему.
— Ты обезумела.
Волчье Дерево протянул руку и схватил Ведунью за локоть.
— Послушай, тебе не подобает быть здесь. Здесь будет война.
— Война? Когда же она будет? Вы стоите и кричите на них, словно глупцы, и они отвечают вам тем же. Они такие же трусы, как и вы. Почему вы не нападаете?
— Тебе не понять, — с презрением ответил Волчье Дерево.
— Где уж мне.
Бесполезно было просить у них копье. Все равно не дадут — вон как вцепились каждый в свое древко, не иначе вспомнили, как она однажды стащила копье Пылающего Ока и ему же угрожала. Это считалось осквернением. Пылающему Оку пришлось делать себе тогда новое копье. Мускусный Бык сказал ему, что нельзя идти в бой с копьем, которого коснулась женщина, и Пылающее Око сжег старое копье и вырезал новое, все время ругаясь при этом. Но что толку в новом копье, спрашивала себя Ведунья, если у Пылающего Ока не хватает духу пустить его в дело?
— Ладно. Обойдусь и без копья.
Ведунья повернулась и подошла на несколько шагов к шеренге Чужих, которые смотрели на нее так, словно она демон о трех головах и шести клыках.
— Эй, вы! Чужие! Смотрите сюда! Смотрите на меня! — Она снова распахнула накидку и показала им свои размалеванные груди. — Я — воин Богини. Вот что означает эта раскраска. А Богиня приказывает вам уйти отсюда. Это ее алтарь. Мы построили его для нее. Вам здесь нечего делать.
Чужие все так же пялили на нее глаза.
Ведунья смерила их взглядом с ног до головы. Все они были высокие и бледные. Густые черные волосы сзади спадали им до плеч, но спереди были коротко подрезаны, будто Чужие нарочно выставляли напоказ свои безобразные, плоские и высокие лбы.
Руки и ноги у них были длинные и тонкие, рты маленькие, носишки просто смешные, а подбородки омерзительно торчали внизу. Челюсти, похоже, слабые, глаза какие-то бесцветные. Их вид пробудил в Ведунье старые воспоминания, и она снова увидела перед собой тощего, длинного Чужого, которого встретила у озерца в скалах давным-давно, когда была еще девушкой. Эти выглядели точно так же, как тот. Ведунья не могла отличить их ни друг от друга, ни от того, что встретила когда-то. Ей казалось, что тот, из леса, сейчас тоже здесь. Но ведь это невозможно — эти все молоды, а тот должен быть стар, почти так же стар, как она.
— Ну и уроды же вы, — сказала Ведунья. — Бледные мерзкие твари. Чего вы скалитесь? Чего рыщете у алтаря Богини? Богиня никогда вас не создавала! Вас сотворила из носорожьего помета бежавшая мимо гиена!
Чужие таращили на нее глаза в полном недоумении. Ведунья опять шагнула вперед и сделала рубящий жест, словно отметая Чужих прочь от алтаря.
Один из Чужих заговорил.
Так, по крайней мере, это выглядело. Он стал издавать какие-то низкие, густые звуки, точно язык у него был приделан не так, как надо. Никакого смысла в этих звуках не было.
— Ты что, говорить не умеешь? — сказала Ведунья. — Ничего нельзя понять. Пусть говорит кто-нибудь другой, раз у тебя не выходит.
Чужой заговорил снова, так же непонятно, как и раньше.
— Нет. Не понимаю я тебя.
Она подошла поближе и заглянула в конец вражеской шеренги.
— Вот ты, — показала она на одного из воинов. — Может, ты лучше умеешь говорить? — И хлопнула в ладоши. Тот, выпучив глаза, промямлил что-то.
— Говори слова! — приказала Ведунья. — Не бормочи, что попало! Ба! Да вы что, все умом повредились? — Она опять ткнула пальцем в прежнего: — Говори! Словами! Вы не умеете говорить словами, что ли?
Чужой снова произнес свои звуки.
— Мало того, что вы уроды, вы еще и полоумные, — потрясла головой Ведунья. — Гиены вас делали из носорожьего помета.
Ошарашенные мужчины словно окаменели.
Ведунья прошла мимо них к алтарю. Со всех сторон шумели, высоко взлетая, воды трех рек. Люди построили алтарь на том самом месте, где они сливаются, на встающей из воды скале. Жрица работала в брызгах ледяной воды, размещая камни как надо и украшая их блестящими пластинами. Подойдя ближе, Ведунья различила линии Богини, нацарапанные жрицей на камне: пять туда, три сюда, три в другую сторону. Однако с ними что-то произошло. Кто-то другой начертил вокруг каждой группы линий круг, врезав его глубоко в камень, и нарисовал там краской чужие мерзкие знаки, извилистые и скрюченные — только в дурном сне такие привидятся. Были там нарисованы и фигурки животных: мамонт с большой, горбом, головой, волк и еще один зверь, неизвестный Ведунье. Работа Чужих, не иначе. Люди раскрашивали только себя, когда приходила нужда — они никогда не рисовали знаков на скалах. Никогда. А уж рисовать животных и вовсе глупо. Духи зверей, которых ты рисуешь, прогневаются, и тебе никогда уже не добыть такого зверя на охоте.
— Что вы сделали, гнусные твари? Вы осквернили алтарь Богини. Богини. — И Ведунья повторила погромче, видя, что ее не понимают: — Алтарь Богини.
Чужие пялились на нее и пожимали плечами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});