Может, стоит все же подумать о стрижке, решила она. Но после обеда. А пока можно соблюсти все формальности.
Начали поступать сообщения с других кораблей. Ей было приятно, что на ее приглашение откликнулись столько людей. Но пока она не отвечала, даже на приветствия. Ее корабль так долго ждал гостей, но никого не было. А теперь вот все собрались.
Ялнис прикрыла глаза, чтобы проверить состояние корабля и все записи. Температура корабля немного поднялась, так как он включил активный метаболизм. Бок корабля, гладкий до того, как она заснула, теперь сильно распирало. Дочерний корабль лежал в родильном гнезде, весь блестящий и украшенный маленькими узелками. Эти узелки впитаются в кожу-обшивку нового корабля, это основа будущих возможностей формировать входы-выходы, соединения, порты, антенны, недифференцированную ткань для экспериментов и игр.
— Красиво, — прошептала она кораблю.
Хорошо.
Спутники пищали от голода, хотя последние тысячу лет они только и делали, что спали и ели. Они отъелись и потолстели. Но они всегда были голодными или жадными, всегда готовы съесть что-нибудь вкусненькое, хотя они напрямую были связаны с ее током крови, с ее нервами и могли питаться, даже не открывая свои маленькие ротики, не выставляя напоказ маленькие острые зубки.
Но и Ялнис слишком долго питалась с помощью систем жизнеобеспечения корабля, она тоже страшно хотела есть.
Она вышла из гостиной и спустилась в сад. Свет переменился — он стал ярче и теплее. Фильтр, которым ее корабль пользовался для пропускания света в сад, симулировал атмосферу.
В саду ее встретил рассвет. В деревьях пели и щебетали птицы, по краю сада кормилась стая перепелов. Когда она вошла, несколько кроликов, рвущих травку на лугу, подняли головы, но тут же вернулись к своему занятию. В течение тысячи поколений они не видели человека.
В саду запахи были не такие, как в других помещениях корабля. Ей казалось, что такие запахи должны встречаться на настоящих планетах. Запахи нравились ей, но и пугали тоже, потому что пахло живыми организмами, которых она никогда не увидит. Чтобы сад оставался здоровым, в атмосфере присутствовали мириады бактерий, в земле орды червей, в траве и воздухе полчища жуков и букашек. Она даже думала, что спокойнее было бы выращивать все в гидропонных контейнерах, как делали раньше (когда она в последний раз внимательно разглядывала сад), но ей нравилась и необычность нового способа. Кроме того, кораблю такой метод тоже пришелся по душе. Если бы он считал, что что-то нужно переменить, он так и сделал бы.
Она прошла босиком в сад, стараясь не наступить на выползшего наружу червяка или невнимательного жука. Бактериям придется самим следить за своей безопасностью.
Она сорвала какие-то фрукты, початок кукурузы, пригоршню цветков тыквы. Ей нравились цветки. Когда она не спала, то постоянно разыскивала цветы и срывала их до того, как они превращались в плоды. Пропущенные цветки разрослись огромными тыквинами всевозможных форм, некоторые идеально сохранились, другие были изъедены животными-вегетарианцами.
Спутники почувствовали запах еды, заерзали, засуетились, вытягивая шеи и пытаясь цапнуть друг дружку. Она успокаивала их, совала им кусочки яблок и зернышки граната.
Они уже начали бороться за первенство, каждый пытался продвинуться к ее центру, мигрировать так, чтобы она не заметила, через кожу и мышцы к тому месту, где жил Зораргул. У нее было ощущение, что кожа растянулась и болит. Но ни один спутник не проявлял достаточно смелости и уверенности, чтобы рискнуть отсоединиться от своего нынешнего местоположения и внедриться на новое.
«Ёот и хорошо. Попробуй кто-то из них без моего разрешения сделать это, и я за себя не отвечаю».
По выходе из сада ей нужно было приветствовать собравшихся гостей.
«Не хочу, — подумала она, словно капризная девчонка. — Хочу оставаться одна. Хочу наслаждаться своими спутниками. Хочу, чтобы меня оставили в покое. Дали бы спокойно погоревать».
В гостиной под прозрачным куполом корабль сделал возвышение, на котором можно было сидеть. Она опустилась на подушки, села прямо на волосы, вскрикнула от неожиданной боли, вытащила из-под себя локоны и аккуратно сложила их — в концах волос запутались кусочки земли и листья, и она стряхнула их (пусть ковер собирает мусор). А сама она устроилась поудобнее.
— Хочу навестить Зорар, — сказала она кораблю.
Хорошо.
Она вздремнула, пока два корабля сближались и выдвигали соединительные капсулы. Вот корабль Ялнис вздрогнул — слегка, еле ощутимо.
Ялнис замешкалась на границе, глубоко вздохнула и вошла в фимбрию, где сошлись вместе ткани ее корабля и ткани корабля Зорар, — здесь они встретились, переплелись и испускали генетическую информацию, которую так интересно было вкусить и проверить.
На границе корабля Зорар она остановилась и подождала появления подруги.
— Зорар, — приветствовала она ее.
Зорар улыбнулась доброй и томной улыбкой. Она протянула Ялнис руку и втянула ее на свой корабль; этот жест доверия полностью покорил сердце Ялнис. Ей захотелось броситься в объятия Зорар.
«Могу ли я?» — подумала она и разразилась слезами. Зорар обняла Ялнис и прошептала:
— Дорогая моя, что такое?
Между всхлипываниями и шмыганьем носом, совсем некрасивым приступом икоты Ялнис постепенно все рассказала. Зорар держала ее за руку и слегка поглаживала ее; она молчала и не двигалась.
— Мне так жаль, — прошептала Ялнис. — Я так любила Зораргула. Я всегда вспоминала тебя, когда… Теперь во мне такая пустота.
Зорар опустила взгляд. Кружева на одежде Ялнис деликатно скрывали спутников.
— Дай посмотреть, — попросила Зорар спокойно.
Ялнис всегда восхищалась ее спокойствием. Правда, сейчас в ее карих глазах блестели слезы.
Ялнис раздвинула кружева. Четыре оставшихся спутника заморгали и съежились в необычной обстановке под пристальным взглядом незнакомки. Бахадиргул спрятался внутрь, он был самым стеснительным; остальные же высовывались, глазели и скалили зубы.
— Ты не выбрала замены.
— Как можно заменить Зораргула? Зорар покачала головой:
— Дубликатов не бывает. Но бывают замены. Ялнис сжала руку Зорар:
— Ты хочешь сказать… — Она остановилась, смущенная, в замешательстве, словно снова стала той же маленькой девочкой, какой впервые встретила Зорар. Тогда все, что случилось, было ее выбором. Теперь, по праву, выбор остается за Зорар.
— Наша общая дочка, — произнесла Зорар. — Интересно бы ее узнать.
— Да, — ответила Ялнис.
Зорар прижала ладонь к щеке Ялнис.
Вместо того чтобы упасть в ее объятия, Ялнис содрогнулась. Зорар тут же оторвала руку и уставилась на Ялнис.
— Что ты хочешь, дорогая моя? — спросила она.
— Я хочу… — Ялнис в смущении засопела. — Хочу, чтобы все было опять так, как до моей встречи с Сейан! — Она взяла руку Зорар и крепко обхватила ее. — Я хотела дочку от Зораргула, но Зораргула нет, и я… — Она замолчала. Она не хотела сделать больно Зорар.
— Ты не готова к новому возлюбленному, — произнесла Зорар. — Я прекрасно понимаю.
Зорар посмотрела на оголенный живот Ялнис, на одно смущенное и три наглых маленьких личика, на шрам, оставшийся после убийства Зораргула.
— Так не должно было быть, — произнесла Зорар.
Ялнис дотронулась до шрама, где зубчатые останки Зораргула царапали ее кожу изнутри.
— Может…
— Нет! — резко возразила Зорар.
Ялнис разочарованно опустила кружевную вставку.
— Сейан убила наши воспоминания, — сказала Зорар. — Разве ты можешь отправить в мир дочь, которая будет иметь опыт только одного родителя?
Зорар была добра, она не стала говорить, что этим одним родителем будет молодая и недостаточно опытная Ялнис. Глаза Ялнис снова наполнились слезами. Она попыталась сдержаться, но ничего не получилось. Она противилась признать, что Зорар права. Зорар зрелая, она занимает определенное положение, у нее за плечами несколько длинных, далеких путешествий. Ее воспоминания — незаменимый дар, который можно было передать дочери через Зораргула. Сам по себе пакетик спермы не может передать эти воспоминания, этот опыт.
— Должно пройти время, — промолвила Зорар. — Возможно, мы снова встретимся в каком-нибудь новом тысячелетии.
Ялнис вытерла глаза рукавом.
— Я так злюсь! — воскликнула она. — Как могла Сейан решиться на такое предательство?
— Как ты ее нашла? — спросила Зорар, словно желая переменить тему разговора. — О ней ничего не было слышно… — Она замолчала, задумалась, потом пожала плечами. — По крайней мере шестьдесят или восемьдесят тысяч лет. Я думала, она пропала.
— Ты надеялась на это?
Зорар внимательно посмотрела на нее: