Так, словно Ханна только что справилась с управлением, луч серебряного света скользнул прямо через лужайку и, упав на Саскию и Кстаску, засек их.
— ДЕРРРЖИТЕСССЬ! — пророкотал оглушительный голос.
И пока Уборщики карабкались друг через друга, пытаясь подняться в воздух. Херувим и акробатка были стремительно подхвачены вверх и унесены.
Табита не видела, как они скрылись. Она бежала назад, в гущу деревьев, уворачиваясь от Уборщиков, стаей мчавшихся в противоположном направлении.
— ТАБИТА! — услышала она отчаянный крик Саскии. — ТЫ ПРОПУСТИЛА ТАБИТУ!
Табита промчалась через монастырь, Брат Феликс следовал за ней по пятам. Он выкрикивал ее имя, как разъяренный сержант, зовущий нерадивого кадета. Он ввалился в замкнутое пространство, двигаясь рывками и натыкаясь на стены, словно конечности отказывались ему служить.
Там были и другие, они бежали с другой стороны.
Табита стояла, собираясь с силами, в центре монастыря, и оглядывалась по сторонам.
Потом, когда они были уже готовы наброситься на нее, она прижала к себе сумку, ухватилась за опору одной из арок и выпрыгнула через порог, прямо наружу.
Позади раздался мощный стук столкнувшихся тел.
Табита помчалась вперед в качавшуюся под ветром чащу, ныряя под ветви, продираясь сквозь кустарник там, где Уборщикам было не пройти. Она обежала развалины, обогнула заросли папоротника и выскочила на открытое пространство. Там была красно-белая скатерть; там находилась одна из сестер. Другая была дальше на лугу, почти обогнув буковую аллею. Плата была у Сестры Марджори.
Которая же из них Сестра Марджори?
С расстояния Табита не могла разобрать. И времени на ошибку у нее не было. Гороподобный захватчик продолжал спускаться, словно Ханна решила раздавить весь пузырь всмятку.
Табита набрала в легкие побольше воздуха и закричала:
— Элис! Элис Лиддел!
Уборщица у деревьев остановилась и оглянулась.
Она увидела Табиту и посмотрела прямо сквозь нее на сестру. А та схватилась за свой кармашек.
Ругая их гравитацию на чем свет стоит, Табита ринулась к покинутому месту пикника и увидела, как Сестра Вероника повернула назад, по направлению к ней.
Над их головами раздавался тонкий, пронзительный звук, словно множество птиц кричало высоко в воздухе.
Табита бросила взгляд вверх. Из брюха спускающейся станции выплеснулась черная туча — масса маленьких черных частиц: газ, шрапнель, листочки, насекомые? — подумала на бегу Табита. А потом увидела их — они быстро неслись вниз впереди, над клумбами.
Перки!
Ханна отрядила перков, больше перков, чем Табита когда-либо видела собравшимися в одном месте, больше, чем ей хотелось бы увидеть где угодно. Целые семьи гибких, сварливых перков в комбинезонах, вооруженных до зубов, со стоящими торчком перьями, стремительно сыпались с неба.
— Чи-чи-чи-чи-и-и!
Перки падали на верхушки деревьев, скатывались по крыше оркестровой площадки, с плеском падали в воду. Они поднимались на ноги и неслись, топча цветы, готовые в любой момент напасть на любого, кого увидят.
Перки ничего так не любят, как хорошую драку.
В мгновение ока перки заполонили все, они бежали по садам, сбивая Уборщиков и эладельди, опрокидывая их. Гипертрофированные гуманоиды тщетно сжимали и крутили свои кольца: их затмила мощная тень угнанной станции.
Табита перепрыгнула через скатерть и схватила Сестру Марджори спереди за тогу.
— Отдай мне ее! — закричала она прямо в огромное лицо Сестры Марджори.
Сестра Марджори бешено вращала глазами. Ее лоснящиеся губы раздвинулись, обнажив зубы.
— Где она? — крикнула Табита. И схватилась за кармашек Уборщицы. Сестра Марджори заголосила, развернулась на слабо державших ее ногах, хлопая Табиту по рукам и отталкивая их.
Табита уже взялась за клапан кармашка и расстегнула его.
Позади нее раздался треск, вниз протянулась голая рука и сомкнулась под подбородком Табиты, оттаскивая ее прочь.
Задыхаясь, Табита почувствовала, что Сестра Марджори вырвалась из ее рук. Табита вцепилась ногтями в руку Сестры Вероники и стала колотить ее локтями. Ей удалось вывернуться из цепких рук Сестры Вероники, при этом она чуть не оторвала себе ухо. За спиной Уборщицы Табита увидела Брата Феликса, нетвердыми шагами вышедшего из-за деревьев.
Сестра Вероника схватила правую руку Табиты и попыталась заломить ее за спину девушки. Табита наклонилась вправо и упала на колени, заставив плававшую в воздухе Уборщицу потерять равновесие.
Снова раздался треск. Прямо в центр пикника свалился перк, приземлившись в мощном всплеске бургундского, хлебных крошек и разбитого стекла. Он тотчас вскочил на ноги, отряхиваясь и отчаянно вереща, и во всю длину метнул цепь в Сестру Веронику.
Та взвыла, отпустила Табиту и неуклюже повернулась, чтобы дать отпор перку.
Луч захвата, опустивший перка, задерживался. Ханна засекла Табиту.
Табита круто развернулась в поисках Сестры Марджори.
Мелкими, проворными шажками та улепетывала прочь.
Еще один перк бежал, чтобы перехватить ее.
А Брат Феликс на полной скорости устремился к Табите, его глаза блуждали и вылезали из орбит, толстые белые пальцы согнулись, как когти, собираясь схватить ту, кому не удалось скрыться. Толстые вены на его висках выпирали и извивались, словно жили отдельной жизнью.
Когда Брат Феликс потянулся к Табите, раздался жуткий, рвущийся звук.
Его голова раскололась.
Его прекрасная блестящая кожа лопнула прямо вдоль лба, и его череп раскололся, как яйцо. Во все стороны брызнула бесцветная сукровица.
Брат Феликс резко остановился, боком налетел на дерущуюся Сестру Веронику, кружась и цепляясь за воздух, как тонущий человек. Выражение его лица, этот дикий взгляд, не изменилось. Липкая жидкость заливала ему глаза.
Табита отпрянула, содрогнувшись от страха и зажав рот рукой.
Внутри черепа Брата Феликса что-то шевелилось.
Это было нечто длинное и мягкое, членистое и пурпурно-серое, блестящее от слизи, покрывавшей ее гнездо. А само гнездо было рваной, почерневшей субстанцией, напоминавшей кружевную сеть. Это было все, что осталось от мозга Брата Феликса.
Существо, жевавшее его столько лет, теперь поднялось и пронзительно закричало.
Это была гигантская гусеница. Она была длиной в полметра.
Это был первый капеллиец, увиденный Табитой.
Девушка резко отвернулась и выплеснула в почерневшую траву желчь и бургундское.
В двух метрах в стороне, ровно сияя, ее ждал луч захвата. По-видимому, Ханна не хотела или была не в состоянии выуживать ее из этой каши.
Повсюду, как статуи, стояли, сидели или припали к земле остальные Уборщики, один за другим отказываясь от неравной борьбы с перками, и их раздутые головы лопались, как созревшие куколки. Среди разложившейся массы их рассыпавшихся мозгов вставали капеллийцы. Они вращали тупыми головами, обнюхивая воздух. И непрерывно визжали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});