ни за что на свете.
Группа продолжает разговаривать между собой, когда Инди наклоняет свою голову к моей, тихо говоря.
— Я так рада быть дома с тобой все лето, никто из нас не ездит на работу.
— Я так рад навсегда остаться с тобой дома, Блу.
Она улыбается, ее мягкие карие глаза наполнены такой любовью.
— Навсегда — звучит идеально.
«Навсегда» — действительно звучит идеально.
Я безумно доволен своими друзьями, своей девушкой и своей командой на пути к плей-офф. Эта жизнь, этот дом, эти отношения — все, чего я никогда не позволял себе желать, и чего никогда не думал получить.
Эпилог
Инди
Четыре года спустя
Айверсон поднимает свою маленькую потную головку с моего плеча. Отпечаток моей рубашки остается на его щеке, когда он пробуждается от послеобеденного сна. Его сестра, Нэйви, уже больше часа на ногах, бегает вокруг нашей семейной ложи в «Юнайтед-центр».
Это случается не слишком часто, но, по крайней мере, раз в сезон и Райан, и Зандерс играют дома в один и тот же день. Я намеревалась провести вторую половину дня дома, пока они превращали арену из хоккейного катка в баскетбольную площадку, но дети заснули после игры своего дяди, и я не осмелилась прерывать их драгоценный сон.
— Как поживает моя любимая племянница? — спрашивает Зандерс, врываясь в комнату, неся на руках мою любимую племянницу.
Тейлор Шей Зандерс — моя единственная племянница, так же как Нэйви — его.
— Она немного капризная, — волосы моей маленькой девочки растрепались после сна, а ее глаза все еще опухли от слез. — Нэйви, мы увидимся с папой до начала его игры, я обещаю.
Она — папина дочка, и не любит, когда Райану приходится идти на работу. Несмотря на то, что он всего лишь в раздевалке внизу и провел с ней все утро, наблюдая за игрой ее дяди, и ей всегда не хватает времени с ним.
Как и ему.
Айверсон — мой непринужденный мальчик, а Нэйви — моя эмоциональная девочка. Им обоим чуть больше двух лет, и у них совершенно противоположные характеры.
Зандерс передает мне свою дочь Тейлор, чтобы он мог утешить мою.
— Привет, Тей-Тей.
— Золотая лыбка? — предлагает она, протягивая руку Айверсону.
Он улыбается и берет один из них с ее ладони.
— Малыш Айвелсон спит? — спрашивает она меня.
— Спал. Он только что проснулся.
Тей гладит его по голове, как будто снова укачивает. Девочка просто обожает обоих своих кузенов.
Она называет его малыш Айверсон, но в семье он младше всего на три месяца. Мы с Райаном начали пытаться забеременеть, как только переехали в тот дом, но, что неудивительно, у нас ничего не получилось. Когда у меня извлекли первую яйцеклетку, мы завершили весь процесс только с одним эмбрионом, поэтому позже в том же году мне извлекли вторую яйцеклетку. Опять же, после того, как все было сделано, мы снова получили лишь один жизнеспособный эмбрион.
Мы немедленно провели подсадку эмбриона, и, к сожалению, наша первая попытка оказалась неудачной.
Я тяжело это восприняла. Те месяцы были тяжелыми. Я чувствовала, что подводила себя, подводила Райана, но он был благосклонным. Он даже глазом не моргнул, когда начал рассматривать варианты приемной семьи и усыновления. Мы ничего так не хотели, как обеспечить безопасный и любящий дом тому, кто в нем нуждался. Даже если бы мы стали для них просто приемными родителями, пока их биологические не встанут на ноги. Мы никогда не видели разницы между биологическим и не биологическим детьми. Мы бы любили их всем сердцем.
Весь процесс был длительным и отнимал много времени, и пока мы проходили через это, я наконец почувствовала себя морально готовой к новой подсадке нашего последнего эмбриона.
И все получилось. Наконец-то я забеременела нашим сыном, и я никогда не испытывала такой радости и волнения, как в тот день, когда нам сказали, что мы станем родителями.
То есть примерно до тех пор, пока две недели спустя нам не позвонили и не сообщили, что с нами хочет встретиться будущая мама. После бесконечных разговоров и изучения всех вариантов, убедившись, что мы были лучшим выбором не только для ребенка, но и для матери, та же самая необъяснимая любовь снова захлестнула меня.
Нэйви Рене Шей появилась на свет всего на три месяца раньше своего брата. Новое поколения брата и сестры Шей. Может, они и не биологические близнецы, но их будут воспитывать так, как будто они ими являются. Они будут учиться в одном классе в школе и, надеюсь, общаться с одной группой друзей. И если нам повезет, они останутся так же близки, как Райан и Стиви.
Как раз в тот момент, когда я думаю о своей лучшей подруге, она и Рио присоединяются к нам в нашей ложе.
В течение всего сезона это семейная ложа Зандерсов и Шей в «Юнайтед-центр». Неважно, какая из команд Чикаго играет в этот вечер.
Входя, Стиви чмокает в щеку мою дочь, которая теперь хихикает и счастлива со своим дядей, пока они танцуют по комнате.
— Одна победа есть. Остается еще одна, — она садится рядом со мной. — Тей-Тей, сколько очков дядя Рай забьет сегодня вечером?
Она вскидывает руки вверх.
— Сто?
— Сто? Такая уверенная.
Это преуменьшение. Тейлор Зандерс настолько самоуверенна, насколько это возможно, но в равной степени и милая.
— Да, и они выиглают, как выиглал папа.
— И как дядя Рио, — вмешивается Рио, занимая стул по другую сторону от меня. — Не забывай обо мне, Тей.
— Дядя Лио не забил.
Новый комик в семье отлично справляется с тем, чтобы держать нас всех в смирении, и я не могу удержаться от смеха за счет моего друга. Рио редко забивает. Он делит синюю линию с Зандерсом. Для защитника нетипично быть лучшим бомбардиром в команде, но Тейлор редко напоминает своему отцу, что он не забил после игры, как она это делает с Рио.
— Да, но, Тей, дядя Рио уже довольно давно не забивал.
Он бросает на меня взгляд, чтобы напомнить, что он имеет в виду не только лед.
Рио ДеЛука — один из моих самых лучших друзей. Наша связь стала только крепче с тех пор, как мы встретились пять лет назад, но этот парень — настоящий взрослый ребенок. Ему двадцать семь лет, он шестой год играет в НХЛ, и его дом по-прежнему является местом проведения вечеринок команды.
У него золотое сердце, и он абсолютно не представляет, как разговаривать с женщинами.