простые слуги могут так себя вести, то про остальных и говорить нечего.
— Если вы не ответите, я позову стражу. — герцог едва ли удивился. Оттолкнул слугу и вышел из портальной залы, кинув через плечо заклинание немоты. Не стоит поднимать лишний шум. Пока.
На то, чтоб дойти до главного зала, ушло минут пятнадцать. К великому разочарованию Касара, планировка гнезда ни капли не изменилась. Вообще ничего не изменилось: только поизносилось, поистерлось немного. Посерело. Некогда светлое и просторное гнездо ныне больше походило на огромный склеп: мрачный и холодный.
Касару это было не по душе. Он треть жизни провел прячась и скитаясь, но теперь родовое гнездо вызывало именно то гнетущее давящее чувство, которое он давно уже позабыл. Довольно неприятно.
Двери оказались заперты, герцог недовольно скрежетнул зубами и приложил ладонь с запекшейся кровью к изображению герба. Замок засветился, скрипнул, и двери гостеприимно распахнулись.
Касар прошел в центр зала и запустил магией в железный свод стеклянного купола на потолке. По стенам мелкой рябью поползли всполохи света, герцог зевнул и отошел в тень, прислонившись к стене, теперь нужно только немного подождать. Так, где он там ставил свой трон?
Старейшины начали заваливаться в зал минут через пять, встревоженно гомонили об экстренном собрании и пытались понять кто, и, главное, почему их созвал. Герцог с садистским наслаждением считал головы, прикидывая, сколько из них стоит оставить. Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят. Все прибыли, можно запирать двери.
Касар выпустил магию, обволакивая ей стены, пол и потолок — теперь никто кроме него не сможет приблизиться к выходу. Все пути бегства отрезаны.
Старейшины вздрогнули, когда двери зловеще захлопнулись. В зале повисла гробовая тишина.
— Глава старейшин, это вы нас созвали? — прохрипел Асмаэль, приковыляв поближе. Тихий голос вампира эхом отлетел от стен, все взгляды устремились на Доллира.
— Нет. — задумчиво отозвался вампир, привычно оглядывая собравшихся старейшин. Все здесь, никого лишнего, никого отсутствующего.
Странно, очень странно.
— Вас позвал я. — сказал Касар, на стене над ним вспыхнул алый герб клана. Герцог восседал на каменном троне, свысока глядя на собравшихся. — И вы ползли раздражающе медленно.
— Объяснитесь, граф. — сурово проговорил Доллир, — По какому праву вы это сделали? И, что не менее важно, как вы узнали о заклинании экстренного созыва?
Герцог рассмеялся. Эти старики и правда сумасшедшие! Даже не рассказали графу о способе срочного созыва собрания. Видать, жизнь им и правда не дорога.
Старейшины вздрогнули от звучного смеха, кто-то тихо начал читать молитву, глаза Касара оставались убийственно равнодушны.
— А я не хочу. — ухмыльнулся герцог. — Да, я сказал, что не собираюсь отвечать на эти вопросы, чему же вы так удивлены? — в толпе вампиров послышались возмущенные охи и ахи.
— Какая дерзость! — проскрипел Асмаэль, — Мы дали тебе так много, а у тебя хватает дерзости говорить со старейшинами без капли уважения! — Касар брезгливо сморщился.
И это самый старый старейшина? Маниэр говорила, что ему должно быть почти три тысячи лет. Вдвое младше Касара, а сколько спеси и надменности. Эти подростки и правда раздражают.
— Мне не за что вас уважать. — леденяще ответил герцог, — Но есть за что убить.
Глава совета старейшин медленно вдохнул и выдохнул, собираясь с мыслями. Почему Кифен начал так себя вести? Должна быть весомая причина.
Переселенец по нраву довольно спокоен, но раз перешел на угрозы, значит проблему стоит искать вовне. Что может давить на графа и пугать его? Только потеря власти — Кифен едва успел распробовать ее на вкус, как его собрались лишить лакомого куска.
— Кифен, я пообещал, что решу проблему с титулом, и я сдержу свое слово. Тебе нет нужды торопить меня или идти на подобное. — спокойно произнес Доллир. — Даже если ты зол или расстроен подобное… поведение ничего не решит.
Касар пренебрежительно отмахнулся. И чего он ожидал? Старейшины и не задумывались о том, какую свинью подложили графу, а теперь считают, что Кифен боится потерять причину своих головных болей и бессонных ночей. Как глупо.
— Разве я заикнулся о титуле? — герцог хищно оскалился и старейшины похолодели от этой улыбки. — Вы так же наивны, как и недальновидны.
Доллир прикрыл глаза, пропуская оскорбление мимо ушей. Сначала нужно понять, что случилось и успокоить Кифена, а после уже читать мораль. Странно, что Маниэр не сообщала о резких переменах в графе.
Однако, увы, везде найдутся те, кто, как сказал герцог, так же наивны, как и недальновидны.
— Он одержим! — Асмаэль дрожащей рукой указал на Касара, с ужасом отшатнувшись назад.
И это абсурдное заявление в ту секунду показалось всем по-настоящему правдивым, иначе как еще они могли объяснить столь резкую перемену в поведении графа Кифена.
— Кто ты? — напряженно нахмурился Доллир. Герцог насмешливо взглянул на герб над своей головой.
— Разве не ясно? Я Вальдернеский.
— Как и все мы здесь. — резонно отметил Доллир. — Прошу представиться как подобает.
— Раз уж просите… — герцог встал, смерив совет старейшин суровым взглядом, и проговорил, — Герцог Касар Вальдернеский.
— Хватит шутить, мальчишка! — рассерженно вскрикнул старейшина Имир, — Спускайся сюда, Кифен, немедля! Хоть я и стар, но покалечить тебя могу! Каков наглец! Решил, что мы поверим? Не смог удержать власть и решил надавить на нас? Невоспитанное иномирное отродье!
— Кто разрешал открывать тебе рот? — равнодушно бросил Касар и кинул в вопящего старейшину заклинание. Имир схватился за горло и осел на пол, хрипло дыша, а после, вздрогнув, неверяще провел ладонью по животу и с ужасом увидел кровь на руке.
Вампиры молчаливо наблюдали за сценой, впервые на их памяти кто-то смел поднять руку на старейшину. И как известно, именно герцог Касар славился тем, что весь совет старейшин ползал у него в ногах.
Старейшина Имир потрепыхался несколько минут и испустил дух. Никто так и не решился приблизиться к товарищу или хоть как-то помочь.
Касар разочарованно отвернулся. Им, любому из них, хватило б маленького заклинания, чтобы спасти того старика, но эти трусливые блудные псы, что думают лишь о себе… Как строить мир, когда твои руки и ноги поддерживают те, кто в любой момент уйдет, стоит появиться малейшей