— Тогда почему ты нынче предлагаешь другое, совсем не то, что сейчас сказал? — спросил Вэйян.
— Верно! Может показаться, что мои слова расходятся с делом, но это только на первый взгляд… На самом деле вовсе не так. Просто положение у этих трех дам несколько иное, можно сказать, обратное тому, о чем я тебе только что говорил. С женою торговца как раз можно что-то придумать, а вот с теми двумя — довольно трудно.
— Я уже тебе обещал, что останавливаюсь пока на одной. Но все ж интересно, если бы ты рассказал мне и о тех двух дамах. Мне хочется лишний раз убедиться в твоем добром отношении ко мне!
— Изволь! — согласился Соперник Куньлуня. — Они — родные сестры. Одной немногим более двадцати, другой — около семнадцати. Обе вышли замуж за родных братьев и таким образом между собой породнились еще раз. Мужья их происходят из знатного чиновного рода, но сами они — обыкновенные сюцаи. Старший брат (его прозвали Воюньшэном — Студентом, Лежащим на облаке) вот уже лет эдак пять женат на старшей из сестер. Младший (его прозывают Июньшэном — Студентом, Прислонившимся к облаку) обручился с младшей из сестер всего три месяца назад. Обе девы необычайно красивы и ничем не уступят той, о ком я только что рассказывал. Только они уж больно простодушны и скромны. К любовным играм, как мне показалось, они совершенно равнодушны. На постели лежат, будто неживые, даже рта не раскрывают молчат, и все тут! Заполучить их довольно трудно, так как мужья проводят с ними каждую ночь (кстати, других жен и наложниц у мужчин нет), к тому же сами женщины к греховным связям не расположены. Одним словом, чтобы пробудить в них любовную страсть, надобно приложить особые усилия, к тому же немалые. В общем, придется ждать, пока их мужья не отлучатся из дома… Вот почему, я думаю, что времени на них уйдет несколько месяцев — не меньше… Ну, а жену этого Простака заполучить гораздо проще — ведь торговец часто уезжает из дома.
Судя по описанию приятеля, женщины походили на тех трех дам, которых Вэйян встретил в храме. Лишиться их было бы не только досадно, но и неразумно. Полуночнику очень этого не хотелось.
— Все, что ты мне рассказал, наверное, так и есть! Только одного ты не учел… Вот, скажем, ты рассуждал, что две молодые дамы большие скромницы и совершенно не проявляют интереса к любовным делам. По всей видимости, на то есть свои причины. Не потому ли, что мужское богатство их супругов слишком жалкое, а жизненных сил у мужчин не хватает? Может, они просто не доставляют своим женам радости! Вот отчего их жены недовольны! А стоит им увидеть меня, и вся их сдержанность мигом улетучится!
— Мне показалось, что в силах у мужей полный достаток, да и богатство у них пресолидное, хотя, быть может, и уступает гигантам… Кстати, а каково твое достояние, как с твоими силенками? На сколько времени их хватает? Мне надобно знать и о твоем мастерстве, насколько оно у тебя изощренное. Расскажи мне об этом да поподробней, дабы я имел представление о том, в чем тебе помогаю.
— О! Об этом ты не беспокойся! — вдохновился Вэйян. — Сил у меня хоть отбавляй! Хватит на любую! Как в поговорке: «Отошел от стола, чувствуя довольство и сытость». Я вовсе не похож на того скупердяя, который пригласил гостей в свой дом и умудрился сытых оставить голодными, а пьяных заставил отрезветь!
— Похвально! — одобрительно кивнул головой Соперник Куньлуня. — И все ж, ответь без утайки: сколько раз ты способен поднять оружие, прежде чем силы твои иссякнут?
— Меры в сраженьях не знаю, никаких правил в любовных делах не имею, а счета не веду.
— Счет вести, конечно, необязательно, а вот помнить о времени поединка не мешает. Так, все-таки на сколько времени тебя хватает?
Полуночник обычно сражался не больше часа. Боясь, что такой срок покажется приятелю слишком коротким и тот ненароком откажет ему в помощи, Вэйян прибавил еще один час.
— Сил у меня в избытке, продержаться могу долго! — похвастался он.
— Увы, твои возможности никак нельзя назвать выдающимися, они довольно посредственные, хотя для семейной жизни их, быть может, вполне достаточно. Но если ты собрался «лезть к соседу через стенку и проникать во вражеский стан», этих сил недостаточно.
— Пускай это тебя не тревожит, брат! — воскликнул молодой любодей. В свое время я приобрел весьма чудное средство под названием «весеннее зелье», но, к моему огорчению, оно уже давно лежит у меня без дела… Сейчас я наверное похожу на воина, который не знает, где ему применить свое оружие. Однако едва начнется настоящее сражение, я тут же пущу свой меч в ход. Потру и подмажу, где надо, чтобы биться целую вечность!
— Никакое зелье не способно увеличить мощь оружия, хотя и помогает продлить схватку, — заметил Соперник Куньлуня. — К примеру, живет некий муж, чье естество обладает грубой мощью. Съевши подходящее снадобье, он стал походить на талантливого студента, который перед испытаниями наелся трепангов или каких-то других укрепляющих средств. Его дух и силы окрепли многократно, поэтому свое сочинение он пишет сейчас совершенно свободно. А теперь представим другого человека, чье богатство ничтожно. Перед экзаменами он целыми цзинями[320] глотает «весеннее зелье», трепанги и прочие укрепляющие средства, однако пользы от них никакой! На испытаниях он все равно не напишет ничего путного. Вот почему мне важно знать, как велики твои возможности, скажем, если их считать хотя бы в цунях.
— Вдаваться в подобные подробности мне как-то неловко… скажу лишь, что они немалые! — Полуночник уклонился от прямого ответа, но приятель не отступал и велел ему снять одеяние, даже потянул его за штаны, но сюцай наотрез отказался.
— В таком случае, я вряд ли смогу тебе чем-то помочь! Посуди сам, если во время любовных утех ты чем-то не потрафишь избраннице или, наоборот, причинишь ей боль, она, глядишь, еще поднимет вопль и обвинит тебя в насильстве. Возникнет скандал! Что тогда делать? Выходит, подвел тебя не кто иной, как я!
Поняв причину беспокойства друга, Вэйян улыбнулся.
— Мое богатство, разумеется, увидеть можно, но только не днем. На свету хвастаться им как-то негоже. Впрочем, если у тебя есть на сей счет какие-то сомнения, я могу рискнуть и показать. — С этими словами он принялся расстегивать штаны. — Вот мой жалкий капиталец! Взгляни! — Он сделал жест, как это обычно делает торговец, взвешивая рукой серебро.
Соперник Куньлуня подошел ближе и со вниманием посмотрел. И вот что он увидел:
Яшмово-бело тело,Ало-красна макушка.У основания вьется нежная поросль.Под кожей едва видныТончайшие нити-сосуды.Если измерить предмет,Длиною — не больше двух цуней.Если взвесить его — потянетТри, этак, цяня[321] — не меньше.Преотличная забаваДля отроковицы тринадцатилетнейИли для юного отрокаГодков, этак, четырнадцати.Перед битвой он крепок,Словно выкован из железа.Или похож на моллюск,Скрытый в створках раковины.Но вот кончился бой,И он походит на согнутый лукИль на креветку,Покрытую грубым нарядом.
Соперник Куньлуня закончил строгий осмотр. Он не издал ни единого звука, чем привел молодого сюцая в полное замешательство. Повеса был очень высокого мнения о своих могучих достоинствах.