– И ради чего ты туда ходила? – спросил он ледяным голосом.
– Тебя не касается, – сказала Ли, быстро проходя мимо него.
– Я думаю, что касается. – Он проследовал за ней в задний коридор. – Меня касается, что ты ставишь под удар выполнение задачи. Меня касается, когда ты исчезаешь, черт знает куда, и даже Коэну тебя не найти. И совершенно точно, меня касается, когда ты идешь в бар, где ведутся политические дискуссии, и встречаешься там с известным деятелем ИРА и представителем шахтерского профсоюза.
Ли вспыхнула.
– Ты следил за мной?
– Естественно. И теперь, когда тебе все понятно, расскажи мне подробно о том, что ты говорила Перкинс. Что? Нет желания разговаривать? А там, в баре, когда ты была с ней, тебе было о чем разговаривать?
– Отстань, Корчов.
– Я все равно узнаю, не важно, скажешь ты мне или нет, – сказал он, и она увидела, как его глаза впились в мигающий огонек ее индикатора состояния.
– Я так не думаю, – сказала она и прошла дальше, оттолкнув его плечом.
Он схватил ее за руку, Ли вывернулась, схватила его за горло левой рукой и швырнула на стену так сильно, что задрожали винты на панели. Она прижала его к стене и держала, пока он не начал задыхаться.
– Я работаю на тебя, – сказала она в его побелевшее лицо. – Но я тебе не принадлежу. И даже думать не смей!
Отпустив его, Ли пошла по коридору к открытой двери своей комнаты.
– Мы передвинули дату старта, – крикнул Корчов ей вслед. – Мы начинаем завтра.
Но Ли больше не слушала. Она подходила к своей комнате с усиливающимся чувством дежа вю. Войдя внутрь, она увидела Беллу, сидевшую на кровати в ожидании.
– Мне нужно поговорить с тобой, – сказала Белла, протягивая кубик, в котором Ли узнала записывающее устройство воздушного движения КПОН. – Мне необходимо прочесть это.
– Где ты это взяла?
– Мне дал Рамирес.
– Что, он дал тебе это по доброте душевной?
Белла отвернулась.
– О Боже, и с ним тоже?
– А тебе какая разница?
Ли нахмурилась, но взяла у Беллы кубик с данными и поместила в свое портативное читающее устройство.
Ли потребовалось мгновение, чтобы понять, что там были автоматизированные полетные журналы челноков, летавших со станции на поверхность планеты. На первый взгляд они показались теми же, которые они с Маккуином просмотрели уже раз по пятьдесят. Но когда она сверила их с копиями, хранившимися у нее в жесткой памяти, то обнаружила, что цифровая подпись файла была другой. Кто-то на станции аккуратно вносил исправления в журналы, но не позаботился поменять записи внесетевых устройств, контролировавших планетарный транспорт, посчитав, что никому в голову не придет проверить.
Но как раз Белле и пришло в голову посмотреть журналы, потому что ее это сильно беспокоило. Ли сразу нашла то, что нужно, в графах, относившихся к ранним предрассветным часам двадцать третьего числа. Один-единственный полет челнока. Этот челнок возвратился назад пустой, чтобы забрать двадцать четыре человека и доставить их к обычному времени начала первой смены. Этот челнок оставил Ханну Шарифи на поверхности в самый разгар ночной смены, когда переходные площадки и офисы пустовали. Ли открыла информацию о пассажирах и увидела, что только Ян Войт и Белла сопровождали Шарифи в ее последнюю поездку на шахту.
Войт, Белла и Шарифи спустились на планету вместе. А возвратилась только одна Белла.
– Файл, должно быть, подделан, – сказала Белла, когда Ли все показала ей.
– Я не думаю. Посмотри на счет Фурмана.
– Он исправлен. Любой компьютер можно обмануть.
– Посмотри на файл сама, если хочешь. Мне кажется, что с ним все в порядке.
Белла открыла рот, словно собиралась что-то сказать, и тяжело опустилась на кровать. Ли закрыла кубик и тщательно убрала следы, которые оставила, открывая и читая его. Корчову вовсе не нужно знать об этом. Как, впрочем, и остальным.
– С тобой все в порядке? – спросила она, когда закончила.
Но Белла как будто оглохла. Ли дотронулась до ее плеча, и Белла вздрогнула, как от ожога.
– Если мы узнаем, кто это сделал, изменит ли это что-нибудь? – спросила Ли.
Блестящие глаза смотрели на нее, и в них Ли снова заметила темную бездонную пустоту. В ее сознании вдруг возник образ Беллы, лежащей поперек стола Хааса. Ли представила себе пустой холодный бессознательный взгляд глаз Беллы во время петлевого шунтирования.
– Если мы узнаем, кто это сделал, все изменится, – сказала наконец Белла.
Она встала и расправила платье на бедрах. Что-то блеснуло у нее на шее. Кулон. Кулон, сделанный из кусочка квантового конденсата.
Ли уставилась на него, забыв обо всем.
– Где ты его взяла? – спросила она.
Белла попыталась закрыть кулон рукой, сделав стыдливо-робкий жест, как и девчонка-уборщица в аэропорте в Хелене. А потом произнесла то, в чем Ли сейчас не сомневалась:
– Мне его дала Ханна.
– Когда? – спросила Ли. – Когда Ханна дала его тебе?
– В ночь накануне своей смерти, – ответила Белла почти шепотом.
– До или после того, как она послала сообщение из квартиры Хааса?
– Она не посылала… – Белла замолчала, задержала свой взгляд на Ли и вздохнула. – После того, как она его послала.
– Почему ты не сказала мне об этом раньше, Белла?
– Потому что она просила меня не говорить. Потому что это был секрет. Секрет Ханны.
– Этот секрет, возможно, и привел к ее смерти. Белла запрокинула голову, будто Ли ударила ее.
– Нет, – ответила она. – Нет!
– А кому предназначалось это сообщение, Белла? С кем она разговаривала во Фритауне? Что она им сказала?
– Я не знаю. Я даже и не слышала. Я не хотела знать.
– Если бы ты знала, то об этом узнал бы и Хаас?
– Хаас, Корчов. Какая разница кто? Я бы рисковала, зная это.
Ли тихо рассмеялась, поглаживая ноющее плечо.
– Ты не понимаешь, – сказала Белла, и ее голос стал напряженным и настойчивым. – Контракт, и все такое… – это было вторично. Ханна попросила меня помочь ей. Она пришла ко мне. Она говорила, что нуждается во мне, что я – единственная, кому она могла доверять самое важное, что она когда-либо делала, самое важное, что мы обе когда-либо делали. Но это должно быть нашим секретом. Я сделала это для нее.
Порыв ветра ударил по зданию, и большой лист вируфлекса, закрывавший окно, оторвался и бился, как парус на мачте. Белла вскочила, вся дрожа.
– Почему ты мне не веришь? – прошептала она.
– Я верю тебе, – сказала Ли. – Я действительно тебе верю… Я просто… не могу понять, что все это значит.
Разговаривая, Ли положила руку на плечо Белле, и теперь Белла повернулась и спряталась в ее объятиях, уткнувшись лицом в шею. Ли попыталась освободиться и поняла, что Белла плачет. Ли нехотя продолжала обнимать Беллу и гладить ее изящное плечо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});