могли не сказаться на его психике.
Калигуле всегда приходилось быть начеку, в постоянном нервном напряжении. Каждый его шаг отслеживался. О каждом его слове доносили Элию Сеяну, а тот только и ждал любой промашки, дабы донести Тиберию.
В 31 году в империи вновь произошли радикальные перемены. Внезапно был обвинен в подготовке заговора и казнен всесильный ранее Элий Сеян, на которого все уже смотрели как на преемника Тиберия. После свержения Сеяна Калигула невольно стал наиболее вероятным преемником Тиберия. В том же году Тиберий вызвал 19-летнего Калигулу к себе на остров Капри.
Тамошние нравы также тяжело повлияли на психику юноши — ему приходилось часто присутствовать при пытках и казнях. Калигула видел, как император постоянно переезжает с одной виллы на другую, опасаясь оставаться на одном месте. Над островом витало постоянное чувство опасности. Юноша, конечно же, видел, что многое идет не так, но для сохранения своей собственной жизни вынужден был во всем угождать Тиберию. Придворные часто подзуживали его высказать недовольство по поводу действий императора, чтобы донести об этом Тиберию и выслужиться, но Калигула упорно удерживался от этого. Он слишком хорошо понимал непрочность своего положения. Старший брат Калигулы к тому времени уже был уничтожен, а мать и второй брат, несмотря на падение Сеяна, продолжали оставаться в ссылке (разоблачение Сеяна не изменило их положения — их замучат спустя два года после этого). Калигула был любимцем Тиберия, его наследником, но знал, что любая оплошность может стоить ему жизни.
По словам Светония Транквилла, Калигула «с жадным любопытством присутствовал при пытках и казнях, по ночам в накладных волосах и длинном платье бродил по кабакам и притонам, с великим удовольствием плясал и пел на сцене», причем «Тиберий это охотно допускал, надеясь этим укротить его лютый нрав». Так пишет Светоний Транквилл, но так ли все было? Как разобраться, где тут правда и где вымысел?
Трудно сказать… Так, находись Калигула в Риме, в ночные его похождения можно было бы поверить. Но только вот где могли взяться кабаки и притоны на Капри, острове площадью чуть более 10 квадратных километров? Ведь Капри в то время был резиденцией Тиберия и большую часть острова занимали его дворцы и виллы, поэтому туда вряд ли допускали кого попало.
В 33 году, будучи на Капри, Калигула женился на Юнии Клавдилле, дочери знатного и влиятельного римлянина Марка Силана, но она вскоре умерла при родах. Затем, как пишет Корнелий Тацит, новый начальник преторианской гвардии и ближайший советник Тиберия Макрон подстроил овдовевшему Калигуле связь со своей женой Энниел Невией, надеясь таким образом крепче держать его в руках. В отличие от Тацита, Светоний Транквилл, наоборот, пишет, что Калигула, желая упрочить свое положение как наследника Тиберия, сам обольстил Эннию Невию, обещая, «что женится на ней, когда достигнет власти, и дал в этом клятву и расписку. Через нее он вкрался в доверие к Макрону и тогда, как полагают некоторые, извел Тиберия отравой».
Через две тысячи лет мы уже не можем узнать, какая из этих версий более соответствует действительности, но ясно, что в последние годы жизни Тиберия вокруг Калигулы плелись тонкие интриги, в которых первостепенную роль играли префект претория Макрон и его жена Энния Невия, ставшая любовницей Калигулы.
Калигула. Мрамор
Что же касается возможности отравления Тиберия, то, хотя Светоний Транквилл и утверждает, что Калигула «извел Тиберия отравой», ни прямых, ни косвенных подтверждений этому историки не находят, и гораздо более вероятно, что 78-летний император простудился и умер естественной смертью.
Это произошло 16 марта 37 года. В тот же день вся власть перешла к Калигуле.
После жестокого Тиберия Калигула казался самым желанным правителем и для большинства провинций, и для войск, где помнили его милым забавным мальчиком, и для римской толпы, которая любила его отца Германика. Поэтому, когда он в трауре выступил из Мизенской виллы в Рим, сопровождая тело Тиберия, народ встречал его ликующими толпами, напутствуя добрыми пожеланиями, а когда он вступил в Рим, ему тотчас по единодушному решению сената была предоставлена высшая власть, — вопреки завещанию Тиберия, который назначил ему сонаследником своего юного внука — Тиберия Гемелла.
Ликование в народе было такое, что за неполных три месяца было зарезано более ста шестидесяти тысяч жертвенных животных, а когда Калигула однажды приболел, то люди ночами толпились вокруг его дворца на Палатинском холме, и среди них были такие, которые давали клятву биться насмерть ради его выздоровления или просто отдать за него жизнь.
Соседние государства также восприняли приход Калигулы доброжелательно. Парфянский царь Артабан, наиболее могущественный сосед Рима на Востоке, обратился к Калигуле с предложением дружбы, начал переговоры с римским консулом в Сирии и даже, перейдя Евфрат, воздал почести значкам легионов.
Первые три месяца правления Калигулы прошли сравнительно спокойно и благопристойно. Прибыв в Рим, Калигула первым делом организовал торжественные похороны Тиберия. Тиберий оставил много недовольных в среде римской знати, и в Риме порой звучали призывы: «Тиберия в Тибр!», однако если бы Калигула начал глумиться над усопшим, то тем самым поставил бы под сомнение и легитимность своего собственного прихода к власти. Калигула не совершил такой ошибки. 3 апреля 37 года Тиберий, с соблюдением всех правил, был кремирован и погребен в мавзолее Августа. На похоронах Калигула произнес хвалебную речь и пролил много слез, однако не предложил обожествить покойного.
Были ли слезы Калигулы искренними? Скорее всего нет. Почему он не предложил обожествить покойного? Из-за отсутствия уважения к нему? Нет, конечно же, нет! Если бы он добился обожествления Тиберия, то тем самым укрепил бы не столько свой авторитет, сколько авторитет Тиберия Гемелла, с которым, согласно завещанию Тиберия, должен был впоследствии разделить власть. Торжественные похороны Тиберия и отказ от его обожествления были прекрасным политическим ходом Калигулы, в результате чего он укрепил-свой собственный авторитет, показал преемственность власти, уважение к традициям и к старшим, но вместе с тем как бы извинился перед всеми представителями римской знати, пострадавшими от гнева Тиберия, и не дал усилиться Тиберию Гемеллу. Не менее удачным ходом было усыновление Тиберия Гемелла. Как пишет побывавший в то время в Риме Филон Александрийский, Калигула заявил тогда: «Я хочу,