Читать интересную книгу Сёгун - Джеймс Клавелл

– Это ведь нормально, Андзин-сан? Тела естественны, различия между мужчинами и женщинами естественны, да?

– Да, только мы… э-э… мы воспитаны по-другому.

– Но теперь вы здесь, и наши обычаи – это ваши обычаи. И естественное естественно, не так ли?

Естественным считалось мочиться или испражняться на открытом месте, если рядом не было уборных или других отхожих мест, просто приподняв полы кимоно или разведя их, сидя на корточках или стоя. Присутствующие при этом вежливо ждали, не пяля на вас глаза, иногда загораживая для уединения. Впрочем, никто не понимал, почему, собственно, нужно уединяться. Крестьяне тут же собирали испражнения, разводили их водой для удобрения посадок. Человеческие экскременты служили единственным существенным источником плодородия почвы в стране. Лошадей и волов на островах имелось немного, а других животных, способных в изобилии поставлять навоз, не было. Поэтому каждую частицу человеческих фекалий собирали и продавали по всей стране.

И после того как вы лицезрели высокорожденных и простолюдинов, задирающих или разводящих полы кимоно, стоящих или присевших на корточки, вас уже мало что могло удивить.

– Хорошо, – промурлыкала она блаженно, – скоро вы полюбите сырую рыбу и свежие водоросли и тогда станете настоящим хатамото.

Служанка облила ее водой. Отмывшись до скрипа, Марико вошла в ванну и легла напротив него, испустив долгий вздох наслаждения. Маленькое распятие качалось у нее между грудей.

– Как вам это удается? – спросил он.

– Что?

– Так быстро забираться в ванну. Вода слишком горячая.

– Не знаю, Андзин-сан, но я попросила подкинуть дров и подогреть воду. Для вас Фудзико всегда проверяет воду – мы называем ее прохладной.

– Если она прохладная, я голландский дядюшка!

– Что?

– Ничего.

От горячей воды их разморило, и они лежали, лениво развалясь, не меняя позы, не произнося ни слова.

Потом она спросила:

– Чем бы вы хотели заняться сегодня вечером, Андзин-сан?

– Если бы мы были в Лондоне… – Блэкторн осекся. «Мне бы не следовало думать о них, – сказал он себе, – или о Лондоне. Это все кончилось. Этого не существует. Существует только то, что здесь».

– Если? – Она посмотрела на него, сразу заметив, как он переменился в лице.

– Мы бы пошли в театр и посмотрели пьесу, – докончил он, справившись с собой. – У вас здесь бывают представления?

– О да, Андзин-сан. У нас очень любят всякие представления. Тайко нравилось ставить их для увеселения гостей, даже господину Торанаге они по вкусу. И конечно, у нас есть много бродячих актеров, развлекающих простой люд. Но наши представления не похожи на ваши, как мне кажется. Наши лицедеи носят маски. Мы называем их представления но. Там много музыки, много танцев, и это в основном очень печальные, трагические пьесы на сюжеты из истории. Реже – комедии. Мы бы посмотрели с вами комедию или, может быть, религиозную мистерию?

– Нет, мы бы пошли в театр «Глобус» и посмотрели что-нибудь написанное человеком по фамилии Шекспир. Он мне нравится больше, чем Бен Джонсон или Марло. Может быть, мы бы посмотрели «Укрощение строптивой», или «Сон в летнюю ночь», или «Ромео и Джульетту». Я водил свою жену на «Ромео и Джульетту», и ей очень понравилось. – Блэкторн вкратце изложил Марико фабулу этих пьес.

Марико нашла их очень странными:

– По нашим понятиям, очень неразумно для девушки не слушаться родителей. Но так печально. Плохо и для девушки, и для юноши. Ей было только тринадцать? Ваши женщины так рано выходят замуж?

– Нет. Обычно в пятнадцать или шестнадцать лет. Моей жене было семнадцать, когда мы поженились. А сколько было вам?

– Ровно пятнадцать, Андзин-сан. – Тень прошла по ее лицу при этих словах. – А после театра куда бы мы пошли?

– Я бы повел вас поужинать. В заведение Стоуна, где подают отбивные, на Феттер-лейн, или в «Чеширский сыр» на Флит-стрит. Это все гостиницы, где можно отведать особые кушанья.

– А что бы мы ели?

– Я бы не хотел вдаваться в воспоминания, – признался он с ленивой улыбкой, возвращаясь к настоящему. – Я не помню. Мы здесь, и я рад сырой рыбе. Карма есть карма. – Он глубже опустился в воду. – Великое слово – карма. И хорошая идея. Вы очень помогли мне, Марико-сан.

– Я рада немного помочь вам. – Марико расслабилась в тепле. – Фудзико сегодня вечером раздобыла для вас особенную пищу.

– Да?

– Она купила… Я думаю, у вас это называется фазан. Большая птица. Один из сокольничих поймал для нее.

– Фазан? Вы действительно имеете в виду именно его? Хонто?

– Хонто, – подтвердила она. – Фудзико просила поймать его. И сообщить вам об этом.

– И как он будет приготовлен?

– Один из самураев видел, как готовят дичь португальцы, и рассказал Фудзико-сан. Она просит вас не огорчаться, если блюдо не очень удастся.

– Но как она это сделает… как повара его приготовят? – Он поправился, так как и готовили, и убирали слуги.

– Ей сказали, что сначала кто-то должен повыдергать из него перья, потом вынуть кишки. – Марико с трудом сдерживала брезгливость. – После птицу либо режут на маленькие кусочки и жарят на масле, либо варят с солью и специями. – Она сморщила нос. – Иногда обмазывают ее глиной, кладут на угли и пекут. У нас нет печей, Андзин-сан. Так что ее изжарят. Надеюсь, что все получится.

– Уверен, это будет прекрасно, – проявил он великодушие, убежденный, что хорошего ждать не приходится.

Она рассмеялась:

– Иногда вы так неумело притворяетесь, Андзин-сан.

– Вы не понимаете, как важна еда! – Он непроизвольно улыбнулся. – Вы правы. Мне не следует придавать такое значение еде. Но я не могу не ощущать голода.

– Скоро сможете. Вы даже научитесь пить зеленый чай из пустой чашки.

– Что?

– Сейчас не место и не время объяснять, Андзин-сан. Для этого вы должны быть бодрым и внимательным. Как-нибудь, когда выдастся спокойный закат или рассвет, я покажу вам. Ах, как хорошо лежать здесь, не правда ли? Ванна прямо дар богов.

Блэкторн слышал, как слуги за стеной подбрасывают дрова в печь. Он терпел невыносимый жар, пока мог, потом выбрался из воды с помощью Суво и лег, задыхаясь, на толстое полотенце. Пальцы старика ощупали спину. Блэкторн чуть не закричал от удовольствия. Как хорошо!

– Вы так сильно изменились за последние дни, Андзин-сан.

– Я изменился?

– О да, с вашего нового рождения, очень сильно.

Он пытался воскресить в памяти ту ночь, но мало что припомнил. Каким-то образом ему удалось дотащиться до дому. Фудзико и служанки уложили его в постель. После крепкого сна без видений он пробудился на рассвете и пошел поплавать. Потом, обсохнув на солнышке, поблагодарит Бога за то, что тот дал силы, и за лазейку, которую подсказала Марико. Позже, возвращаясь домой, он здоровался с крестьянами, лелея в себе сознание того, что теперь они свободны от возможной кары Ябу и что он тоже свободен от ответственности за них. Потом, когда появилась Марико, он послал за Мурой.

– Марико-сан, пожалуйста, скажите Муре следующее: «У нас есть общая забота, у вас и у меня. Мы решим ее вместе. Я хочу поступить в деревенскую школу. Учиться говорить вместе с детьми».

– У них нет школы, Андзин-сан.

– Нет?

– Нет. Мура говорит, что в нескольких ри к западу отсюда есть монастырь и монахи могут вас научить читать и писать, если вы захотите. Но здесь деревня, Андзин-сан. Здешние дети учатся ловить рыбу, плавать на лодке по морю, вязать сети, сажать и выращивать рис и овощи. И конечно, родители, дедушка с бабушкой сами учат своих детей, как заведено.

– Так как же мне тогда учиться, когда вы уедете?

– Господин Торанага пришлет книги.

– Одних книг мне мало.

– Все будет хорошо, Андзин-сан.

– Да. Может быть. Но растолкуйте старосте: если я сделаю ошибку, все – даже дети – должны поправлять меня, сразу же. Я им приказываю.

– Он благодарит вас, Андзин-сан.

– Здесь кто-нибудь говорит по-португальски?

– Он говорит, что нет.

– А кто-нибудь поблизости?

– Иэ, Андзин-сан.

– Марико-сан, мне понадобится кто-то, когда вы уедете.

– Я передам ваши слова Ябу-сану.

– Мура-сан, вы…

– Он говорит, что вы не должны прибавлять «сан», когда обращаетесь к нему или вообще к кому-нибудь из крестьян. Они ниже вас по положению. Неправильно говорить «сан» человеку, который ниже вас.

Фудзико поклонилась ему до земли в тот первый день.

– Фудзико-сан приветствует вас в вашем доме, Андзин-сан. Она говорит, вы сделали ей большую честь, и просит простить ее за грубость, проявленную тогда, на корабле. Она считает честью для себя быть вашей наложницей и управлять вашим домом. Она будет очень рада, если вы согласитесь носить те мечи. Они принадлежали ее покойному отцу. Своему мужу она их не предлагала, ибо у него имелись свои мечи.

– Поблагодарите ее и скажите, что я польщен тем, что она стала моей наложницей, – попросил Блэкторн.