Но любовь не знает препятствий, — и ты пришел; скажи же мне, прошу тебя, — как живут теперь люди, в каком положении находится мир? Есть ли все еще идолопоклонники, и вместе с тем, не продолжаются ли гонения на верующих?
— Твоими молитвами, — отвечал Антоний, — мир находится в благополучии, гонения прекратились, и Церковь прославляет Истинного Бога; но так как ты упомянул о гонениях, то прошу тебя, — расскажи мне, ради Бога, о себе и открой, по какой причине ты ушел из мира в эту далекую пустыню?
— Я родился635 в Фиваиде636, — начал свой рассказ Святой Павел, — и у меня была сестра, которую родители еще при жизни своей выдали замуж. Будучи сами православными, они, дав мне светское образование, наставили меня и в истинах православной веры. Умирая, они разделили между нами свое богатое имение. По смерти их, муж моей сестры, из лихоимства, задумал присвоить себе следующую мне часть имущества и вознамерился предать меня, как христианина, на мучение нечестивому князю, чтобы, погубив меня, таким образом, завладеть моим наследством. Царем был тогда Декий637. Он преследовал всех христиан, и от страха пред измышляемыми им жестокими мучениями трепетала вся Фиваида. В то время был взят нечестивыми гонителями один христианский юноша. Его долго мучили, чтобы склонить к отречению от веры Христовой, но — напрасно. Наконец, его привели в цветущий и душистый сад и, положив навзничь на роскошную постель, привязали к ней мягкими веревками его руки и ноги. Когда все ушли из сада, то пустили туда к юноше одну молодую девушку, чтобы она соблазнила его на грех. Бесстыдная девица обнимала и целовала юношу, всячески стараясь обольстить его. Что же сделал доблестный страдалец, после того как уже претерпел столько мучений? — Видя себя в опасности плотского прельщения, он откусил зубами язык и выплюнул его в лицо блудницы; страшною болью он поборол в себе страсть, оплевал кровью лицо и одежды развратницы, сам же, с помощью благодати Христовой, устоял в чистоте. Другого юношу, оставшегося твердым в христианской вере, после многих мучений обнажили и, вымазав все тело медом, поставили его со связанными в плечах руками на солнечный зной; думали, что, жалимый пчелами, осами и шершнями, он не стерпит и согласится на принесение идольской жертвы. Но мужественный страдалец, хотя все тело его было искусано и покрыто кровью до такой степени, что он утратил даже образ человеческий, не отрекся, однако, от Христа. Видя все это, а также — и все более возрастающую злобу мужа моей сестры, которой не могли укротить ни слезы сестры, ни родство, я оставил ему все и убежал в эту пустыню. С помощью Божьей, я постепенно дошел до сего места. Найдя эту пещеру с источником воды внутри ее, я понял, что Сам Господь назначил мне здесь место обитания. Я поселился здесь и живу, питаясь финиками и изготовляя себе одежду из листьев.
Когда Святой рассказывал это, вдруг прилетел ворон, держа в клюве хлеб; тихо положив пред ними хлеб, он улетел и скрылся в воздухе. Видя изумление блаженного Антония, Святой Павел сказал:
— Это Господь многомилостивый и человеколюбивый послал обед нам, Своим рабам. Вот уже шестьдесят лет я получаю полхлеба. Но по случаю твоего прихода Христос Господь удвоил дар и послал Своим воинам целый хлеб.
Взяв этот хлеб, великие угодники Божьи стали просить друг друга благословить и преломить его, каждый поставляя другого выше себя по чести. Святой Павел хотел почтить преподобного Антония, как гостя, преподобный же Антоний — святого Павла, как хозяина дома и старшего по возрасту; и долго они с любовью спорили между собой. Наконец, блаженный Павел взял хлеб с одного края, а другой вложил в руки преподобному Антонию: хлеб тотчас сам переломился посредине, и каждый получил свою половину.
Сев у источника, рабы Христовы ели и насытились; потом они напились из этого источника, имевшего чистую и весьма приятную воду. По совершении благодарственной молитвы, они снова сели и пробеседовали всю ночь до утра. С наступлением дня, Святой Павел сказал авве Антонию:
— Я давно, брат мой, знал, что ты обитаешь в этой пустыне, и хотел бы, живя с тобою, вместе служить нашему Владыке. Но так как пришло время моей кончины, которой я всегда ждал с радостью, желая «разрешиться и быть со Христом» (Фил.1:23), то Господь и послал тебя ко мне, чтобы ты схоронил мое смиренное тело и предал землю земле.
Услышав это, Антоний воскликнул со слезами:
— Не оставляй меня, отец мой, одного, но возьми меня с собою!
— Тебе нужно не о себе заботиться, — отвечал Святой Павел, — но о благе ближнего, если для тебя благо было бы в том, чтобы, освободившись от тягости плоти, последовать за Агнцем на небеса, то польза прочей братии требует, чтобы ты пока еще наставлял и укреплял их. Прошу тебя, сходи поскорее в свой монастырь и принеси подаренную тебе епископом Афанасием мантию, чтобы покрыть ею мое тело.
Святой Павел просил об этом не потому, что нуждался в мантии. Он не заботился о том, нагим или покрытым будет схоронено в земле его тленное тело, которое он одевал столько времени финиковыми листьями; он хотел лишь того, чтобы его душа разлучилась с телом в безмолвии уединения, поэтому он и отсылал от себя преподобного Антония в монастырь.
Антоний был очень удивлен тем, что услышал об Афанасии и о мантии. Видя в Павле как бы Самого Христа и почитая пребывающего в нем Бога, он не осмелился более возражать ему; долго молча и со слезами он целовал его очи, и руки и потом поспешил исполнить приказание: против своего желания отправился в монастырь, изнемогая телом, но духом побеждая немощи своей старости. Когда он подходил к своей кельи, два ученика встретили его и спросили:
— Где ты пробыл столько времени, отец наш?
— Горе мне, дети мои, — отвечал Антоний, — горе мне грешному, мнимому иноку. Сам я только называюсь иноком, но видел того, кто поистине, есть Илия, Иоанн в пустыне; я поистине видел Павла в раю.
Ученики хотели услышать об этом подробнее и стали просить его, чтобы он рассказал. Антоний же, закрывая уста рукою, сказал:
— Для всякой вещи есть время: время говорить, и время молчать (Еккл.3:1–7).
И захватив с собою мантию, нисколько не отдохнув, не взяв с собою даже пищи на дорогу, он вышел и снова поспешно отправился в пустыню, чтобы застать еще в живых святого Павла, ибо боялся, как бы, в случае