темой интересоваться и узнала, что «Astrexa» разрабатывает систему, которую Саша хотел запустить в «Заслоне». Меня взяла жуткая злость. Я получила диплом и уехала в Москву. Устроилась на работу в «Astrexa». Как я и думала, Мискальков ничего в исходном коде, отвечающем за алгоритм, не поменял, побоялся ошибки. Я потратила много сил, чтобы оказаться в отделе, занимающемся связью с землей. Но тогда над сложными задачами работал в основном Андрей и доступ к коду был у него. Лишь однажды мне удалось зайти в программу с его аккаунта и проверить гипотезу. Я поняла правильно. «3A» – Сашино имя, в команде нужно было заменить на «ЗА» и вместе с записью шахматного хода слоном в начале партии образовывалось название компании – «ЗАСЛОН». Все получилось. Теперь нужно было лишь притаиться и ждать. Но ближе к запуску стало понятно, что вновь влезть в компьютер к Андрею будет не так просто. Тогда я и решила, что ему стоит отдохнуть. Андрей давно проявлял ко мне нерабочий интерес, наличие жены и ребенка его не смущало. Я, наконец, согласилась с ним поужинать и подсыпала в еду один интересный порошок, отравление которым по признакам очень похоже на дезинтерию. Спасибо маме, учительнице химии, много чего интересного мне рассказывала помимо школьных знаний. Он, конечно, потом меня доставал подозрениями, но, главное, не понял, зачем я это сделала. Считает меня феминисткой, ну и пусть. В итоге у меня как у куратора нового сотрудника оказался доступ к нужным файлам. Смотри, – вдруг прервала она рассказ, – самолет заходит на взлет!
Милана пододвинула монитор на край стола, а Егор приподнял голову, чтобы увидеть экран, на котором включилась прямая трансляция из аэропорта. Самолет оторвался от земли и скрылся с камер. Вместо них на экране стала отображаться карта с маршрутом. Значит, код поступил. Но не прошло и пары минут, как изображение замигало, сигнализируя об ошибке, а на лице Миланы замерла торжествующая улыбка:
– Ну вот и все, сейчас они судорожно начнут переводить самолет на управление с земли, пока это еще возможно сделать. Все на глазах у потенциальных покупателей. Шах и мат.
Милана встала со своего импровизированного трона и присела на корточки перед Егором.
– Я сейчас оторву скотч, – медленно произнесла она, – а ты обещай не кричать и ни в чем не обвинять меня. Я не хочу причинять тебе зла, но мне нужно время. Я надеюсь, они нескоро смогут восстановить данные после сбоя и понять, откуда пришла неверная команда.
Егор почувствовал прикосновение пальцев к своему лицу, и сразу боль – вместе с клеем из кожи вырывались волоски.
– Утром я написала заявление об уходе, – продолжила говорить Милана, медленно, миллиметр за миллиметром, отрывая скотч, чтобы боль не была такой резкой. – Соврала, что с моей мамой произошел несчастный случай, и мне срочно нужно вернуться в Питер. Мискальков подписал заявление, ему не до меня. Так что я ухожу и вечером меня уже не будет в Москве. А вскоре инвесторам придет письмо с неизвестного адреса, где будет рассказано о краже алгоритма и о том, почему программа, в которую они вложили столько денег, не сработала.
Рот Егора уже был свободен, но он пока не понимал, что должен сказать. Тем временем Милана взяла ножницы и быстро разрезала скотч на запястьях, чтобы он мог освободить руки, и помогла ему подняться. Держа его ладонь в своей и глядя в глаза, она спросила:
– Я могу рассчитывать на то, что о нашем разговоре никто не узнает?
Егор чувствовал сильнейшее напряжение, и дело было не в мышцах, которые затекли от неудобного лежания. Он не понимал, что должен делать. Поведение Миланы не вписывалось ни в один алгоритм, который он знал. Умная успешная программистка разрушила свою карьеру, а еще загубила проект, на котором работали сотни людей. И ради чего? Ради некой абстрактной любви к человеку, который давно мертв? Ради ненависти к другому? Он не мог этого понять. И первое, и второе чувство хоть и были ему чуть-чуть знакомы, но точно не в той степени, в которой они владели этой девушкой. Но сейчас он смотрел ей в глаза и на уровне интуиции, в которую никогда не верил, чувствовал, что она права и должна уйти. Однако произнести вслух не мог. Это означало бы признать себя таким же виновным. Но Милана все поняла и без слов. Она быстро положила вторую руку ему на плечо и поцеловала в щеку. Губы обожгли еще горевшую от оторванного скотча кожу.
– Спасибо, – прошептала она, и, отпустив руку Егора, схватила свою сумку с кресла. А затем выбежала за дверь, из-за которой уже начались доноситься голоса возвращающихся в «клетки» сотрудников. Егор же не тронулся с места и продолжил молча смотреть в коридор.
* * *
Два месяца спустя.
– Не верится, что ты все-таки уезжаешь, – Денис стоял на перроне в конце очереди, ожидавшей открытия дверей вагона. – Как же я буду без тебя?
Егор посмотрел на уже бывшего соседа, все еще не понимая, шутит он сейчас или говорит серьезно.
– Ты же к своей новой девушке переезжаешь. Значит, все к лучшему. Сэкономишь на оплате квартиры.
– Егор, ты неисправим, – улыбнулся Денис, но только губами, в мимике глаз читалась грусть. – У меня-то все хорошо будет. А вот как ты там один?
– Ты же знаешь, что я удаленно все собеседования прошел, так что на работу в «Заслоне» меня уже ждут. Пока перекантуюсь в хостеле, а там найду постоянную квартиру. Цены в Питере ниже, так что денег, полученных при увольнении, мне на первое время хватит.
– Да уж… После того скандала, вообще, непонятно, что будет с «Astrexa», Мискалькова хоть и сменили, но отмываться они еще долго будут.
– Поэтому и программистов им теперь столько не нужно, заказов немного, инвесторы не хотят вкладываться в компанию, которая строила бизнес на украденной программе. А снова работать тестировщиком я не хочу.
Егор обернулся, почувствовав движение за спиной. Он увидел, что двери «Сапсана» открылись и проводник начал проверять билеты.
Егор протянул руку другу, показывая, что разговор закончен, но вместо пожатия, Денис вдруг обнял его. Странно, но в этот момент Егору не захотелось отстраниться, как это было обычно при чужих прикосновениях. А даже, наоборот, он впервые обнял бывшего соседа в ответ. Но, будто коря себя за слабость, почти сразу отстранился. Не говоря ни слова, он кивнул Денису и повернулся к дверям «Сапсана», чувствуя, как вместе с единственным другом уходит куда-то в прошлое его московская жизнь.
Виновных в сбое тогда так и не нашли. Полное отключение, как и два года назад, привело к потере вводных данных. Да и Милана, видимо, успела после изменения в коде откатить