Мелодичность его стиха сказалась не только в его частушках, но в том, как легко песни на его стихи становились поистине народными песнями – «Оренбургский пуховой платок», «Я назову тебя зоренькой», «Гляжу в поля просторные».
За свою огромную жизнь (он умер 15 октября 2009 года на 96 году жизни: родился 19 сентября 1914-го) Боков выпустил большое количество книг, выступил на громадном количестве поэтических вечеров и всегда с неизменным успехом.
Таков уж был его характер, что его любили люди, враждовавшие между собой. Даже Андрей Вознесенский произнес: «Богу – Богово, а Бокову – боково»!
И Боков выдавал «боковое»:
Год был ягодный,Год грибной,С яркой радугойЗа спиной.С земляникоюПо буграм,С голубикоюПо углам.По болотинам,По низам -То-то радостьБыла глазам.Год был памятнымНа добро,Мне во всем тогдаТак везло!Свистну в займище -Конь бежит,Ногу в стремя -Земля дрожит!Быстры реченькиСтелят мост,Грудь герояГорит от звёзд.Горы головыКлонят в дол,РасступаетсяТёмный бор.Красно солнышкоМанит вдаль,В туеске моёмСпит печаль.
* * *
Хорошая знакомая Пушкина Елизавета Ксаверьевна Воронцова родилась 19 сентября 1792 года. Многие пушкинисты уверенно говорили и говорят об отношениях её с Пушкиным как о романе. Приводят в пример стихи, навеянные знакомством с Воронцовой, ссылаются на так называемый «дон-жуанский список» Пушкина, наконец, видят свидетельство былого романа и в том, что умирающий Пушкин просил, чтобы к его одру пришла именно Воронцова.
На мой взгляд, это чушь. Да, Воронцов был очень ревнив и невзлюбил Пушкина, заподозрив, что тот увлёкся его женой. Но в этом виноват Александр Раевский, тот, который послужил Пушкину натурщиком для стихотворения «Демон»: «…какой-то злобный гений / Стал тайно навещать меня. / Печальны были наши встречи: / Его улыбка, чудный взгляд, / Его язвительные речи / Вливали в душу хладный яд. / Неистощимой клеветою / Он проведенье искушал; / Он звал прекрасное мечтою; / Он вдохновенье презирал; / Не верил он любви, свободе. / На жизнь насмешливо глядел…»
Так вот. Роман Воронцовой был с Александром Раевским, который, однако, представил мужу в качестве любовника его жены Пушкина. Позже и Воронцов убедился в клевете Раевского и в том, что именно Раевский имел с его женой недозволенную связь: от Раевского Воронцова родила дочь.
А что же Пушкин? А Пушкин дружил с Елизаветой Ксаверьевной, которая была прекрасной музыкантшей-органисткой, устроительницей многих литературных вечеров, вообще, в отличие от мужа, любительницей искусства.
Ни в одном стихотворении, написанном Пушкиным о Воронцовой, мы не найдём страсти. Вот, пожалуй, самое откровенное проявление пушкинских чувств:
Ненастный день потух; ненастной ночи мглаПо небу стелется одеждою свинцовой;Как привидение, за рощею сосновойЛуна туманная взошла…Всё мрачную тоску на душу мне наводит.Далёко, там, луна в сиянии восходит;Там воздух напоён вечерней теплотой;Там море движется роскошной пеленойПод голубыми небесами…Вот время: по горе теперь идёт онаК брегам, потопленным шумящими волнами;Там, под заветными скалами,Теперь она сидит печальна и одна…Одна… никто пред ней не плачет, не тоскует;Никто её колен в забвенье не целует;Одна… ничьим устам она не предаётНи плеч, ни влажных уст, ни персей белоснежных.………Никто её любви небесной не достоин.Не правда ль: ты одна… ты плачешь… я спокоен;…Но если…
Неясно, почему именно это стихотворение «назначено» пушкинистами быть обращённым к Воронцовой. Найдено оно не у неё, а среди пушкинских бумаг. Многоточия не разъяснены: за ними нет конкретных слов.
Конечно, чувства Пушкина обозначены здесь достаточно откровенно. Но Пушкин на Юге увлекался многими женщинами.
Сохранилось только одно письмо Пушкина 1833 года Елизавете Ксаверьевне в ответ на её просьбу поддержать его произведениями затеваемый ею литературный альманах. Пушкин отправил ей несколько сцен из какой-то трагедии (думают, что из «Русалки») и присовокупил: «Осмелюсь ли, графиня, сказать вам о том мгновении счастья, которое я испытал, получив ваше письмо, при одной мысли, что вы не забыли самого преданного из ваших рабов?»
Но так радуют не любовницу, а друга.
Умерла Елизавета Ксаверьевна 27 апреля 1880 года.
* * *
С Семёном Израилевичем Липкиным, родившимся 19 сентября 1911 года, я был дружен так же, как с ним были дружны мои товарищи – Лазарь Лазарев, Бенедикт Сарнов, Станислав Рассадин. А они многое записали о нём и с его слов в своих мемуарных книжках. Так что добавить какой-нибудь рассказанный Липкиным эпизод (а он был прекрасным рассказчиком) мне затруднительно. Разве что вспомнить любимый его анекдот о короле и еврее-барабанщике?
Итак, король производит смотр своих войск. К каждому солдату и офицеру он обращается с тремя вопросами: «Ты меня знаешь?», «Ты меня любишь?», «Ты меня не убьёшь?»
Понятно, что ответы король получает однотипные: «Так точно, Ваше Величество!», «Так точно, Ваше Величество!», «Никак нет, Ваше Величество!»
Настает очередь отвечать еврею-барабанщику:
– Ты меня знаешь?
– Ещё бы!
– Ты меня любишь?
– Вопрос?!
– Ты меня не убьёшь?
– Из чего? Из этого барабану?!!
Семён Израилевич был замечательным поэтом. Но писал стихи, которые очень холодно встречали советские редакторы. Знающий языки, человек высокой культуры, он взялся за переводы, которые выходили совершенными.
Особенно с восточных языков. Аккадский эпос «Поэма о Гильгамеше», калмыцкий эпос «Джангар», киргизский эпос «Манас», памятник индийской культуры «Бхагавадгита». Он переводил таджиков, узбеков, кабардинцев. Переводил с языка хинди. Писал письма Сталину от имени народов автономных республик, когда проходили их Декады в Москве. Обязательное стихотворное письмо вождю печатала «Правда».
Надо сказать, что последнее оказалось немаловажным для физического выживания Липкина. Сталину нравились эти написанные им письма.
Я не стану долго распространяться об истории с «Метрополем», из-за которой Липкин вместе с женой Инной Лиснянской вышли из Союза писателей. И, возможно, им пришлось бы уехать или бедствовать, если б через непродолжительное время не грянула перестройка. И Липкин получил возможность наконец-то публиковаться беспрепятственно:
О том, как был с лица земного стёртМечом и пламенем свирепых ордВосточный град, – сумел дойти до насКороткий выразительный рассказ:«Они пришли, ограбили, сожгли,Убили, уничтожили, ушли».О тех, кто ныне мир поверг во мрак,Мы с той же краткостью расскажем так:«Они пришли как мор, как чёрный сглаз,И не ушли, а растворились в нас».
Поздновато, конечно, он получил такую возможность. Но Бог продлил ему жизнь. Он умер 31 марта 2003 года.
* * *
Елизавета Михайловна Хитрово, родившаяся 19 сентября 1783 года, была дочерью Михаила Илларионовича Кутузова и другом Пушкина.
С Пушкиным она познакомилась в 1827 году и оказалась для него источником политических слухов и фактов. Она исправно писала Пушкину обо всём и радовалась, получая от него благодарственную весточку.
«Ваши письма, – писал ей Пушкин, – единственный луч, проникающий ко мне из Европы».
Она была старше Пушкина на 16 лет. И, кажется, была огорчена предстоящей женитьбой Пушкина. На что он отвечал: «Поверьте, что я останусь всегда самым искренним поклонником Вашего очарования, столь простого, Вашего разговора, столь приветливого и столь увлекательного, хотя Вы имеете несчастье быть самой блестящей из наших светских дам».
Умел Пушкин льстить дамам. Даже таким не слишком очаровательным, какой была Елизавета Михайловна, скончавшаяся 3 мая 1839 года.