Какие-то плохо связанные между собой образы: хочется говорить о России, хочется говорить о ней «сильнее матери» (?), но она (Россия?), обернулась каким-то «неповторимым светом», который «мне сиял из материнских глаз»!
То есть, как поэт Александр Андреевич умер задолго до своей естественной смерти, случившейся 18 сентября 1971 года. Родился 2 декабря 1900 года.
Понятно, что наступать на горло собственной песне в советской стране было очень выгодно. Сталинская премия 2-й степени 1946 года, ленинская в 1961-м, герой соцтруда, четыре ордена Ленина.
А, может, многое объясняет наградной знак «Почётный сотрудник ВЧК-ГПУ»? Просто – как обычный значок: абы кому – его не дарили. Нет, он вручался сотрудникам в удостоверение того, что тот стал почётным.
19 СЕНТЯБРЯ
Наталья Григорьевна Астафьева, родившаяся 19 сентября 1922 года, о своём отце так рассказывает в стихах:
Пришли. Ночную дачу оцепили.И увели. И нет у нас отца.Наверно, мучили. Наверно, били.Он оказался стойким до конца.Нет в деле подписи его рукою.Не подписал ни одного листка.Осталась лишь написанная кровьюзаписочка в кармане пиджака.Отец отверг нелепость обвиненийи, внутренним гореньем озарён,шагнул к окну и выбросился в небоиз бреда обезумевших времён.На площади плашмя лежало телотого, чей дух взлетал за облака…Так вышвырнули царские войскана мостовую инструмент Шопена…Проходят годы, крови не смывая,а только бередя мою беду.Когда по этой площади иду -кипит отцовской кровью мостовая.Когда я говорю с отцовской тенью,две родины ведут во мне свой спор:я полька, варшавянка по рожденью,по крови я москвичка с этих пор.Но негде мне припасть к его надгробью,погоревать, поплакать по нему.Осталась лишь написанная кровьюзаписочка в архивах ГПУ.Что – вся поэзия, все поэтизмы!Нет более красноречивых слов,чем результат двукратной экспертизы,удостоверившей, что это кровь.
Остаётся добавить, что отец Натальи Астафьевой был членом ЦК польской компартии. Вынужден был эмигрировать в СССР. Там стал представителем польской компартии в Коминтерне.
В августе 1933 года его арестовали. А через месяц он покончил самоубийством на Лубянке. «Написанная кровью записочка в архивах ГПУ» – не фантазия поэтессы. Отец кровью написал, что ни к каким контрреволюционным организациям не принадлежал.
Мать Натальи Астафьевой арестовали в 1937 году и сослали в Казахстан, в Павлодар, где в 1938 году она была снова арестована и отправлена с пятилетним сроком в лагерь Долинка в Карлаге. Вышла из лагеря в 1946-м. Амнистирована в 1953-м. Реабилитирована в 1956-м.
Астафьева с братом в 1937-м приехали в Павлодар. Там она окончила 8 класс. Но после повторного ареста матери стала работать секретарём в облплемзаготконторе. В 1941-м кончила педагогическое училище в Павлодаре. Работала учительницей.
В 1951 году окончила областной педагогический институт в Москве, училась в аспирантуре. Её стихи в 1956 году представил в «Литературной газете» поэт Илья Сельвинский.
В 1958 году вышла замуж за поэта Владимира Британишского. Летом 1958-го работала с ним в тундре на Полярным Урале. Потом жила в Салехарде.
Я её и Володю помню по литературному объединению «Магистраль». Её стихи не уступали стихам лучших членов объединения. Слушать её новые вещи всегда было интересно. Кстати, она читала не только стихи, но и свои переводы с польского, которыми занимается всю жизнь параллельно с созданием собственных стихов.
При Хрущёве её стихотворные мемуары – стихи о судьбах отца и матери были собраны в книгу «Заветы» и включены в план издательства. Однако там сделали всё, чтобы книга не вышла. Она вышла с дополнениями и исправлениями только в 1989 году.
Первая книга «Девчата» вышла в 1959 году. С тех пор в СССР вышло ещё 5 поэтических книг. Последняя – те самые «Заветы». А после развала империи – ещё несколько. В 2013 году очень мощная – «Сто стихотворений».
Переводов с польского Астафьева публиковала много и в разных журналах. Чаще всего в «Иностранной литературе». В 2000 году вместе с Британишским выпустила антологию «Польские поэты XX века». А в 2002-м она автор антологии «Польские поэтессы».
Закончить мне бы хотелось не совсем обычным стихотворением Астафьевой, которое она написала в 2011 году. Это стихотворение-портрет. Вы узнаете, кто это. И оцените добрую объективность поэтессы:
Вот входит он.Наверно, болен:как худ он, неважнецкий вид.Но он на сцене, он доволен,он всех за всё благодарит.Опять в невиданной рубашке,всё те же детские замашки -мальчишка, выскочка, актёр.Поэт – в любой естествен позе.Стоит, улыбчив, но серьёзен,быстр и находчив и остёр.Любимец давних школ и вузов.В десятках стран с тех пор он узнан.Лишь члены творческих союзовдружно завидуют ему.и это видно по всему,не любят, ненавидят просто.И это знать ему несносно.А он – недюжинного роста,с огромной жаждою любитьи помогать, и это бремялегко и радостно носитьв себе, поскольку сердце ёмко.Актёр, с потребностью ребёнкахорошим быть, любимым всеми.Это важнее всяких премий.Ну, как такого не любить?В беде идущего навстречу,к себе зовущего на вечер,чтоб яркой стихотворной речью,о главном громко говорить,как Маяковский, может быть.Он выразил себя и время.Но времени наперекорпротив рожна бесстрашно пёр,к запретной прорываясь теме.Он «Бабьим Яром» мир потряс:словно расстреливали нас,на миг евреями мы стали.А через год (в который раз)потряс – «Наследниками Сталина».Время с тех пор его состарило,но темперамент не угас.Должны мы должное воздать,нашёлся ль бы другой такой ещё,кто вдохновил бы Шостаковичасимфонию-шедевр создать?Вот почему он столько летв России больше, чем поэт.Не ангел он, не херувим,обычный человек, свой парень.А есть и те, кто был им ранен,и те, кто был обижен им.Я не оценщик, не судьялюдских поступков и ошибок.В его лице читаю яитог любого бытия -усталость, старость, боль ушибов.
Очень узнаваемо написала о Евтушенко и очень добро.
* * *
Виктор Фёдорович Боков, родившийся 19 сентября 1914 года, был моим хорошим знакомым. Несмотря на огромную разницу в возрасте, мы были с ним на «ты». Это был удивительно жизнерадостный человек. От него исходило душевное тепло: он всем желал добра, играл на балалайке, пел сочинённые им частушки.
Трудно было поверить, что и он хлебал сталинскую лагерную баланду. Но это было так.
Это случилось, когда его в 1942-м призвали в действующую армию. И через короткое время арестовали «за разговоры»: нашёлся доносчик. Виктор был осуждён и отправлен в Сиблаг. Освободился в 1947-м. И с 1948 по 1956 отбывал ссылку (101 км) в Калужской области.
Любопытно, что он стал лауреатом Первого фестиваля молодёжи и студентов в Москве в 1957 году.
Я уже говорил о балалайке и о частушках. Да, стихи Бокова явственно опираются на русский фольклор. Ему близки традиции Кольцова, Некрасова, Есенина, Клюева, Исаковского. Стих его звучен, насыщен аллитерациями и ассонансами.
Мелодичность его стиха сказалась не только в его частушках, но в том, как легко песни на его стихи становились поистине народными песнями – «Оренбургский пуховой платок», «Я назову тебя зоренькой», «Гляжу в поля просторные».
За свою огромную жизнь (он умер 15 октября 2009 года на 96 году жизни: родился 19 сентября 1914-го) Боков выпустил большое количество книг, выступил на громадном количестве поэтических вечеров и всегда с неизменным успехом.
Таков уж был его характер, что его любили люди, враждовавшие между собой. Даже Андрей Вознесенский произнес: «Богу – Богово, а Бокову – боково»!