Читать интересную книгу Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив - Артур Дойл

Впрочем, будем справедливы: такая вот неубиваемость — достояние отнюдь не только одной Авантюристки. На сцене этим отличаются и некоторые другие персонажи. Даже джентльмены, хотя от них мы, кажется, вправе ожидать большего постоянства. Какое разочарование для любого порядочного убийцы!

Право слово, если как следует задуматься, есть что-то патологическое в том, что человек, добросовестно лишенный жизни в прошлом акте, после антракта снова появляется на сцене, глуповато улыбаясь, но не чувствуя себя ни на пенни менее мертвым, чем до своего убийства. А между тем убивали его умело и со вкусом: пыряли ножом, стреляли, сбрасывали в пропасть глубиной несколько тысяч футов… Господи благослови — все это пошло ему только на пользу, сработало в духе тонизирующего средства!

Одна из категорий героев сцены по своей неуязвимости даже превосходит Авантюристку. Эта категория называется «молодой-человек-спешащий-к-своей-возлюбленной». Ахиллес, которого можно было поразить, по крайней мере, в пяту, — просто полевая былинка на его фоне, хрупкая роза-мимоза. Современная наука, конечно, пытается найти причины повышенной живучести таких молодых людей, но пока что даже самые умудренные профессоры вынуждены беспомощно развести руками. Вы можете предпринять во имя погибели такого юноши любые шаги — устроить землетрясение или кораблекрушение, организовать по знакомству пару извержений вулканов, расстараться с пожаром и потопом… о простых вульгарных взрывах, железнодорожных авариях и тому подобной обыденности уж и не говорим… Думаете, у вас есть надежда преуспеть? Нам очень жаль, если вы так думаете. Искренне советуем вам: займитесь чем-нибудь поумнее. Заодно и время (деньги тоже) сэкономите.

То есть, разумеется, в каждом таком случае погибнут тысячи людей. Но по меньшей мере один непременно спасется. И это, с удручающим постоянством, будет именно он: молодой-человек-спешащий-к-своей-возлюбленной.

Конечно же, он будет значиться среди погибших. Но не обольщайтесь: на самом деле это окажется не он. Какой-то другой молодой человек, обладающий некоторым внешним сходством (точное сходство после столь масштабных катастроф значения не имеет); или кто-то, по ошибке надевший шляпу нашего юного героя; или… или… Короче говоря, обязательно найдутся желающие.

«Если бы я в то роковое утро находился, как положено, на своем посту, — объясняет потом юноша своей рыдающей матери, — то, вне всяких сомнении, меня бы разорвало в кровавые клочья. Но Провидение, которое хранит невинных, распорядилось так, что предыдущим вечером я напился в стельку, потому в момент взрыва лежал пластом, тяжко страдая от похмелья, — а мое место занял молодой инженер, похожий на меня, того же роста и в примерно такой же, как у меня, одежде. Вообще-то это была не его смена, но пришлось ему вне очереди встать на работу, раз уж я этого сделать не смог… Вот он-то и оказался разорван в кровавые клочья вместе со всей бригадой рабочих!» — «Какое счастье! — восклицает благочестивая старушка. — О, хвала небесам, что все случилось именно так!» Сам молодой человек при этом тоже настолько преисполнен благочестивого восторга, что ему приходится даже несколько сбавить пыл, прежде чем предстать перед своей возлюбленной: иначе ей, чего доброго, может показаться обидным такой его приступ ликования, направленный не на нее, а на самого себя.

Попытки прикончить достойного юношу продолжаются, они многочисленны и очень серьезны, но неизменно безуспешны. Этим занимаются, вместе и порознь, все отрицательные персонажи, от третьестепенных помощников Главного Злодея до Главного Злодея лично — однако результат вам уже известен. Даже обидно видеть, сколько энергии и изобретательности потрачены зря в бесплодном стремлении уничтожить довольно-таки ординарное существо. При правильном использовании этих усилий хватило бы на десять миллионов убийств.

Молодому-человеку-спешащему-к-своей-возлюбленной совершенно не обязательно страховать свою жизнь или хотя бы покупать «Тит-Битс».[94] С его стороны это в любом случае будет пустая трата средств.

Все вышесказанное особенно впечатляет на фоне совсем противоположной крайности: назовем ее «фатальная смертность». Сцена знает великое множество персонажей, внутреннее устройство которых столь деликатно, что их, как ни старайся, невозможно сохранить живыми.

Самый яркий пример — типаж под названием «нелюбимый муж». Медицинская наука абсолютно бессильна его спасти — во всяком случае, ближе к финалу последнего акта, хотя бывает и раньше. Более того: мы глубоко сомневаемся, что современная медицинская наука, при всем ее хваленом уровне, вообще может определить, что такое с ним случилось, не говоря уж о том, чтобы вовремя диагностировать болезнь. Только что он выглядел здоровым и физически был очень даже крепок, ни в какие катастрофы не попадает, никто на него не покушается, как вдруг — бац! — он без малейшего предупреждения падает на пол и миг спустя лежит посреди сцены, явно и безнадежно мертвый. Да, нелюбимый муж обожает умирать вот так, на полу, в центральной части сцены, чтобы лучше было видно со всех сторон. Иные чудаки предпочитают смерть в своей постели, но привычки нелюбимого мужа тверды: ему подавай пол. Что ж, это его право. У каждого свой вкус.

Да, между прочим, Авантюристка, при всей своей неубиваемости, в финале тоже умирает с завидной легкостью. Парадокс? Пожалуй, нет: ведь она так долго практиковалась в этом — стоит ли удивляться, что, достигнув, наконец, совершенства, немедленно спешит применить свои умения на практике. Никакой долгой болезни, о которой седовласый доктор театральным шепотом сообщает безутешным родственникам (это зарезервировано для положительных персонажей, о чем сейчас скажем). Всего лишь короткая прогулка вокруг сцены — и готово.

Тут налицо одна из особенностей сцены: все отрицательные персонажи умирают быстро. Их положительным коллегам для этого отведено гораздо больше времени. Они возлежат на диване посреди гостиной, вокруг них рыдают те самые безутешные родственники и с умным видом занимаются чем-то бесполезным добрые старые врачи. Положительный персонаж успевает не только улыбнуться на прощание родным близким и зрителям благостной слабой улыбкой, но вдобавок еще и всех простить. Поскольку «всех» довольно много, это так-таки занимает немало времени. А вот отрицательный персонаж справляется с такой работой буквально за десять секунд и, едва произнеся пресловутые «слова раскаяния», тут же умирает: не в своей постели, а, как принято говорить, в своих сапогах (в случае с Авантюристкой — в изящных туфельках). Что, полагаем, довольно неудобно — но лишь для него самого, а не для окружающих.

Ох уж эти «слова раскаяния»! Для отрицательных персонажей они — главная причина смертности. Страшнее войны и чумы. С одной стороны, конечно, не согрешишь — не покаешься, но с другой, не покаешься — не умрешь. Наш совет всем, кто злодей или где-то рядом: «Если вам дорога жизнь, никогда ни о чем не сожалейте! И уж в любом случае — не кайтесь! А раз уж все-таки покаялись — то пеняйте на себя…».

Вернемся к нашей Авантюристке. Да, она, разумеется, из числа отрицательных персонажей, но можно ли сказать об этой женщине, что она по-настоящему плохой человек? На наш взгляд — ни в коем случае. В ее душе сокрыто не просто доброе зерно, но прямо-таки обильный урожай таких зерен. Это следует хотя бы из того, что прежде, чем умереть, Авантюристка успевает проникнуться искренней любовью к Главному Герою: воистину нелегкий труд, даже своего рода подвиг. Только крайне добродетельная женщина, наделенная ангельским терпением и голубиной кротостью, способна испытать к этому несносному зануде иные чувства, кроме желания швыряться в него кирпичами.

Даже по своим поступкам Авантюристка могла бы считаться вполне добродетельной особой, если бы не Главная Героиня. Во всяком случае, первая уже намеревается проявить высшее благородство и самоотверженность и готова уехать прочь навсегда, чтобы больше никогда не встречаться с Героем (причем в ее искренности сомнений не возникает!), когда вдруг появляется вторая, обладающая поистине гениальной способностью оказываться не в том месте не в то время, и все портит. Это не единственный случай: что бы Авантюристка ни намеревалась сделать, стоит появиться Героине, как все оборачивается наихудшим образом. Разумеется, в конце концов бедняжка заявляет, что один только вид Героини будит в ее, Авантюристки, груди самые дурные чувства.

Мы можем только посочувствовать бедняжке — и признать ее правоту. Лично у нас при взгляде на Героиню возникают в точности такие же ощущения.

Еще несколько доводов в пользу Авантюристки. Возможно, она иногда несколько перебарщивает с иронией и сарказмом (для потенциальной хранительницы домашнего очага это действительно не самые желательные качества), а после того, как она развесит в доме Героя все свои наряды, передвигаться там можно будет только боком; но в целом ее можно назвать очень привлекательной женщиной. Авантюристка красива, умна и наделена живой душой. У нее есть твердость характера и способность настоять на своем. А когда она попадает в опасность, то прежде всего пытается обойтись своими силами, а не взывает к Герою: «Ах, Джордж, спаси меня!»