Маршалы Гречко и Устинов и не подозревали, что нечто подобное говорили и в Вашингтоне.
Американские военные с нескрываемой ненавистью отзывались о Генри Киссинджере: он «попросту идет у Советов на поводу»; достигнутые им соглашения «фарс, невыгодный для Америки»; «Киссинджер потерял разум».
Главным противником Генри Киссинджера стал министр обороны Дональд Рамсфелд, бывший футболист, борец и летчик. Он возражал против любых соглашений с Советским Союзом и довольно успешно мешал Киссинджеру. В январе 2001 года Рамсфелд вновь занял пост министра обороны Соединенных Штатов в правительстве Джорджа Буша-младшего. Он руководил военной операцией в Ираке…
Поскольку все двусторонние соглашения касались конкретных цифр и спор шел именно из-за цирф, американцы всякий раз предлагали положить на стол данные обо всем оружии, которым располагают обе стороны, и тогда уже договариваться.
Но советская делегация отвечала, что в ее обязанности не входит помогать американской разведке, и наотрез отказывалась предоставлять любые данные о своем оружии. А советские дипломаты говорили: мы же не просим американцев предоставить им данные об американских вооружениях. Но в этом и не было нужды — в Соединенных Штатах все это публиковалось в открытой печати.
Когда в 1970-е годы шла работа над вторым договором о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНв-2), американцы вновь поставили вопрос об обмене военными данными.
Глава советской делегации Владимир Семенов раздраженно сказал:
— Кому нужен обмен данными? У вас есть национальные технические средства, поэтому вам все известно.
Американцы действительно знали многое из того, что не было известно советским гражданам, не допущенным к высшим секретам государства. И советские военные представители очень нервничали, когда американцы называли данные о советском оружии, которые не полагалось знать советским дипломатам. Дипломатов наши военные не посвящали в свои секреты. У американцев, наоборот, дипломаты держали военных в черном теле.
Весной 1977 года государственный секретарь Сайрус Вэнс полетел в Москву с новыми предложениями о сокращении стратегических вооружений. Военные члены делегации попросили разрешения с ними ознакомиться. Вэнс разрешил своему помощнику показать военным документ, но не полностью. Для них оставалась секретом запасная позиция. Он знал, что Андрей Андреевич Громыко своим упрямством иногда заставляет отступать на запасные позиции. А надо было сделать вид, что запасной позиции нет вовсе.
Помощник Вэнса поехал в американское посольство и разместился там в так называемом сейфе — специальном помещении, защищенном от электронного прослушивания. Вооружившись ножницами и клеем, он стал вырезать из текста инструкций места, которые военным не следовало знать. Его застукали за этим занятием.
С советской стороны переговоры вели, разумеется, дипломаты, но все решалось в Генштабе. Повлиять на военных мог только Брежнев. Он и выдавил из них согласие подписать в 1979 году с американцами второй договор об ограничении стратегических вооружений ОСв-2.
Причем американские «ястребы» были так же недовольны договором, как и советские. Накануне вылета американского президента Джимми Картера в Вену, где должно было состояться подписание договора, сенатор Генри Джексон, который всегда критиковал нарушение прав человека в СССР, заявил, что Картер идет по стопам британского премьера Невилла Чемберлена, подписавшего в 1938 году позорное Мюнхенское соглашение с Гитлером. Джексон напомнил о том, что правительство Англии в 1930-е годы тоже вело переговоры о разоружении с нацистской Германией и покрыло себя позором.
Кончилось это тем, что чувствительный к критике Картер приказал своим помощникам не раскрывать зонты, хотя в Вене шел проливной дождь.
— Я скорее промокну до нитки, чем возьму в руки зонт, — говорил Картер.
Дело в том, что Чемберлен, вернувшись из Мюнхена, рассказывал о соглашении с Гитлером, стоя под большим зонтом…
Картер и Брежнев уже летели в Вену, а документ, который им предстояло подписать, еще не был готов. Над текстом трудились советская и американская делегации в Женеве.
Последний раунд переговоров продолжался до трех утра, после чего руководители делегаций Виктор Карпов и Ральф Эрл на радостях выпили шампанского и разошлись спать.
Технический персонал остался перепечатывать текст в четырех экземплярах; по два — на каждом языке. Если в одном экземпляре первым упоминался СССР, то в другом на первое место ставились США. Даже в чисто бумажном деле соблюдалась симметрия.
Американской делегации было проще: она уже располагала компьютером, все ошибки можно было поправить на экране и вывести сразу выверенный текст.
Машинисткам советской делегации пришлось перепечатать примерно сто пятьдесят страниц на специальной договорной бумаге с красной рамкой. Если машинистка допускала хотя бы одну ошибку, страницу вновь перепечатывали. Руководители делегаций поставили свои инициалы на каждой странице всех четырех экземпляров. И текст повезли в Вену.
Встреча руководителей СССР и США по протоколу должна была состояться в Америке, потому что американские президенты уже дважды приезжали в Советский Союз, а в дипломатии действует железный принцип взаимности. Но советские дипломаты недвусмысленно объяснили американцам: политбюро считает нецелесообразным, чтобы Брежнев летел через океан. Американские политики с пониманием отнеслись к состоянию здоровья Брежнева — согласились на Вену.
Ждать такого же понимания от журналистов не приходилось. Как и следовало ожидать, на первой же пресс-конференции корреспондент английского телевидения поинтересовался самочувствием Брежнева.
На вопросы отвечали пресс-секретарь американского президента Джоди Пауэлл и Леонид Митрофанович Замятин, заведующий отделом внешнеполитической пропаганды ЦК КПСС (в открытой печати — отдел международной информации).
Замятин не скрывал своего недовольства:
— Поставленный вопрос не имеет никакого отношения к предмету нашей пресс-конференции. Тем не менее я отвечу. Наш президент выполняет огромный объем государственной и партийной работы в нашей стране. Здесь, в Вене, у вас появится возможность наблюдать за его работой, а эта работа, естественно, требует отменного здоровья. И на свое здоровье он не жалуется. Появляющиеся в вашей печати сообщения на этот счет — всего лишь домыслы.
Но американских корреспондентов интересовала только эта тема. Замятин был вне себя. Тогда поднялся специальный корреспондент «Известий» Мэлор Стуруа, находчивый и острый на язык, и попросил пресс-секретаря американского президента Джоди Пауэлла:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});