Читать интересную книгу Восход Акроникса (СИ) - Максим Сорокин

Он припомнил, что помимо воинов с копьями, в сокровищнице находились и другие, скорее всего сами жрецы. Врагов оказалось гораздо больше, чем он рассчитывал. Да и на что он в общем-то рассчитывал? На то, что тут будет десяток, обряженных в звериные шкуры дуболомов, незнающих за какой конец меча держаться?

Парень уже начал жалеть о своем решении попытаться ограбить храм, в конце концов, его везение тоже не могло быть безграничным и начавшая неметь левая часть лица, недвусмысленно намекала, что богам удачи стало надоедать помогать зарвавшемуся сопляку.

Занятый невеселыми мыслями, Викариан не сразу понял, что на них больше никто не нападает. Ялазар с Каумом самозабвенно тырили все, до чего могли дотянуться на бегу, а стража организованными группами отходила, собираясь в три крупных отряда по двадцать-тридцать человек, формируя ощерившуюся магическими копьями стену щитов. Нетрудно было догадаться, что происходит. Видимо набольший воинов, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, решил больше не давать ворам преимущество в численности и силе, когда солдаты нападают в разнобой. Он приказал перегруппироваться, закрепившись у трех выходов из помещения. Что ж, надо было отдать ему должное, командир храмовников оказался неглупым человеком или кем он там был. Пожалуй, подобный план был бы действительно лучшим, если бы троица налетчиков планировала покинуть сокровищницу через один из парадных входов.

— Вик, ты как?! — донесся будто бы издалека голос повелителя костей. Он вновь звучал нормально, хотя чтобы все ещё не отошедший от страшного ранения парень его услышал, бывшему подавителю приходилось громко орать. — Давай уже приходи в себя, через фалангу нам не пробиться, так что без тебя никак!

Парень попытался ответить, но горло обожгло сухостью и он закашлял, едва не выплюнув изжёванный листок меланы.

— Не трать силы на слова. — ухнул Каум и только сейчас Викару пришло на ум, что он понятия не имеет как тот говорит, ведь ни рта, ни даже лица, в обычном понимании этого слова, у голема не было. Складывалось впечатление, что это камень души, заключенный в спирали рогов, вибрируя, заставляет воздух вокруг складываться в звуки, а те в свою очередь в слова. — За следующим извивом «тела великого совратителя», начинается «дорога злата», оканчивающаяся у «алтаря греховных желаний». За стеной позади него находится рукав подземной реки, она будет строго за короной бога, целься туда. И помни, шанса на ошибку у тебя нет, едва они поймут что ты хочешь сделать, нас больше не будут пытаться взять живьем, а просто исполосуют заклятиями.

Викар лишь слабо кивнул, пытаясь унять все ещё мучивший его кашель и сглатывая липкие комки слюны, чтобы хоть как-то успокоить пересохшее горло.

Как и говорил голем, за следующим поворотом их ждал недлинный путь, выложенный полностью из золотых монет. В конце сияющей аллеи, находилась статуя гермафродита, облаченного в искрящееся водяное платье. Журчащие потоки выходили из высокой каменной прически, украшенные той самой короной и полупрозрачной шалью накрывали отдельные части тела божества, однако при этом, нисколько не укрывая того, что обычно одежда призвана скрыть. Скорее даже наоборот, именно эти части ярче всего выделялись на фоне всего остального тела.

Викариан достал из-за спины резной посох и неверной рукой направил его турмалиновое навершие в голову статуи:

— Если… — пересохшими губами зашептал он, но слова застревали у него в глотке. Однако Ял понял, что тот хотел сказать и быстро ответил:

— Если выронишь его, я подберу, а теперь стреляй, разорви тебя кранар!

Что такое кранар парень не знал, но спрашивать сейчас посчитал не самым удачной идеей, поэтому он привычным движением сплел первую попавшуюся нить магии в петлю и тут же вложил её в посох.

Через мгновение он ослеп и на второй глаз, когда шипящий шар жидкого пламени рванулся вперед, а трясущиеся руки ослабели настолько, что пальцам едва хватало силы не разжиматься. Викар не видел, как огненный болид с ревом пронеся над «дорогой злата», превращая монеты в тягучую золотую смолу, липнувшую к подошвам и мешавшую бежать. Не видел он и как каменное чело разлетелось тысячами осколков, а из дыры в стене тут же хлынули ледяные воды подземной реки. Последние, впрочем, настолько освежали, что даже обессиленный парень получил дозу, покалывающей все тело иголками холода, бодрости. А заодно пару раз зачерпнув горсть прохладного потока, он наконец смог промочить горло.

— Напрасно ты это. — буркнул Ял, влетая вслед за Каумом в образовавшийся пролом.

Но Вику было наплевать и он с жадностью пил из окатывающего его с ног до головы потока. Ему даже хватило сил убрать посох за спину и только тогда он позволил себе вновь провалиться в блаженное забытье. Голем же прокладывал путь по только ему ведомым тайным кавернам и тропам соединяющим их, что были незнакомы даже большинству местных обитателей.

Это был храм внутри храма, где невоздержанность, похоть и садизм превосходили даже пределы фантазий служителей культа совратителей. Каум видимо хорошо знал сие место и складывалось впечатление, что он мечтает наткнутся хоть на одного из здешних завсегдатаев, дабы разорвать того в клочья.

Ялазар же подумал об удачно потерянном Виком сознании, так как даже ему, повидавшему за свою жизнь немало ужасов, что другим людям и в страшном сне не приснятся, от этого места становилось не по себе. Он постарался сосредоточится на их цели, упорно смотря в широкую спину несущегося впереди голема и пытался не наступать на живые останки. Иного определение окружающему кошмару он дать не мог. Стонущая, молящая окончить муки бесформенная масса, что вопреки всему продолжала жить. Пару раз он запнулся о чьи-то ребра и вслед за звуком ломающейся кости, отовсюду поднимался вой адской боли. Вопреки его желаниям, повелителю костей пришло видение того, как начинает наполняться криками и стонами все пространство подземных пещер, когда сюда спускается один из жрецов за очередной порцией извращенных наслаждений.

— В такие минуты, я начинаю жалеть, что покинул орден. — подавлено бросил Ял, обращаясь скорее к себе самому, нежели к кому-то ещё.

— В такие минуты, я жалею, что могу испытывать страх. Он не позволяет мне остановиться и уничтожить всех, кто повинен в создании этого, ведь если меня захватят живым, то вплетут в живое полотно и я стану одним из этих несчастных, обреченных на муки, что пришли в Кеплер из самой преисподни.

Каум был прав и Ялазар понял, что тоже постепенно начинает испытывать нечто вроде страха, ведь если их поймают, ни о какой смерти речи идти не будет. Возможная судьба горе воров сейчас окружала их, охватывала пол стены и потолок. Впервые за долгие годы он почувствовал, как липкий комок до боли скрутил его желудок. Казалось, забытое ещё в первом круге крови чувство ужаса, вновь возвращается к нему. А за ним пришла ненависть, очень похожая на ту, что он испытал в день посвящения: чистая, яркая, всепоглощающая. Но это были всего лишь эмоции, а он умел приглушать их голоса, какими бы громкими они небыли, чего нельзя было сказать о Кауме.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});