Я прыснула со смеха, не совсем понимая, действительно ли мне смешно, или так реагирует организм на опасность? Да уж, такое могла спросить только Бет. Теренса интересовало, что он теперь может, а Бет, то, как она при этом будет выглядеть.
— Боюсь что да, — при всей нервозности Терцо все же усмехнулся.
Бет с тяжелым вздохом покачала головой и пошла вслед за Теренсом. Калеб задержался на миг, чтобы поцеловать меня, и остановился, будто бы хотел что-то сказать, но передумал, и тоже вышел.
— Что произошло с моей жизнью? — я смотрела на закрытые двери, чувствуя, как отдаляются сознания Бет, Теренса и Калеба.
Самюель обняла меня тихо и бесшумно и я, конечно же, вздрогнула от ее неожиданно холодных рук. Мама болезненно прореагировала на эту реакцию и все же не отстранилась.
— Я бы хотела сказать, что это ненадолго, но ты же знаешь, что тогда я солгу?!
Я понимающе качнула головой. От Самюель исходил знакомый аромат ее кожи, перемешанный с какими-то духами. Длинные волосы Самюель не щекотали мне как всегда щеку, и то, что они убраны наверх было еще одним плохим признаком изменений.
— Чем дольше я остаюсь человеком, тем труднее мне со всем этим смириться. Для вас ведь эти изменения не так страшны, как для меня?
— Для нас они еще хуже, чем для тебя — невыносимо видеть, когда умирают те, кого любишь. Или слышать, как кто-то хочет умереть.
Глаза Самюель льдисто-голубые, оставались все такими же любящими, так почему же мне так плохо? Мой мир вдруг перестал быть таким же тесным и теплым, а ведь я даже еще не видела, как изменяются мои друзья. Я трусливо боялась, что не вынесу всех этих перемен.
— Завтра сложный день, — рядом оказался Терцо. — И тебе ночью тоже придется пойти с нами, чтобы Бет и Теренсу было легче — ты и Калеб намного ближе им, чем мы. К тому же Бет ведь завтра идет в школу, думаю, ее настрой будет мягко сказать, раздражительным.
Я со стоном уткнулась в плечо мамы. Бет в плохом настроении да еще в школе, просто ужасный прогноз на завтрашний день.
— Тогда действительно пора спать.
Я пребывала в смятении, думая о ночи полнолуния и о том, что и мне придется быть там, и видеть, что станет с моими друзьями.
Как всегда заглянув в детскую на ночь, я застала там Прата.
— Слышал, наша маленькая Ева чуть не натворила дел?
Я окинула дядю убийственным взглядом в надежде, что так он заткнется, но о чем я только думала — это ведь Прат!
— Оу! Значит это действительно так! Как же бедный Грем допустил такое?!
— Не думаю, что это очень важный факт, — огрызнулась я. Смотреть на смешные мордашки Сони и Рики, и в то же время говорить с Пратом, было как-то не правильно. Даже само присутствие Прата возле этих невинных существ было неправильным. И все же кому-то нужно было быть с ними. Вокруг нас троих была сплошная опасность.
— Прошу тебя, давай на сегодня оставим эту тему. Не думаю, что вообще готова что-либо обсуждать насчет моих друзей.
Прат в мгновение оказался рядом. Его глаза не были насмешливыми, а скорее можно было назвать их сострадательными.
— К сожалению, это все твое будущее. Подумай об этом, когда придет твой черед стать вампиром, и представь, как будет Сони и Рики?
— То есть, с каких это пор ты против того чтобы я стала вампиром? — насторожилась я.
— Я не против, но глядя на твое отношение к Еве и волчатам, я начинаю сомневаться хочешь ли и ты этого?
— Конечно же, хочу. Но я выберу сама свою судьбу, а они ее не выбирали!
— Так ли? Подумай, если бы Ева узнала, что ей нужно стать такой чтобы заполучить Грема, разве она бы не согласилась? А Бет, увидев себя в зеркало после первой трансформации, она тоже не будет больше сожалеть, как и Теренс, которому станет внезапно доступно так много, на что он не мог бы надеяться, просто оставаясь человеком. Не делай из них святых, и тогда проще будет смириться. И вообще даже не смей их наталкивать на мысль, что теперь они хуже, чем пока были людьми!
— Я так и не делаю, — возмутилась я, и тут же затихла, потому что чуть не перешла на крик. Помолчав некоторое время. Я следила за тем, не проснулись ли малыши, но нет, после изнурительного дня, близнецы спали, беспробудным сном.
— А как же, — тихо хмыкнул Прат. — Ты все время ведешь себя так, будто бы лучше всех нас. Ты чувствуешь это превосходство, с того времени, как поняла каким талантом обладаешь. А ведь ты еще пока человек. С такими мыслями оборотни быстро перетянут тебя на свою сторону.
— Да как ты смеешь, — зашипела я, и, не зная, как еще лучше выразить свою злость, дернула его за одну из прядей волос, свободно обрамляющих его лицо.
Прат усмехнулся, так как понятно, что боли ему это не принесло.
— Тебе этого никто кроме меня не сказал бы.
— Альтруист хренов, — буркнула я, трясясь от злости. Как он вообще о таком мог подумать?
— Ну, ну, думаю такой разговор еще появиться. Только не стоит так горячиться, если твои мысли чисты от сомнений.
Прат не стал более со мной разговаривать. Он вернулся к креслу, и снова взял в руки книгу, и если бы я не была так зла, то точно бы рассмеялась, потому что это была одна из тех разрисованных книжечек со стишками, которые на ночь малышам читали мои родители.
Не зная, что еще сказать, я просто пошла прочь, понимая, как меня задели слова Прата. Неужели я действительно считаю себя лучше, чем все они, просто потому что остаюсь еще человеком?
Глава 18. Преображение. От человека к зверю
Ночная охота
Я из логова выйду подаренным тьмой невесомым охотничьим шагом,
А назад возвращусь, лишь займётся опасный холодный рассвет.
Я иду словно днём — не споткнусь. Для меня темнота — не преграда.
Я вкушаю холодную ночь, запах жертвы ищу, нахожу и беру её след.
Кровь… Тепло… Я за много шагов чую их обострившимся враз обоняньем.
И дрожат в возбуждении мышцы, добычу готовясь загнать.
Я шутя настигаю её, для меня пара сотен шагов это не расстоянье…
(Оксана Кошелева)
Как я и ожидала, появление Бет в школе стало не только ажиотажем, но и испытанием для меня. Только мы встретились с ней, как посыпались ее вопросы, на которые мне было не то чтобы трудно, а скорее странно отвечать. Потому что все это всегда было самой запретной темой, но так как Бет теперь стала почти частью семьи, я была просто обязана говорить на эту тему.
— Твои родители вампиры? — скорее благоговейно, чем вопросительно прошептала мне на уроке английского языка Бет.
Я покосилась укоризненно на нее, и чуть не прыснула со смеха. Без очков глаза Бет казались мечтательными и немного сонными, мне привычнее было бы видеть ее с линзами, но за последние несколько часов я так привыкла к тонким войлочным овалам вокруг ее прекрасных глаз. Хотя, как говорил Терцо, еще несколько дней, и как только пройдет превращение в волка, очки больше ей не понадобятся.