Читать интересную книгу Вечерние новости - Артур Хейли

— Мы должны его забрать!

— Да, о да! — воскликнула Джессика.

— Пожалуйста, не улетайте без Гарри, — взмолился Никки. Минь, бывший на войне, реалистичнее всех смотрел на вещи:

— Не можем мы этого сделать. Нет времени. Минь видел в свой объектив приближавшуюся группу “Сендеро”. Они уже достигли периметра взлетно-посадочной полосы и бежали, стреляя на ходу. Как раз в этот момент несколько пуль попало в самолет.

— Я улетаю, — сказал Зилери.

Минь вместе с камерой рухнул на спину. Фелипе быстро закрыл и запер дверь.

Машина набирала скорость, и Зилери потянул на себя руль. “Чиенн-II” оторвался от земли и пошел вверх.

Джессика и Никки, обхватив друг друга, громко рыдали, Слоун сидел, прикрыв глаза, медленно покачивая головой, словно не веря тому, что он видел.

Минь, прижав камеру к окну, снимал последние кадры того, что происходило внизу.

А на земле Партридж увидел, что самолет взял разбежку. И увидел еще кое-что. Боль туманом застилала ему глаза, и тем не менее он увидел в двери убегающего самолета фигуру в форме “Алиталии”. Человек махал ему рукой. Прощаясь.

И у него потекли долго сдерживаемые слезы. Еще несколько пуль вошли в его тело…

Глава 20

Глядя на труп Гарри Партриджа, Мигель дал себе слово, что никогда больше не допустит такого провала.

На первой стадии похищения, сложной и требовавшей максимума изобретательности, ему грандиозно везло. А на второй стадии, когда все, казалось бы, должно было пройти легко и без осложнений, он так же грандиозно оплошал.

Вытекавший из этого урок был ясен: ничто не бывает легко и несложно. Ему следовало понять это уже давно.

Но теперь он запомнит этот урок навсегда.

Что же дальше?

Во-первых, надо бежать из Перу. Если он останется, его жизнь гроша ломаного не будет стоить — уж “Сендеро луминосо” позаботится об этом.

Даже в Нуэва-Эсперансу ему возвращаться нельзя.

По счастью, в этом не было надобности. Перед отъездом, предвидя возможность того, что произошло, он запрятал все свое состояние — включая большую часть пятидесяти тысяч долларов, полученных от Хосе Антонио Салаверри во время последнего посещения ООН, — в пояс, который сейчас был на нем. Он чувствовал их.

Этих денег вполне достаточно, чтобы перебраться из Перу в Колумбию. А сейчас он намеревался вернуться в джунгли. В двадцати пяти километрах отсюда есть взлетно-посадочная полоса, на которую часто прилетают самолеты с колумбийскими пилотами, перевозящими наркотики. Мигель знал, что сможет заплатить за то, чтобы они взяли его с собой в Колумбию, а там он будет в безопасности.

Если кто-то из группы попытается остановить его, Мигель этого человека убьет. Но Мигель сомневался, чтобы кто-либо пошел на такое. Из семерых, приехавших с ним сюда, в живых осталось только четверо — Рамона и еще двоих убил этот гринго, который лежал сейчас у его ног, — неизвестно, кто он, но стрелок хороший.

Даже в Колумбии репутация Мигеля несколько потускнеет из-за провала в Нуэва-Эсперансе, но продлится это недолго. В противоположность “Сендеро луминосо”, колумбийские картели по торговле наркотиками не отличаются фанатизмом. Люди, ими руководящие, безжалостны — да, но они прежде всего прагматики и бизнесмены. А у Мигеля талант анархиста-террориста. Он еще понадобится подобным картелям.

Мигель недавно слышал о готовящемся плане превратить ряд маленьких и средней величины стран в такой же источник снабжения картелей наркотиками, как Колумбия. Он не сомневался, что этот план позволит ему использовать свои особые таланты.

С демократией в Колумбии было покончено. Оставалось еще несколько витрин для показухи, но и они исчезали по мере того, как по приказу могущественных боссов-миллиардеров, заправлявших картелями, убивали тех немногих, кто еще верил в давно ушедшие в прошлое дни. Для того чтобы наркобизнес мог внедриться и начать хозяйничать в других странах, необходимо превратить их в подобие Колумбии, где царила бы коррупция в правительственных или околоправительственных кругах. Тогда картели — коварно и втихую — станут сильнее правительств, после чего, как это произошло в Колумбии, обратного хода уже не будет.

В качестве возможных объектов “колумбинизации” упоминалось четыре страны. Это — Боливия, Эль-Сальвадор, Гватемала и Ямайка. Со временем этот список может быть пополнен и другими странами.

И Мигель решил, что при его уникальном опыте и способности к выживанию он, по всей вероятности, еще надолго будет обеспечен работой.

Глава 21

На борту “Чиенн-II” несколько минут все молчали, не в силах говорить. Кроуф Слоун сидел, крепко обхватив и прижав к себе Джессику и Никки. Наконец он поднял опущенную голову и спросил Минь Ван Каня:

— Я насчет Гарри.., ты что-нибудь еще видел?

Минь удрученно кивнул:

— Я снимал его. В него попало еще несколько пуль. Так что никаких сомнений.

Слоун вздохнул:

— Он ведь был у нас лучшим…

— Самым лучшим, — поправил его Минь неожиданно твердым голосом. — И как корреспондент. И как человек. Я немало повидал людей и за все эти годы не встречал ни одного хотя бы близко похожего на Гарри. — Он произнес это чуть ли не с вызовом. Минь знал одинаково долго и Слоуна, и Партриджа.

Это и был вызов, но Слоун не собирался возражать. Он просто сказал:

— Я согласен.

Джессика и Никки слушали, думая каждый о своем.

— Можно посмотреть кое-что из твоих снимков? — спросила Рита, в которой заговорил профессионал.

Она знала, что, невзирая на смерть Гарри, должна сделать в Лиме передачу, которая уйдет где-то через час. Знала она и то, что в их распоряжении уникальный материал.

Минь, как всегда, сумел схватить главное. Снимки были великолепные. Последние кадры — раненый Гарри и то, как он упал под роковыми пулями, — производили сильное впечатление. Глаза у Риты, когда она возвращала Миню камеру, были влажны от слез — она вытерла их рукой, понимая, что сейчас нет времени оплакивать Гарри. Это будет позже — скорее всего сегодня вечером, когда она останется одна.

— У Гарри был кто-нибудь — какая-нибудь девушка? Я знаю, что после Джеммы он больше не женился, — спросил Слоун.

— Да, была, вернее, есть, — сказала Рита. — Ее зовут Вивнен. Она медицинская сестра, живет в местечке Порт-Кредит — это около Торонто.

— Надо ей позвонить. Я поговорю с ней, если хочешь.

— Да, я бы хотела, чтобы поговорил ты, — сказала Рита. — И скажи ей, что Гарри перед отъездом на задание составил завещание — оно у меня. Он оставил ей все. Вивиен этого не знает, но теперь она миллионерша. Похоже, Гарри солил свои деньги в банках всего мира. Вместе с завещанием он оставил и список банков.

А Минь, пока они говорили, незаметно снимал на видеопленку Джессику и Никки. И сейчас Рита увидела, что камера нацелена на завязанную правую руку Никки. Это напомнило ей о том, что она привезла из Лимы, и, порывшись в сумке, вытащила телетайпную ленту, поступившую на Энтель.

— До своего отъезда, — сказала Рита, обращаясь ко всем окружающим, — Гарри просил меня послать телеграмму одному из его друзей — хирургу в Оукленде, штат Калифорния. Гарри говорил, что его приятель — один из самых известных в мире специалистов по искалеченным рукам. В телеграмме Гарри спрашивал насчет Николаса. И вот ответ.

Она передала отпечатанный листок Слоуну, и тот прочел вслух:

“Ознакомился присланными тобой данными также читал газетах про твоего юного друга тчк Протез не рекомендую тчк Это не поможет не позволит играть тчк Он должен и сможет научиться выворачивать руку ладонью кверху когда надо ударять указательным пальцем и мизинцем по клавишам тчк Ему повезло подобная практика была бы невозможна при потере других пальцев тчк Получается только с этими двумя тчк У меня есть пациентка которая потеряла эти же пальцы теперь играет на рояле тчк Если хочешь могу их свести тчк Береги себя Гарри тчк Наилучшими пожеланиями Джек Таппер д-р мед.”

Все молчали. Потом Никки спросил:

— Можно мне взглянуть, пап?

Слоун передал ему бумагу.

— Только не засунь ее куда-нибудь! — предупредила Джессика Никки. — Это тебе память о Гарри.

И она подумала о том, каким кратким, но прекрасным было инстинктивное сближение между Гарри и Никки. Вспомнила она, и с каким отчаянием Никки сказал Гарри в Нуэва-Эсперансе:

“Они убили дедушку и отрезали мне два пальца, так что теперь я уже не смогу играть на рояле”. Никки, безусловно, никогда не будет концертировать — а ведь как он об этом мечтал. Но играть он будет и будет наслаждаться музыкой.

Никки стал читать телеграмму, держа ее в левой руке, и постепенно лицо его расплывалось в улыбке. Он уже выворачивал забинтованную правую.