Капитан лорда Уильяма на ферме, услышав три сигнала, которые протрубил Дери, вскочил на ноги. Он крепко выругался, но, не тратя понапрасну время, приказал одному из своих воинов оседлать лошадь Дери и ехать в деревню Марстон к лорду с сообщением, что наступление на поместье с запада уже началось. А сам с оставшимися воинами бросился бежать через лес. Дери преодолел почти половину расстояния до поместья по открытой местности, перебегая от одного куста к другому, когда охранник, внимание которого отвлекло наступление с запада, заметил его, пустил в него стрелу и принялся звать на помощь. Но в это время из леса вышло целое войско.
Несколько лучников, бросившихся к западной стене, остановились на полпути и повернули, к северной. Они взобрались на настил и рассредоточились вдоль всей стены, приготовив свои луки и арбалеты. Но никто из них не обратил внимания на маленькую фигурку, движущуюся наискосок к основной массе наступающих. Два охранника, находившиеся между теми, кто заметил наступление с запада и севера, оставили свои посты и бросились на помощь тем, кто защищал ворота и куда двигались основные силы атакующих. Дери бежал к стене, обшаривая ее взглядом, и если бы у него хватило на это дыхания, засмеялся бы от радости, когда увидел, что на одном отрезке стены никого нет. Карлик остановился и принялся вращать веревку с крюком на конце над головой. Он вращал ее все быстрее и быстрее, слегка отклонившись назад, и когда стало казаться, что он вот-вот оторвется от земли, закинул крюк вверх. Тот со звоном ударился о стену, но к тому времени вокруг было уже достаточно шумно – кричали и охранники на стене, и наступающие, и лязганье крюка потонуло в этом гаме. Дери потянул за веревку и убедился, что крюк зацепился надежно, тогда он принялся проворно взбираться по веревке, цепляясь за узлы.
Несколько раньше повара в Марстоне раздавали труппе артистов чашки с густым супом и ломти хлеба грубого помола. Второй по счету ливень, перешедший в мелкий дождик, понемногу заканчивался.
Чтобы показать свою готовность и желание выступать, Кэрис без умолку болтала о том, где следует натянуть канат, то и дело обращая внимание поваров на двор. Поэтому никто не заметил, как сначала над одним котлом, в котором что-то кипело на медленном огне, потом над другим мелькнула маленькая ручка.
Артисты, не торопясь, обедали в кухне, где было сухо и тепло. Слуги то и дело поторапливали их, но артисты старались есть как можно медленнее и будто не замечали, что их подгоняют. Когда же небо стало вновь затягиваться тучами и вдалеке послышались раскаты грома уже в третий раз за день, Орин сам прибежал на кухню и приказал артистам выступать в зале, чтобы больше не откладывать представление из-за дождя.
Потом он взглянул на небо, которое с каждой минутой темнело все больше, и приказал поварам:
– Накрывайте на столы сейчас. Еще немного и в ваших блюдах воды будет больше, чем вам этого хотелось бы.
Кэрис так испугалась, что едва не лишилась чувств. Она рассчитывала привлечь всеобщее внимание своими танцами на канате и задержать гораздо более слабое выступление остальных членов «труппы». Когда же в третий раз начался дождь, девушка стала надеяться, что их выступление и вовсе не состоится или успеет выступить лишь она одна, прежде чем начнется штурм. Но в зале натянуть ее канат невозможно, особенно когда повара и их помощники будут то и дело сновать туда-сюда, накрывая на стол. Орин ожидал, что в зале смогут выступить жонглеры и акробаты, а то незначительное, что они умели делать, несомненно, вызовет у хозяина Марстона лишь раздражение. Кэрис знала, что их выступление не стоило обеда, который они съели.
Отчаяние воодушевило девушку, и та подозвала к себе одного из жителей Креклейда, который относительно неплохо играл на лютне.
– Ты и тот парень, который играет на свирели, приготовьте свои инструменты, барабаны и наши с Энн костюмы для выступлений, остальным вели скрыться. Я буду танцевать, а потом мы с Энн начнем петь. Надеюсь, мы сумеем понравиться лорду Орину. Остальные настолько в этом безнадежны, что определенно выдадут нас.
Пока Кэрис и Энн переодевались, дождь превратился в ливень, косые струи через окна попадали в залу, поэтому Орин, сидевший один за столом на возвышении, закричал, чтобы закрыли ставни и зажгли факелы. Одни слуги принялись закрывать тяжелые ставни, другие выбирали факелы из груды у стены, зажигали их от пламени очага и укрепляли на каждом втором столбе.
В неясном и дрожащем свете факелов Кэрис, вышедшая из темноты позади возвышения, на котором стоял стол Орина, выглядела, как редкий экзотический цветок. Мужчины восторженно завопили и принялись стучать рукоятками ножей по столам, когда девушка стала кружить вокруг очага, мелькая разноцветными полосками и поблескивая смазанными маслом ногами. Но Кэрис не дала сигнала лютне, не стала танцевать и чересчур откровенный танец, которого от нее ждали, звучала лишь барабанная дробь, под которую она исполняла акробатические номера вместе с Энн, которая следовала за ней, неуклюже повторяя те же акробатические фигуры и падала так забавно, что постоянно вызывала взрывы хохота.
К тому времени, когда девушки сделали уже третий круг вокруг очага, все в зале уже пребывали в хорошем настроении. Обед в чашках остывал, однако никто не стал возражать, когда «музыканты» присели слева от стола Орина и заиграли веселую, мелодичную песенку. Когда мужчины с жадностью набросились на еду, Энн с Кэрис, затаив дыхание, схватили друг друга за руки. Спустя четверть часа с едой было покончено, и среди мужчин стали появляться признаки беспокойства. «Музыканты» закончили мелодию, которую играли, и в центр залы вышли Кэрис и Энн. Энн начала петь мелодичную, бесхитростную песенку, которую тут же подхватила Кэрис и придала ей совершенно другой, пошловато-комичный смысл. Мужчины, изумленные приятным, по-детски высоким голосом Энн, затихли, когда она запела первый куплет, но после того, как ей стало вторить сильное контральто Кэрис, они не могли сдержать дикого хохота. Каждый последующий куплет ожидался с нетерпением и сопровождался точно такими же бурными эмоциями.
Вслед за этим последовало еще одно коротенькое музыкальное вступление, после которого Энн отступила в угол, а Кэрис танцевала одна, кружась и подпрыгивая под звуки лютни и свирели. В относительной тишине, воцарившейся после восторженных криков и топота ног, выражавших удовлетворение зрителей, не было слышно ни раскатов грома, ни стука падающих капель. Орин послал одного из слуг на улицу, и, вернувшись, тот сообщил, что дождь кончился. Орин велел потушить факелы и раскрыть ставни. По сигналу Кэрис музыкант, игравший на лютне, выступил вперед, поклонился и предложил, после того как канатоходка немного отдохнет, натянуть во дворе канат, и девушка продемонстрирует свое мастерство, прежде чем снова пойдет дождь.