Черчилль в любом разговоре роль говорящего брал на себя, но генерал Александер слушал его действительно с удовольствием, и хоть и участвовал в беседе больше короткими репликами, но делались они на уровне оратора и говорить ему даже помогали. Говорили они о стратегии. Черчилль, в частности, сказал генералу, что хотел бы быть на его месте – делать дело и двигать войска, стремясь к великой цели.
Уже уходя, лорд Моран спросил Александера: «Был бы Черчилль хорошим генералом?»
«Нет, – сказал Александер, – Уинстон – игрок».
VI
Оптимистический прогноз Монтгомери: «Париж будет взят через 90 дней после высадки в Нормандии» оказался неверным. Но «неверным» в самом положительном смысле этого слова – события обогнали прогноз на две недели. Восстание против немецкой оккупации началось в Париже 19 августа, на 75-й день после высадки. 24 августа на помощь восстанию пришли французские части дивизии генерала Леклерка и американцы из 4-й пехотной дивизии.
25 августа все было окончено – Париж был взят. Интересно, что главнокомандующий союзными войсками в Европе, генерал Эйзенхауэр, брать его не хотел. Он был довольно безразличен к славе освободителя столицы Франции, а руководствовался совсем другими соображениями: во-первых, город представлял собой огромную культурную ценность, и разрушать его сражением он не хотел, во-вторых, сражение в большом городе неизбежно влекло за собой большие потери, и устраивать «второй Сталинград» генерал категорически не желал, в-третьих, его интендантство оценило, что Парижу понадобится 4000 тонн продовольствия в день, а транспорт американской армии был и так перенапряжен.
Кстати, если рассматривать приоритеты Эйзенхауэра, то, пожалуй, риск разрушения культурных ценностей Парижа он ставил пониже вопросов снабжения и возможных высоких потерь своих солдат. Самый высокий комплимент, какой только мог получить американский военный от американской прессы, состоял в том, что он «бережет жизнь наших мальчиков». Так хвалили генерала Макартура, командующего на тихоокеанском театре военных действий, и в избирательном штабе Рузвельта серьезно полагали, что это может стать трамплином для избирательной кампании Макартура на ноябрьских президентских выборах в 1944 году.
Французы, конечно, думали иначе. Особенно Де Голль. Больше всего на свете он хотел «восстановить честь Франции», а для этого надо было, во-первых, ворваться в город первым, опередив англичан и американцев, во-вторых, упредить внутренние силы Сопротивления в установлении парижской администрации, и наконец, в-третьих, консолидировать все политические течения вокруг «голлистского» центра – Комитета Освобождения Франции.
Излишнюю вежливость по отношению к англосаксам генерал Де Голль считал постыдной слабостью и грехом. Например, он отказался встретиться с Черчиллем во время его последнего визита в Алжир. Ну, а уж с каким-то там генералом Эйзенхауэром он тем более церемониться не стал и попросту пригрозил ему, что отдаст через его голову приказ 2-й французской бронетанковой дивизии идти на Париж, все равно – хочет того Эйзенхауэр или нет.
Так что генерал Леклерк, командир этой дивизии, получил инструкции, конфликтующие друг с другом, – с одной стороны, распоряжение Де Голля, с другой стороны, прямой приказ от своего американского начальника, генерала Леонарда Героу, инструкциям Де Голля не следовать.
Ну, Леклерк был прекрасным военным, и в такой сложной обстановке он нашел единственно верное тактическое решение – отдав рапорт Героу об исполнении приказа, он его нарушил и послал в Париж авангард своей дивизии. Однако авангард этот состоял из одной-единственной роты, так что в случае какого-нибудь конфликта с американским начальством он всегда мог сказать, что это вовсе не авангард, а просто группа разведки.
Ну, а дальше за него вопрос решила та самая «сила событий», которую так хотел использовать Черчилль в своих спорах с американцами. Надо сказать, что у Де Голля и Леклерка это получилось лучше, чем у английского премьер-министра: американцы поменяли свое первоначальное решение, Леклерк получил разрешение на поход к Парижу, и ему даже помогли американские части.
Немецкий гарнизон серьезного сопротивления не оказал, и к 25 августа все было окончено. Категорический приказ Гитлера – «Сжечь Париж!»– выполнен не был. Командующий немецкими войсками в Париже, генерал фон Холтиц, приказ фюрера саботировал. Он собирался сдаваться в плен и не хотел создавать себе лишние неприятности.
25 августа генерал Де Голль, спешно перебравшийся в здание бывшего министерства обороны Франции, произнес перед собравшейся толпой пламенную речь:
«В такую минуту мы не должны скрывать наших глубоких чувств. Париж! Париж поруганный, Париж горящий, Париж – город-мученик! Но и Париж – освобожденный! Освободивший себя сам, освобожденный своим народом, французской армией, всей Францией, сражающейся Францией, единственной Францией, настоящей Францией, вечной Францией!»
Ну, это была хорошая речь. Положим, не совсем согласующаяся с истиной – и город освободили не восставшие, а общее поражение немцев, и французская армия прибыла в Париж на американских танкaх, заправленных американским горючим, и сама «сражающаяся Франция» довольно долго умещалась в паре зданий в Лондоне, где размещался Комитет Освобождения, – но, тем не менее, это была хорошая речь. Слова Де Голля о «вечной Франции» вошли в историю его страны.
По-видимому, останутся там навсегда.
VII
Список поездок премьер-министра Великобритании мистерa Уинстона Черчилля летом – осенью 1944 года выглядит так:
1. Июль – поездка в Нормандию, с целью инспекции подготовки к прорыву с плацдарма.
2. Август – поездка в Италию, через Алжир, с целью инспекции подготовки к наступлению.
3. Сентябрь – поездка в Канаду, на вторую Квебекскую конференцию, для беседы с Рузвельтом.
4. Октябрь – поездка в Москву, для личной встречи со Сталиным.
Один только взгляд на такое расписание наводит на мысль, что премьер-министр Великобритании мистер Уинстон Черчилль в свои 70 лет обладал неисчерпаемой энергией и был человеком неугомонным.
Более пристальный взгляд на его столь плотное расписание поездок рождает куда более грустные мысли: он ездил к своим генералам, Монтгомери и Александеру, занятым решением конкретных тактических проблем, не имея никакой возможности дать им какой-нибудь полезный совет.
Они были люди в своем деле более компетентные, чем он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});