— Да, получены на всю Львовскую область, и несколько листов юга Волынской.
— У начальника связи получите позывные для групп технического замыкания, частоты, сигнально-кодовые таблицы, коды оцифровки карт. Он вам расскажет, как всем этим пользоваться. Мы, кстати, получили немного запасных частей для танков и автомобильной техники. Подойдёте к Корнелюку, он уже всё привёз сюда, что-то выдаст из дефицита обязательно. С вами сколько машин прибыло?
— Две можно использовать под загрузку, в третьей я привёз военторг, хотел людей порадовать.
— А что, военторг — это здорово! Где расположились?
— Пока в штабной зоне.
— Отлично, к вам подойдёт капитан Васильев, он покажет, где встать. А мы объявим по частям. Я думаю, покупателей будет много. Через два часа зайдёте в оперативный отдел, вам вручат приказ на техническое сопровождение колонн дивизии. Вопросы ко мне есть, Борис Алексеевич?
— Есть, товарищ полковник. Вы заполняли журнал боевых действий, мне такой тоже положено вести?
— Журналы боевых действий ведутся от полка и выше, но, поскольку вы отдельный батальон и являетесь воинской частью со своим номером, то в принципе вам тоже положено.
Начальник штаба пошарил в столе и вытащил незаполненный Журнал.
— Вот, возьмите. Заполняется примерно так, — показал он комбату журнал дивизии. — Ежесуточно, с указанием времени боевых действий. Особо не размазывая, но события должны быть отмечены. Потери противника, ваши потери, полученные приказы, описание удачных действий, отличившиеся и так далее. Занесённые данные должны быть достоверными. Это главное требование.
— Спасибо, товарищ полковник. Разрешите идти?
— Да, товарищ комбат, можете быть свободны. Васильева я сейчас подошлю.
Михайлов вышел от Зимина с твёрдой уверенностью, что от жизни дивизии он безнадёжно отстал. Здесь уже применялись сигнально-кодовые таблицы, коды оцифровки карт, о которых он слышал от Глеба краем уха. Порадовало, правда, что снабжение будет под боком, и то, что выделят какие-то запчасти. Но для этого придётся побегать по инстанциям.
Подошёл капитан Васильев, поехали, выставили машину военторга, чуть дальше поста штабной зоны. Штаб охранялся дополнительно. Заодно он объяснил Михайлову, кто, где сейчас находится. Это не на ППД, где все сидели в одном здании. В лесу места было много. Бегать по службам Борис не любил, но приходилось, комбату от этого никуда не деться.
Задний борт на машине открыли, Галина Ивановна приколола кнопками по бортам машины, красиво написанные Наташкой перечни товара и цены. Третий экземпляр положила перед собой, на металлический ящик, где хранились деньги. Торговля началась. Первыми прибежали штабные. Им было ближе всех. Через десять минут около машины стояло человек пятьдесят. Все улыбались и радовались. Приезд магазина — это из той, ещё довоенной жизни. Не важно, купишь ты что-нибудь, или нет. Важно другое, вот стоит красивая женщина, она перекинется с тобой шуткой, подарит улыбку и даст тебе сдачу, коснувшись своей горячей ладонью твоей руки. Вот это важно! А то, что тебе не досталось лезвий, так это мелочь.
Через полчаса людей вокруг машины стояло человек двести. Стояли те, кто уже что-то приобрёл, стояли те, кто хотел что-то купить, стояли те, у кого не было денег. Зачем солдату деньги на войне? Они просто стояли и смотрели, как торгует военторг. Это была частичка старой, довоенной жизни, и к ней хотелось прикоснуться или просто посмотреть и вспомнить.
Старший батальонный комиссар Чепига тоже стоял, не пытаясь подойти к машине. Он наблюдал за счастливыми лицами людей, и ему самому хотелось улыбнуться, глядя на эту симпатичную ловкую женщину, подарившую мужикам кусочек радости, весело смеющуюся солдатским шуткам и с весёлой улыбкой, отвечающёй на предложения руки и сердца.
" А молодец, Михайлов. Никто, кроме него, не догадался военторг в лес привезти. Сегодня по всей дивизии будут разговоры, что приезжал военторг. Надо будет в дивизионную газету тоже заметку дать", — подумал Чепига.
Прибежали девчонки с медсанбата, о чём-то пошушукались с продавщицей и та, из отдельного мешка, завернула в бумагу и выдала им покупки. Наверное, нижнее бельё. Когда кончилась мелочь, на сдачу пошли спички. Рябинина продала их целый ящик, как и ящик папирос "Казбек". Четыре упаковки одеколона "Тройной" и "Шипр", кончились за полчаса. Дорогие женские духи "Красная Москва", разобрали тоже сразу, причём покупали не женщины, а мужчины, явно для будущих подарков. Разобрали командирские сумки, компаса, курвиметры, наборы карандашей. Влет шла писчая бумага, блокноты, конверты. Простые и химические карандаши. Все собирались писать письма родным и близким. Успехом пользовались алюминиевые фляги, ремни и бритвенные принадлежности. Зеркальца разобрали все. Материал для подворотничков старшины брали целыми кусками, а к ним иголки и нитки. Кто-то пустил слух, что увеличительное стекло лучше всяких спичек и зажигалок — надёжнее. Разобрали все лупы и взяли два имеющихся дорогих бинокля. В общем, через два часа товара в кузове практически не осталось. Галя только успевала укладывать пустую тару, десять раз пожалев, что не уговорила комбата взять в помощницы Наталью.
Комбат, когда уходил по штабным инстанциям, водителям приказал находиться около машин, а сержанту Семёнову провести занятие с бойцами отделения по рукопашной подготовке, чтобы красноармейцы не мучились ожиданием командира, а занимались делом. Вот сержант и проводил, собрав вокруг массу зрителей.
Красноармейцы, вооружённые двухметровыми шестами, изображавшими винтовки, сначала отрабатывали штыковой бой, пять на пять. Одни по команде сержанта наносили удары, вторые отбивали. Причём удары наносили рассчитанные не на русские, а на немецкие ножевые штыки. Семёнов командовал: — Круговым, слева в живот — бей! Круговым, слева, в шею — бей! Круговым слева, в бедро — бёй!
— Противник — левша! — скомандовал сержант. Нападающие бойцы поменяли руки на шесте. В правую ногу — коли! Круговым, справа в живот — бей! Круговым, справа в шею — бей! В живот — коли!
После десяти минут, сержант приказал красноармейцам поменяться местами. Указал ошибки при нападении и защите. Занятия продолжились дальше. Стук палок в лесу, привлёк внимание, как бойцов, так и командиров. Сначала любопытных было человек десять, потом двадцать. Но сержант Семёнов посторонних глаз не стеснялся. Только уменьшил употребление мата. Прогнав отделение через штыковой бой, сержант скомандовал: первая пятёрка подготовить лопатки. Пятёрка дружно сняла с ремней лопатки в чехлах. Одна пятёрка теперь нападала со штыками, вторая отбивала удары лопатками, и атаковала сама. Получалось у бойцов на удивление слаженно. И каждый смотревший за занятием понимал, что если штыковой удар удавалось отбить, то противник вторично ударить уже не успевал. Бойцы с лопатами приближались вплотную и прямыми или рубящими ударами, выводили его из строя. Удары в человека только обозначались, поскольку можно было нанести травму, хотя лопатки были и в чехлах. Поменяв людей местами, Семёнов потренировал и вторую половину отделения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});