Читать интересную книгу Историческая библиотека - Диодор Сицилийский

10. Архий из Коринфа полюбил Актеона и отправил к молодому человеку посланника с большими обещаниями. Но бдительность и мудрость отца ребенка сорвали все попытки, и он собрал большинство своих товарищей, чтобы принудительно забрать того, кто противился его просьбе. (2) И, наконец, однажды, опьяненный вином и ослепленный страстью, он с компанией ворвался в дом Мелисса и принялся вырывать мальчика силой. (3) Но отец и другие обитатели дома крепко его держали, и в результате упорной борьбы, которая завязалась между двумя группами, мальчик умер в руках своих защитников. Следовательно, когда мы размышляем о странном повороте дела, мы вынуждены и жалеть о судьбе жертвы и удивляться неожиданным поворотам судьбы. Мальчик умер так же как тот, чье имя он носил[13], так как они оба погибли аналогичным образом, от тех, кто должен был их защищать.

11. Агафокл[14], избранный эпистатом[15], при строительстве храма Афины использовал личные средства и, выбрав лучший тесанный камень, построил себе роскошный дом. Но божество изобличило его, так как в Агафокла ударила молния, и он вместе со своим домом был поглощен пламенем. (2) Геоморы[16] постановили, конфисковать его имущество, хотя его наследники предоставили доказательства того, что он не пользовался ни священными, ни государственными деньгами. Дом они посвятили богине и запретили туда кому либо входить. Дом этот и по сей день называют "Домом грома".

12. После этого царь[17], оправившись от ран, думал о том, кому присудить награду за отвагу. И двое мужчин приняли участие в состязании, Клеоннис и Аристомен, каждый из которых претендовал на славу. (2) Так Клеоннис накрыл упавшего царя своим щитом и убил восьмерых напавших на него спартиатов, в числе которых были два известных командира. Он снял со всех убитых доспехи и вручил их в качестве доказательства своей доблести в этом споре. И хотя он получил много ран, все они были нанесены спереди, доказывая, что он не отвернул ни перед одним из своих врагов. (3) А что касается Аристомена, он убил пятерых лакедемонян в борьбе за тело царя и лишил брони всех, кто напал на него. Кроме того, он сохранил свое тело свободным от любых ран, а на обратном пути в город из боя он совершил поступок, который заслуживает похвалы. (4) Клеоннис лежал настолько ослабленный ранами, что не мог ходить без поддержки; и Аристомен, подняв его на свои плечи, принес обратно в город, несмотря на то, что он также был одет в броню, а Клеоннис превосходил всех прочих величиной тела и силой. (5) Таковы были их доводы в пользу получения награды. Когда царь вместе со своими таксиархами[18] занял место, согласно закона, Клеоннис выступил первым и обратился со следующими словами. (6) "Я буду краток в том, почему заслуживаю награду за доблесть, потому что судьи сами являются свидетелями подвигов каждого из нас, и должен лишь напомнить, что мы оба сражались против одних и тех же врагов, в одно время и в одном месте, но именно я убил наибольшее их число. Таким образом, очевидно, что при одних и тех же обстоятельствах я убил большее число врагов, что доказывает мою доблесть. (7) Кроме того, наши тела вам предоставят наиболее убедительные доказательства превосходства мужества, так один вышел из боя, покрытый ранами в передней части тела, другой вышел невредимым как с праздника, а не из жестокого боя, как будто не тронутый противником. (8) Может Аристомену повезло больше, но он не может быть справедливо признанным храбрейшим из нас двоих. Ведь очевидно, что человек, получивший такие раны, не щадил себя, защищая отечество, в то время как другой в середине схватки и окруженный такими опасностями, смог сохранить свое тело нетронутым. (9) Также было бы абсурдно, что в присутствии зрителей боя тот, кто убил меньшее число врагов и наименее пострадал, будет предпочтен другому, кто превзошел его в обоих случаях. Кроме того, выйти из боя с телом, испещренным ранами, значит доказать большую силу тела, но это не является полностью знаком мужества. Но то, что я вам сказал, будет достаточным, так как идет речь о том, чтобы получать награду не за слова, а за факты".

(10) Аристомен, в свою очередь, высказался следующим образом: "Я удивлен, что человек, который был спасен, будет бороться со своим спасителем за награду, ибо приходит мысль, что он, либо считает судей глупцами, либо думает, что их решение будет основано на сказанном сейчас, а не на делах, совершенных ранее. Этим будет доказано, что Клеоннис не только уступает мне в храбрости, но так же и совершенно неблагодарен. (11) Оставляя в покое свои подвиги, он стремится умалить мои, проявляя непорядочность. Поскольку, вместо благодарности за свое спасение, в зависти, пытается отнять похвалу. Я признаю, что был счастлив в этой борьбе, но я уже представил доказательства своей отваги. (12). Если бы я избежал ударов врагов, чтобы не получать раны, я бы считался не счастливцем, а трусом и просил бы не награду за доблесть, а понес наказание, предусмотренное законом. Но если, ведя бой в первом ряду, и убивая всех вокруг, я не получил никакой раны, меня необходимо не только считать счастливым, но еще и храбрым. (13) Действительно, или моя отвага привела врагов в ужас, что те не смели меня атаковать, что заслуживает большой похвалы, либо, если они сражались с воодушевлением и все же я их убил, оставшись невредимым, то я не только храбрый, но и разумный. (14) Тот, кто отчаянно сражается и встречает грозную опасность со спокойным умом, обладает достоинствами души и тела. И все эти же справедливые требования я должен выдвигать против других людей, которые лучше, чем мой соперник. Ибо, когда я нес на руках раненого Клеонниса с поля битвы в город, сам он, по моему мнению, признал справедливость моих требований. (15) Тем не менее, вполне возможно, если бы я не обратил на него внимания в тот момент, он теперь не спорил бы со мной о награде за доблесть, относясь с пренебрежением к проявленной по отношению к нему доброте, утверждая, что великое дело, которое я сделал, было ничем потому, что к тому времени враг оставил поле битвы. Кто не знает о том, что часто армии, покинувшие поле боя, внезапно возвращаются, одерживая победу с помощью стратегии такого рода? Эти слова мне кажутся достаточными, и я полагаю, что нет необходимости говорить об этом более". (16) После этих выступлений судьи единодушно отдали свои голоса за Аристомена.

13. Они[19] воспрянули духом, ибо, если люди с юных лет практикуют мужество и терпение, даже при том, что превратность судьбы унизила их, нуждаются, лишь в краткой речи, чтобы вернуть себе чувство долга. С другой стороны мессеняне не уступали им в рвении, доверяя своей доблести...

(2) Так как лакедемоняне были в состоянии вражды с мессенянами, они послали в Дельфы, чтобы узнать, что им делать, и получили следующий ответ:

Феб тебе приказал

Доверяться в боях не только руке.

Народ хитростью овладел Мессенской землей

И потеряет ее той же уловкой.

Это означало необходимо прибегать не только к силе, но и к хитрости....

14. Помпилий[20], царь римлян, всю свою жизнь прожил в мире. И некоторые авторы утверждают, что он был учеником Пифагора[21] и, что он получил от него наставления в отношении поклонения богам и получил множество других знаний, и именно из-за этого он стал человеком известным и был приглашен в Рим на царство.

15. Не в наших силах желать, чтобы божество оценивало нас. Следовательно, если мы не готовы, согласно нашей способности, показать себя, то что мы должны иметь в будущей жизни, если не почитаем богов, от которых ничто не может ускользнуть? Поэтому, очевидно, что, относительно тех, в чьей власти и бесконечная награда и бесконечное наказание, мы должны проследить, чтобы их гнев не был пробужден, а их награда была постоянной. (2) Ибо так велика разница между жизнью нечестивцев и жизнью благочестивых людей, что, хотя они и ожидают от божества выполнения их молитв, первые ожидают выполнения их собственных, последние - своих врагов... (3) Наконец, если мы приходим на помощь врагу, который укрывается при алтаре, и клянемся его не тронуть, с каким усердием мы должны служить богам, которые проявляют доброту к благочестивым, не только в этой жизни, но и после смерти? И кто, если мы доверимся в тайнах, обеспечит их вечное существование, как ни боги? Поэтому нет ничего в этой жизни более серьезного, чем то, что мы должны почитать богов. (4) Правда состоит в том, что наша смелость и справедливость, и все другие добродетели человечества и животных, которые их также приобрели, уступают в почтении к божеству, которое до сих пор превосходит все другие добродетели, как сами боги во всех отношениях превосходят смертных. (5) В то время как ревностное благочестие является желательной вещью для частных лиц, гораздо более уместно оно для государств, так как они ближе подходят к бессмертию, наслаждаясь природой, сродни богам, и, в значительный отрезок времени, ими прожитый, они могут ожидать награду, которую они заслуживают; суверенитет, как награда за почтение, божественное наказание - за непочтение.