И хотя, по словам Шолоха, тюрьма была огромна, наземная ее часть состояла из небольшого одноэтажного здания и двух квадратных башен, которые возвышались над ним, словно последние зубы доживающего свои дни старика. В одной башне жили тюремщики, а в другой содержались смертники, которых переводили в нее из подземелий накануне казни. Считалось, что возможность наслаждаться солнечным светом была проявлением милосердия со стороны городских властей. Однако Арлингу это казалось, скорее, плохим чувством юмора. Он еще раз убедился в кровожадности своих новых сородичей, когда узнал, что в башню сажали не простых смертников, а лишь тех, кто был осужден на мучительную казнь с пытками на главной площади. Обычно приговоренных к смерти вздергивали на рыночных площадях без каких-либо церемоний.
Они остановились в скудной тени чахлого миндального дерева, не меньше Регарди страдающего от тяжелого запаха смерти, витавшего по кварталу. И хотя Арлинг понимал, что смердели дубильные ямы, избавиться от ощущения, что он вдыхал вонь разлагающихся тел казненных, было трудно.
– А теперь слушай меня внимательно, – сказал иман, слезая с носилок. – Здесь мы расстанемся. Я отправлюсь к знакомому скорняку, которому хочу продать несколько шкур. Думаю, мне потребуется час. За это время ты должен успеть выполнить задание и вернуться к этому дереву. На каком расстоянии отсюда находится тюрьма?
– Восемьдесят салей, учитель, – ответил Арлинг, охваченный плохим предчувствием, которое подтвердилось после следующих слов имана.
– Семьдесят девять, – хмуро поправил его мистик. – Такие мелочи могут стоить тебе жизни. Не хотелось бы, чтобы этот урок превратился в твои похороны.
Регарди поклонился и внимательнее прислушался к звукам, отражавшимся от стен башен. Подумаешь, один саль пропустил. Настроение испортилось окончательно, потому что он уже догадался, куда хотел отправить его иман.
– Мне нужно проникнуть в тюрьму? – обреченно спросил Арлинг, надеясь, что ошибся. Он всегда ошибался, когда пытался предугадать ход мыслей учителя, однако на этот раз – к сожалению – ему повезло. Кучеяр кивнул.
– У каждого человека есть три пути, как поступить разумно, – серьезно произнес он. – Первый, самый благородный, это размышление. Ты прошел его давно, иначе не оказался бы в Балидете. Второй, самый легкий, – подражание. Им ты занимался все годы обучения в моей школе. И, наконец, третий, самый горький. Это опыт. Ты показал неплохие результаты на Огненном Круге. Пришло время применить их на практике.
– Итак, тебе нужна Башня Смертников, – продолжил иман, убедившись, что его внимательно слушали. – Проникнуть внутрь легче с крыши, убрав часового. Так как ты в первый раз, я дам тебе духовую трубку с иголками. Обращаться с ней ты умеешь. Иглы будут со снотворным, достаточно одного укола. Десять секунд, максимум полминуты и человек засыпает. Попасть на крышу можно по стене. Высота небольшая, где-то двадцать салей. Башня разделена на три яруса, каждый из которых отделен карнизом. На втором ярусе есть декорация в виде щита, выложенного из кирпичей. Удивляюсь, почему из башни до сих пор никто не сбежал. Даже ребенок смог бы по ней взобраться. Внутри – колодец с винтовой лестницей. Камеры с узниками расположены вдоль нее в круговых нишах. Разумеется, тебе придется усыпить охрану. На крыше двое, а внутри около десятка. Тебе нужна камера номер восемь. Не перепутай, отчет ведется с нижнего яруса. Итак, я сделал за тебя самое трудное. В следующий раз будешь думать сам.
Арлинг удержался от язвительного комментария и вежливо кивнул.
– Я понял, учитель. Восьмая камера, нижний ярус. А кто там?
– Смертник. Его должны казнить завтра. Ключи от камеры найдешь у охраны. И помни. Если тебя схватят, то убьют на месте. Это будет означать, что ты провалил задание. Но, возможно, тебя не убьют, а станут пытать. В таком случае, ты должен будешь продержаться до тех пор, пока мы тебя не вытащим. Сколько на это уйдет времени, сказать трудно. Может, час, а может, неделя. Но это все равно будет означать провал задания.
– Я понял, учитель, меня не поймают. Я спасу узника.
– Опять торопишься, – поморщился иман. – Тебе не нужно его спасать. Твое задание – убить его.
Некоторое время они молчали. Арлинг переваривал услышанное, а мистик внимательно его разглядывал.
– Лин, – наконец, произнес он. – Ты просил подготовить тебя к Испытанию. И обещал мне верить. Так вот. Убийство того смертника – лишь ступень в твоем обучении. Отнюдь не последняя. Подумай сейчас, хочешь ли ты продолжать учиться, потому что дальше будет сложнее. Ведь ты же не думал, что тренируешься на Огненном Круге только для того, чтобы научиться прыгать и бегать?
Регарди сглотнул и хотел покачать головой, но спохватился, испугавшись, что иман примет жест за нежелание учиться дальше.
– Я готов, учитель, готов, – поспешно пробормотал он, стараясь не слушать шепота Магды, который тревожно зазвучал где-то рядом:
– Не соглашайся, не надо! – взволнованно говорила она, и ему отчетливо представились ее большие черные глаза, в которых мог утонуть даже самый искусный пловец. – Убить человека – это не то же, что подстрелить олениху на охоте. Там, в Согдарии, ты часто дрался на дуэлях, но, вспомни, разве хоть одна из них закончилась смертью? Здесь, в Сикелии, ты дерешься даже чаще – на Огненном Круге или с соперниками из других школ в городе. Но ведь никто не из них не умер. Спроси себя, ты когда-нибудь убивал человека?
Конечно, убивал, хотел было ответить Арлинг, но вдруг понял, что Фадуна права. На бывшей родине у него была репутация заядлого драчуна и дуэлянта, но все драки заканчивались с первой кровью. В Школе Белого Петуха он изучил сотни способов уничтожения противника, но все уроки сводились к отработке ударов и приемов либо на деревянном человеке, либо в парах с другими учениками. Реже – с иманом.
– Смерть – это всегда сложно, – произнес мистик, словно прочитав его мысли. – Особенно, когда ты становишься ее посланцем. Никто не знает, когда жизнь человека достигнет предела. Конец наступает всегда неожиданно, даже если ты готовишься к нему с детства. Кто-то покидает этот мир в постели, так ничего и не сказав, а другие уходят в разгар сражения, унося с собой десятки других жизней. Если тебя беспокоит моральная сторона вопроса, то узник, которого ты должен убить, сам убийца. На его счету не меньше дюжины смертей, в том числе женщин и детей. Однако я хочу, чтобы ты всегда помнил: твои враги, прежде всего, люди. У многих из них есть семьи, которые, возможно, захотят отомстить за смерть любимого человека. Никогда не забывай об этом и уважай их право на месть. У того смертника, которого ты должен сегодня убить, есть дочь, жена и мать, которые продали дом, пытаясь подкупить судью, чтобы освободить его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});