Однако разрозненность, неоднородность оппозиционных сил позволила Дудаеву легко разогнать в мае — июне 1993 г. парламент, Конституционный суд, грозненское городское собрание, когда те потребовали ограничить его власть, провести расследование нефтяных махинаций.
Весной 1994 г. общечеченским центром сопротивления Д. Дудаеву становится Надтеречный район, где был создан Временный совет Чеченской Республики во главе с У. Автурхановым. Развязка наступила 26 ноября, когда бездарно организованный оппозицией и, возможно, российскими спецслужбами танковый штурм Грозного закончился полным провалом.
После этого в российском руководстве верх одерживает «партия войны». 30 ноября 1994 г. президент Б. Н. Ельцин издал указ «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», в соответствии с которым для решения этой задачи создавалась специальная группировка войск. На подготовку боевых действий войскам отводилось всего несколько дней. 10 декабря 1994 г. войска Министерства обороны и внутренних дел вошли на территорию Чечни. С самого начала боевые действия складывались для федеральных войск неудачно. Штурм же Грозного в новогоднюю ночь, в результате которого погибли сотни российских военнослужащих, стал военной катастрофой. Неудачи боевых действий российских войск объяснялись тем, что перед военными были поставлены задачи, не выполнимые военными средствами. Кроме того, разработка и материальное обеспечение операции были крайне неудовлетворительными. Из поступившей на вооружение группировки федеральных войск в Чечне боевой техники более 20 % было полностью неисправной, еще 40 % — неисправно частично. В результате в первые сутки боевых действий федеральные войска, только по официальным данным, потеряли 72 единицы боевой техники. Неожиданностью для российских политиков и военных оказалось наличие у Дудаева хорошо подготовленной армии. К началу событий чеченские вооруженные силы имели 13 тыс. человек, не считая наемников и добровольцев из других стран. В Чечне после ухода из нее российских войск осенью 1991 г. было накоплено много оружия и боеприпасов. Но самое главное, умело играя на национальных чувствах и изображая Россию врагом чеченского народа, Дудаеву удалось привлечь на свою сторону население Чечни, занимавшее ранее нейтральную позицию. Из обанкротившегося политика он превратился в национального героя. Большая часть населения Чечни восприняла ввод федеральных войск как вторжение вражеской армии, стремящейся отнять у него свободу и независимость.
В итоге операция по восстановлению законности, сохранению целостности России, разоружению бандитов обернулась для российского общества затяжной кровопролитной войной, сказавшейся на всех сторонах жизни, и прежде всего на экономике.
Новые задачи российской внешней политики. Процесс адаптации российской внешней политики к новым реальностям в мире оказался длительным и болезненным. Переходное состояние российского общества, борьба за власть, жесточайший экономический кризис серьезно осложнили разработку концепции национальной безопасности и новой внешнеэкономической доктрины.
По названной причине в 1991–1993 гг. внешняя политика демократической России во многом являлась продолжением «перестроечной дипломатии» М. С. Горбачева. Для нее было характерно стремление интегрироваться в западное сообщество и мировые экономические структуры. Провозглашенная министром иностранных дел А. Козыревым концепция стратегического союза России и США, позже преобразованная в идею стратегического партнерства, предполагала лояльность России в отношении западных ценностей в обмен на помощь Запада в осуществлении либеральных реформ.
За первые два года либеральных преобразований в стране российской дипломатии, несмотря на ошибки и ограниченный арсенал средств, удалось решить многие проблемы, вызванные распадом СССР и определением нового международного статуса РФ. Россия заняла место, принадлежащее СССР в Совете Безопасности ООН.
3 января 1993 г. президенты РФ и США подписали чрезвычайно важный Договор о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2), предусматривающий взаимное сокращение ядерного потенциала двух стран к 2003 г. до уровня 3500 ядерных боеголовок. Этот договор вызвал неоднозначную реакцию в российском обществе, поскольку на начало 90-х гг. запасы ядерных боеголовок в СССР составляли более 33 тыс., а в США — более 23 тыс., и, следовательно, Россия должна была уничтожить большее их число.
В октябре 1993 г. в результате подписания Токийской декларации был сделан важный шаг к нормализации отношений нашей страны с Японией.
Вместе с тем российской внешней политике в эти годы явно не хватало стратегической глубины, инициативности. Несмотря на демократическую риторику, она по-прежнему отражала логику «холодной войны». Козыревская дипломатия в целом принесла незначительные результаты.
Определенные просчеты, допущенные в 1991–1992 гг. в российско-американских отношениях, в политике на Балканах и особенно во взаимоотношениях со странами ближнего зарубежья заставили Б. Н. Ельцина уже в 1993 г. существенно скорректировать внешнеполитический курс России.
В концепции внешней политики, утвержденной в апреле 1993 г. президентом, главное внимание уделялось задачам развития отношений со странами ближнего зарубежья и Восточной Европы и лишь затем следовал Запад и другие регионы мира.
Благодаря этому стали регулярно собираться органы, координирующие и направляющие деятельность СНГ, такие как Совет глав государств и Совет глав правительств. Развивалось сотрудничество силовых и финансовых структур.
Однако эти реальные шаги к сближению в рамках СНГ отчетливо обнаружили различие интересов отдельных стран Содружества и их различную готовность к дальнейшему участию в интеграционном процессе.
Существенно затрудняли согласование национально-государственных интересов государств — участников СНГ различия в их экономическом потенциале, структуре хозяйства.
В силу этих причин формирование и укрепление Содружества оказалось более сложным делом, чем это представлялось вначале. В 1994–1997 гг. процессы размежевания и национального самоопределения явно опережали интеграцию и сближение. Ставшие независимыми республики в ускоренном темпе строили свои властные и экономические структуры, финансы, вооруженные силы. Попытки же осуществить реальную интеграцию, как правило, дальше многочисленных заявлений лидеров и подписания очередных многосторонних соглашений не шли.
В этих условиях в СНГ получает развитие стратегия разноскоростной интеграции. В 1995 г. началось формирование таможенного союза между Россией, Белоруссией, Казахстаном и Киргизией, что позволило обеспечить более свободное перемещение товаров и капиталов этих государств. В марте 1996 г. страны «четверки» подписали Договор об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях. Параллельно шло оформление «двойки» (Союза России и Белоруссии), «единого экономического пространства» центральноазиатских стран — Казахстана, Узбекистана и Киргизии, а впоследствии и «ГУАМа» — объединения Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии — в целях развития евро-азиатско-транскавказского транспортного коридора. Дробление Содружества на небольшие блоки, как показала практика, лишь усилило центробежные тенденции, способствовало ориентации части блоков на зарубежных партнеров.
С 1994 г. внешняя политика России постепенно меняет характер, становясь все более державной. В стране заметно усиливаются антизападные настроения, в основном возникающие как стихийная реакция на конкретные действия США и ее союзников. В начале 1996 г. смена ориентиров во внешней политике подкрепляется кадровыми перестановками: А. Козырева на посту министра иностранных дел сменил Е. Примаков, бывший до этого руководителем Службы внешней разведки. Став министром, Е. Примаков объявил приоритетом своей деятельности ближнее зарубежье, двусторонние и многосторонние отношения со странами СНГ. Реальный результат был достигнут лишь в 1997 г., когда были подписаны договоры с Белоруссией и Украиной. Договор с Украиной стал возможным благодаря достигнутому компромиссу в двух принципиальных вопросах: о статусе главной базы Черноморского флота Севастополя и о разделе самого флота.
В ходе визита весной 1997 г. Б. Н. Ельцина на Украину флот был окончательно поделен, как и его инфраструктура.
К середине 90-х гг. вопрос о расширении НАТО на Восток стал главным для российской дипломатии. В 1990–1991 гг. руководители государств НАТО заверяли М. Горбачева, что после объединения Германии и роспуска Варшавского договора НАТО не будет распространять свое влияние на Восток. Лидеры Запада не сдержали своих обещаний.