После 28-го я, естественно, была 3 дня больна, но это уж всегда неизбежно. Хорошо было или плохо? Не знаю. Я — как в бреду. Говорят, было хорошо. Выступали с воспоминаниями: Ася Берзер, Кома Иванов, Инна Львовна[669]. Интересная выставка: юбилей Горького в 1919 г. Фотография: Блок, Гумилев, Гржебин — в первом ряду на стульях; во втором К. И.; еще много народа; посреди — юбиляр, а на ковре, впереди всех, простите, сижу — я. А возле К. И. — Коля и Боба[670].
_____________________
Очень интересен Зощенко о Хемингуэе[671]. Спасибо, что прислали. Совпадает с А. А. Я у Хемингуэя любила и люблю «Прощай, оружие!», «В снегах Килиманджаро»; «Фиеста»; «Что-то кончилось» и, конечно, «По ком звонит Колокол». И «Кошка под дождем».
Моя работа о Мите сейчас «на проверке». Получу обратно — начну править. Пока пишу об М. Цветаевой в Чистополе — это немного. Потом опять возьмусь за Митю. Так я пробиваюсь к 3-му тому… А еще надо написать о К. И., а еще — против Н. Я. Мандельштам… Господи, надо не думать. Столько долгов и так мало осталось сил (и глаз).
Дачу Пастернака отремонтировали, но оставят ли там Женю и Алену или поселят кого-то — неизвестно. Их тоже пытаются выселить. И вселить писателя-фронтовика. (За 30 лет Литфонд не построил дач для фронтовиков).
500. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской
Ленинград. 12.XII.81 г.
Дорогая Лидочка!
О мемориальной доске и надписи на ней я уже писал и Вам, и Люше. Настаивать на «Корнее» вместо К. И. вправе только родные, но боюсь, что тут никакая настойчивость не помогла бы — наоборот, всякий пересмотр ответственного решения в высоких инстанциях — чреват неожиданностями.
Мое мнение я сообщил Люше. Одно дело — книга, другое — паспорт, надгробная надпись, мемориальная доска.
Никто в наше время не надписывает книги именем и отчеством. Пишут: Николай Тихонов, Вячеслав Шишков, С. Маршак, Сергей Орлов, Леонид Андреев, а на мемориальных досках: Н. С., В. Я., С. Я., С. С., Л. Н.
Я не помню, что написано на кресте над могилой Анны Андреевны. Вряд ли: Анна Ахматова.
А в общем — простите, так ли уж это существенно?
_____________________
Очень меня интересуют и Ваш Матвей Петрович и Ваша Цветаева.
Маша, слава Богу, вышла из состояния полной прострации, ничегонеделания, в каком она пребывала без малого год. По своей охоте читает каждый день Чехова, Бунина, что-то немецкое. В остальном перемен нет.
501. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву
19 декабря 81.
Дорогой Алексей Иванович.
Да, Вы совершенно правы насчет доски — и «чревато» и «несущественно». Я никаких мер предпринимать не буду. (Когда-нибудь расскажу Вам, что предпринималось, дабы это вообще сделалось. Очень смешно. Результат трехлетних усилий со стороны незнакомых людей…) Теперь меня забавляет, с каким упорством Союз Писателей НЕ обращается к наследнице: Люше. По закону все дела, касающиеся увековечения памяти К. И., должны совершаться с ее ведома и согласия. Но, от ненависти ко мне, Союз Писателей игнорирует и ее, хотя обязан был согласовать с ней выбор места, и текст, и выбор скульптора. Обычно, кроме того, наследник вносит деньги. (Когда устанавливалась доска на Библиотеке — скульптором был нами выбран ученик Фаворского, Шаховской; внесли мы 800 р.) Посмотрим, как они будут крутиться дальше. Вероятнее всего, накануне открытия пошлют телеграмму Марине Николаевне. Что ж, она носит ту же фамилию, и в этом доме (т. е. в Манежном переулке) бывала (там протекал ее роман с Колей)…
Пусть как хотят. Важно, что решение уже есть и даже опубликовано в «Вестнике Ленсовета». И указан — Манежный, 6. Это прекрасно.
_____________________
Вы очень ждете от меня «о Матвее Петровиче и об М. Цветаевой». Книгу о Мите я запорола. Перечла, окончив, 10 печатных листов и убедилась, что герой мне решительно не удался. Вернусь к ней, но думаю — и не удастся. Он жил в науке; там была его жизнь; по-видимому, если не понимаешь в человеке главного — не следует о нем писать. Я, если почувствую себя лучше, сделаю еще попытку, но пока отложила… М. Ц. тоже мало удалась мне (40 страниц), но еще не понимаю насколько — Фина еще пока переписывает. (Седьмой раз!) Погляжу[672].
502. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву
12/I 82.
Дорогой Алексей Иванович.
Люша сказала мне, что на днях отправила Вам письмо. А до тех пор ее терзал корректурный шквал. Впервые после смерти К. И. выходят «От 2 до 5» и «Живой как жизнь» («От двух до пятерох» и «ЖЖ», как он называл их.) Канонического текста нет; от издания к изданию К. И. совершенствовал эти книги (а иногда и портил их!) — хочется все сверить, возобновить и пр. Ссылки и справки перепутаны. «От 2 до 5» идет в Минске — междугородные переговоры с бездарной и малограмотной редакцией. Одновременно она готовила отрывки из Дневника К. И. для «Юности»[673]. Одновременно — отчет по лаборатории.
Я кончила работать над описанием своего кратковременного знакомства с М. Цветаевой. 42 страницы писала 2 ½ месяца. Что вышло — не знаю.
Прочитала книгу, которая меня потрясла, — переписку Б. Л. с его двоюродной сестрой, ленинградкой[674]. Если бы от него ничего не осталось, кроме этой книги, он был бы великий человек и великий писатель. И представьте себе — сестра его (профессор Университета) поразительно умна и талантлива; иногда — умнее его. Отрывки из ее Дневника волшебно комментируют переписку. Между прочим, по блокадной теме ее Дневник перекликается с Вашим (совсем не похоже по стилю души и письма, но материал тот же и степень выразительности — огромная).
Кажется, более ничего нового.
В прошлое мое дежурство тут была маленькая авария — хлынула вода с чердака, но, к счастью, не в комнаты К. И., а между, на лестницу и в переднюю, меня окатило с головы до ног, но потом добрые люди помогли, все уладилось. Только минут 5 было страшно, когда вода катилась по лестнице, и я думала, что обе комнаты и книги К. И. залиты. Нет. Сухи.
Пока новые аварии не совершились еще. Но они неизбежны — не вода, так газ или трубы или потолок или стены — дом уже не может сам выдержать себя.
Правда, меня утешает строчка Тарковского:
Живите в доме — и не рухнет дом[675], —
но эта строка — единственная опора крыш, фундамента и стен. Других — нет.
503. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву
26/I 82.
Дорогой Алексей Иванович.
Вы, наверно, уже знаете, что создана Комиссия для чествования К. И. по случаю 100-летия со дня рождения. Во главе — Михалков. Члены — министр культуры Мелентьев, председатель Комитета по печати Стукалин и др. высокопоставленные лица. Из писателей — Вы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});