– Иди за мной, – наконец проговорил некромант одними губами. Безымянная кивнула, осторожно потянула неупокоенную за руку – и та послушно шагнула следом.
– Куда теперь, папа? – Аэсоннэ оказалась рядом, улыбнулась, взглянула в глаза – совершенно не по-детски.
– Обратно, к Сфайрату. А ты…
Драконица тихонько рассмеялась. И без долгих церемоний взяла некроманта под руку.
– Плохо уметь превращаться и выглядеть всегда так, как хочешь, – вдруг пожаловалась она. – Во всём видят второе дно, как люди говорят. А я просто подросла, пап. Драконы медленно взрослеют и ещё медленнее старятся, но вот вырасти – могут очень быстро. Если ты понимаешь, о чём я.
– Хочу верить, что понимаю, – пробормотал Фесс.
– На тебя уже набросились, я знаю. И Чаргос, и Эйтери. Те, кто знает правду о нас, драконах. Но всё равно – они не понимают. Их не было с тобой всё это время. Я… просто искренна, пап. Знаю, что для тебя – я дочь. Ты принял меня, ты был первым, кого я увидела собственными глазами, а не памятью крови. Я действительно… люблю тебя. И как отца. И не только. Видишь, как всё перемешалось… Вот, всё, сказала. – Она откинула косу назад, попыталась рассмеяться – не получилось, смех застрял в горле. – А ты хочешь спасти её, оживить, вернуть… всё понятно. Только не потому, что любишь. А потому, что виноват, она – твой позор, твой вечный укор. Ведь ты ж сейчас… – она помедлила, – спокоен. Нету в тебе…
– Не надо, – опуская голову, попросил некромант. – Не читай меня. Пожалуйста. Как говорится, я знаю, что ты знаешь, что я знаю.
– О правде сказано много красивых слов, мол, и остра она, и режет, и так далее, – грустно кивнула Аэсоннэ. – Драконы, конечно, умеют обманывать, могут солгать, как Сфайрат, – но сами не обманутся никогда. Наш дар – и наше проклятие. Они знали, чем наделить Хранителей Кристаллов. И наша правда – самая острая. Люди могут думать, что мы лжём, и спасаться этим.
– Дочка…
– Не надо. Я тебя не читаю. Хочешь добрый совет, пап? Самый добрый, на какой только способна хитрая и злая драконица. Оставь их вдвоём. Не делай ничего. Нам надо спешить – Тёмная Шестёрка ждёт твоего зова. Да и Спаситель… он, конечно, спускаться не очень торопится, но эта продолжающаяся ночь…
– Спасибо, дочка. Спасибо за совет. Но я…
– Ты решил, – покивала драконица. – Что ж, папа, воля твоя. Я помогу тебе, что бы ты ни задумал. Я тебя не оставлю. Но ты ведь и вправду не знаешь, как слить душу и тело. До такого не додумались даже великие некроманты прошлого.
– А Салладорец? – вырвалось у некроманта.
– Салладорец – не знаю, – помрачнела Аэсоннэ. – Он уже столько раз удивил нас всех… не возьмусь ничего предсказать.
Помолчали.
– Я хочу быть с тобой, – просто сказала драконица. – Хочу, могу и должна. Всё вместе. Хочешь видеть во мне дочь – буду дочерью. И мне не придётся притворяться.
– Рыся… – беспомощно начал некромант.
– Да-да, мама тоже говорила, что в такие минуты у мужчин пропадает дар речи, – драконица засмеялась, хоть и несколько натужно.
– Мы и так с тобой. Неразлучны. Я видел, как ты… появлялась на свет, я…
– Да чего уж. Говори прямо – видел, как ты вылуплялась из яйца!
– Нет. Ну, о чём ты, Рысь!
– О том, что надо сделать положенное, – очень серьёзно заявила драконица. – О прочем давай думать после. Согласен, папа?
Это «папа» было настоящим. Как и мягкий свет в её глазах.
– Конечно, дочка. И… ещё раз спасибо, что зовёшь меня отцом.
Драконица улыбнулась.
– Не за что, пап. Ни у кого из моего племени не было такого отца. И уже не будет. Что же до всего прочего… Был бы ты драконом – могла б звать «папой» и дальше, даже если б мы вдруг стали делить ложе. У нас ведь нет «инцеста», в отличие от вас, людей.
– Рыся!
– Что? Разве ты боишься прямоты? Честности? Разве любить кого-то и хотеть быть с ним – позор?
– Н-нет, но…
– Но «так не принято»? Оставь, папа. Нам идти в битву, в Эвиал нагрянул Спаситель, может, нам всем осталось жить совсем чуть-чуть, а мы всё равно блюдём какие-то приличия!
– Приличия – то, что отличает нас от зверей.
– Нет, – отрезала драконица. – Есть приличия – и «приличия». Вторые только мешают. Соблюдать их – просто ханжество.
– Давай не будем спорить…
– Давай, – легко согласилась Аэсоннэ. – Ты только не… Папа! Отец! Нет! Не надо!..
Некромант уже некоторое время сжимал в правой ладони заветный чёрный шестигранник. Зародыш Чёрной башни, которая всегда с ним. Острые грани просекают кожу, ладонь щекочут сбегающие капли крови, и мир вокруг начинает меняться. Истошный крик драконицы тонет, глохнет в волнах накатывающего со всех сторон тумана; стены, словно из блестящего гномьего угля, вздымаются прямо перед некромантом, он делает шаг к двери…
– Не сейчас, – слышит он.
На пороге застыл знакомый карлик. Поури по прозвищу Глефа, с чудовищно искажённым, согласно своей природе, лицом Фесса и длинным древком в руках, на каждом конце которого – по обоюдоострому клинку.
– Ты не можешь войти, – говорит карлик, пристально глядя в глаза некроманту.
– Не могу? Почему?
– Не время.
– Мне надо. И я пройду, – упрямо повторяет Фесс, делая шаг.
Поури без малейших колебаний вскидывает глефу наперевес.
– Ты не пройдёшь.
Некромант не стал тратить время на споры. Почему карлик преградил ему дорогу, откуда он вообще тут взялся – сейчас неважно.
– Ты не можешь биться со мной, – неожиданно сказал поури, не отступая тем не менее ни на шаг. Фесс не ответил – к чему слова, когда приходится прибегать к совсем иным аргументам.
Он давно не обращался к арсеналу Серой Лиги, его оружием стала магия, а не меч. Сейчас у него ничего нет, только пара кулаков, но на крайность сгодятся и они.
– Не подходи! – в последний раз предупредил карлик и, поскольку Фесс даже не подумал подчиниться, атаковал.
Бил он по-настоящему, и удар правого лезвия наверняка пришёлся бы некроманту в шею, если бы Фесс, весь изгибаясь и выворачиваясь, не поднырнул под древко, коротко ткнув поури костяшками пальцев в горло. Тот захрипел и опрокинулся; некромант пинком отшвырнул глефу куда подальше.
– Ну, видишь? Вот я и прошёл.
– Дурррак… – приподнимаясь на локте, выдавил карлик. – Не понимаешь, кого срубил, что ли?..
Фесс не удостоил его ответом.
Библиотека… библиотека… там, где бесконечные ряды книг на всех ведомых и неведомых языках. Там найдётся ответ, не может не найтись.
В каком-то ослеплении он мчался по знакомым коридорам, взбегал неизменившимися лестницами мимо мрачных статуй в глубоких нишах; он найдёт ответ, ну, конечно же, найдёт. А карлик… что ж, у Чёрной башни множество мрачных тайн, и он, Кэр Лаэда, не нанимался раскрывать их все.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});