Тут же прозвенела тетива, раздался довольный голос одного из моих лучников: «Получил гад!», и через мгновение на берегу поднялся крик. Враги увидели нас.
Лодка ткнулась в отмель — я чуть не перелетел через борт, — и мои люди мгновенно ссыпались в воду, Они волокли за собой на берег чересчур толстые для нашего жалкого суденышка швартовые канаты и принялись накидывать их на причальные тумбы; несколько человек подтягивали к берегу тянувшийся за нашей лодкой канат, и вот уже они, ухая, потащили из воды толстенный трос, закрепленный на том берегу. Они скользили по мокрой земле, спотыкались, падали, и часть моих спутников ринулась вдоль берега, отшвырнула собиравшихся напасть на нас врагов и бросилась помогать тянуть канат.
Я и Свальбард вместе с лучниками прикрывали речников. К месту высадки подбежал еще один небольшой отряд людей Тенедоса, но мы без труда отбили это нападение, и я приказал забрать оружие убитых врагов.
Тут за нашими спинами послышался радостный крик:
— Есть!
Я увидел, что из воды, словно голова огромной змеи или червя, показался конец троса. Его быстро вытащили на сушу, сделали затяжную петлю и накинули на статую какого-то неизвестного мне бога.
Далеко позади, на том берегу реки, сейчас к этому тросу привязывались плоты, которые я сначала использовал для того, чтобы обмануть противника. Этот трос должен был помочь моим воинам преодолеть реку и не быть унесенными течением вниз. Жаль только, что одновременно можно было отправлять не более трех-четырех плотов, иначе трос мог лопнуть.
На нас напирало все больше и больше солдат. Небольшой отряд попытался ударить нам во фланг, но мы отразили атаку, и многим из них пришлось поспешно прятаться. Ночь быстро светлела, но пожары по-прежнему озаряли все вокруг и окрашивали в красный свет: поблизости горели склады, и мы задыхались от едкого дыма.
К этому времени стало ясно, что мой план хромает на обе ноги, и по логике вещей я должен был оставаться на своем командном пункте и пытаться поддерживать какой-никакой порядок. Но я никого не мог послать на верную гибель, если имел возможность сам пойти на дело. Так что я опустился на одно колено, наложил стрелу, выдержал время и выстрелил, увидев подходящую цель. Тут же пришлось пригнуться, и пущенное копье пролетело над моей головой, загремев о булыжники. Одновременно я почувствовал удар, пришедшийся в кирасу, — в меня попал, отскочив от земли, брошенный из пращи камень.
Позади раздались крики — в утреннем сумраке обрисовался первый плот. С него на берег навстречу начинавшемуся рассвету посыпались люди. Почти вплотную за первым плотом шел следующий. Я негромко выругался: несмотря на то что я отдал четкие приказания, они переправлялись слишком быстро.
Люди со второго плота тоже в мгновение ока оказались на берегу, и теперь здесь с нами находилось уже две роты.
Увидев незнакомого мне офицера с капитанским поясом, я сказал, что поручаю ему прием людей, и велел время от времени отправлять опустевшие плоты на тот берег, чтобы можно было перевезти больше народа. Он понимающе кивнул.
Нам нельзя было задерживаться здесь, необходимо было двигаться вперед, так что я закинул за спину лук и приказал своим солдатам наступать. Мы бегом рванулись вперед и через считанные мгновения оказались на вражеских укреплениях. Мечи звенели и скрежетали, вонзались в податливую плоть, люди кричали, ругались, умирали. Кто-то замахнулся на меня булавой, я уклонился и легким движением меча разрубил ему руку до кости. Тут же ко мне бросился еще один противник, вооруженный копьем. Этот умел владеть оружием, ловко держал копье, прижимая древко к боку, и атаковал короткими выпадами. Я отбил один выпад, второй, и тогда он метнулся вперед и чуть не попал копьем мне в живот. Я увернулся, дал ему долететь до меня и сильно ударил в лицо рукояткой меча. Потом люди Тенедоса отступили.
— Вперед! За ними! — заорал я, в этот момент ко мне подбежал какой-то солдат.
— Сэр! Веревка порвалась!
У меня подкосились ноги от ужаса, но я постарался не подать виду и, прорычав что-то в ответ, побежал вслед за моими солдатами в самую глубину вражеских позиций. Ладно, пусть мы теперь обречены на гибель, но ведь вовсе не обязательно признавать это во всеуслышание.
По крайней мере, солдаты, с которыми мы сейчас сражались, не были безликими и неумелыми убийцами, созданными Тенедосом из несчастных мирных жителей, хотя я был уверен, что нам еще предстояло с ними встретиться.
Мы наскочили на кучку офицеров и уоррентов. У них было лишь мгновение, чтобы понять, что перед ними враги, и мы обрушились на них, убивая, и тут же понеслись дальше, бросая по пути своих собственных убитых и раненых.
А потом врагов перед нами не осталось, и мы оказались в середине полуострова, среди пылающих, давно опустевших домов. Я наддал ходу и опередил своих оборванных, тяжело дышавших солдат.
— К мосту, — проревел я.
В побелевших от напряжения боя глазах мелькнуло понимание, и солдаты побежали вслед за мной — навстречу приближавшимся крикам и смерти.
Завернув за угол, мы увидели перед собой людей Тенедоса. Они стояли спинами к нам, перед ними громоздилась баррикада из бочек, корзин, штук ткани и всякой прочей всячины, а за ней, на другой стороне площади, находились мои солдаты.
Враги обернулись, услышав наше приближение, радостно загалдели, решив, что к ним пришло подкрепление. Мы не дали им времени понять свою ошибку и тут же оказались среди них. Мы рубили, кололи, убивали, ни на мгновение не задерживаясь на месте, твердо зная, что стоит остановиться — и мы все погибнем. Хотя и так было ясно, что над нами уже нависла длань Сайонджи и ее когти вот-вот ухватят нас — две неполных сотни людей против тысячи, а то и больше врагов.
Внезапно я услышал радостные вопли, а затем долгий воющий боевой клич, и воины, мои воины, пришли нам на подмогу, выскочив из-за своей поспешно сооруженной баррикады. На площади воцарился кровавый хаос.
Потом убивать стало больше некого, и я увидел Йонга.
— А, симабуанец! — выкрикнул он, пытаясь отдышаться. — Твой грандиозный план здесь кажется не таким уж хорошим, каким казался на том берегу, скажешь, нет?
— Что ты намерен делать дальше? — скорее прорычал, чем проговорил я.
Он пожал плечами:
— Оставить здесь дюжину остолопов удерживать подходы и вернуться к мосту. Как я понимаю, ты привел с собой не всех?
— Ты неправильно понимаешь. — Я в двух словах рассказал ему о двух плотах и оборванном канате.
— Не шибко весело, — скорчив гримасу, отозвался он. — Но мне все равно кажется, что мы сможем вовсю позабавиться перед смертью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});