Читать интересную книгу История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

С тех пор, рассказывают, к месту и не к месту он стал почему-то поминать 1918 год. В 1903 году, во время праздника Крещения Господня, когда случайный снаряд попал в Иордань и все присутствующие вскрикнули от неожиданности, один император остался невозмутим. «До 1918 года я ничего не боюсь», – будто бы тихо проговорил он.

О послании Павла I в окружении Николая II больше не говорили. Но о пророчествах Авеля знали из других источников. «На венец терновый сменит он корону царскую, предан будет народом своим, как некогда Сын Божий. Война будет, великая война, мировая. Накануне победы рухнет трон царский. Кровь и слёзы напоят сырую землю. Мужик с топором возьмет в руки власть, и наступит воистину казнь египетская», – говорили в народе.

В царской семье бытовало предание о пророчестве Серафима Саровского. Однажды, во время посещения могилы святого монаха Николаю было передано письмо преподобного старца. В письме будто бы было сказано, что при Николае II «будут несчастья и беды народные. Настанет смута великая внутри государства, отец подымется на сына и брат на брата». Говорили, что, читая это письмо, царь «горько и безутешно плакал».

Вспоминали о старом, более трёхсотлетней давности проклятии Марины Мнишек, супруги убитого 11 декабря 1611 года Лжедмитрия II. В том, что Лжедмитрий был самозванцем да ещё не русского происхождения, никто не сомневался. Не может быть человек истинно русским, если не осеняет себя крестным знамением, не спит после обеда и не ходит в баню, говорили в народе. Но Марина, помазанная на царство ещё в 1606 году, в момент убийства своего мужа была на последнем месяце беременности. Вскоре появился на свет младенец Иван, который, что бы там ни говорили историки, формально являлся законным наследником русского престола. Поэтому он представлял несомненную опасность для избранного на царство первого Романова – Михаила. Мальчика взяли у находившейся в заточении Марины обманом, уверив, что новый царь не будет мстить ребенку. В октябре 1614 года младенец Иван был повешен. По преданию, Марина Мнишек, узнав об этом, в отчаянье прокляла весь род Романовых вплоть до последнего царя, «пока вся династия не угаснет». Сама Марина Мнишек, если верить московским легендам, умерла в тюрьме «с горя». Но существуют польские источники, согласно которым она была либо утоплена, либо задушена.

21 февраля 1613 года высшее сословно-представительское собрание России Земский собор избрал на русский престол первого царя из новой династии – Михаила Фёдоровича Романова.

На Руси род Романовых считался одним из самых древних и почтенных. По одним преданиям, Романовы происходили «из литвы». По другим – «из прусс». То есть «из немцев». Если верить фольклору, в последней четверти XIII века некий князь Прусский по имени Гланда Камбила Дивонович приехал в Россию и в 1287 году «принял святое крещение с именем Ивана». В XVI веке на Руси с появлением первых родословных книг пошла мода выводить боярские роды от состоявших на русской службе знатных иностранцев. Это возвеличивало русское боярство в собственных глазах и делало их потомками Рюриковичей, Гедиминовичей, а то и самих римских императоров. Отсюда было так недалеко до концепции Москва – Третий Рим.

Между тем, прусский Камбила стал называться по-русски – Кобыла. В летописях за 1347 год под такой фамилией известен приближённый князя Симеона Иоанновича некий боярин Андрей.

Смена фамилий на Руси была делом привычным. Чаще всего фамилии присваивались по имени или прозвищу отца. Так сын боярина Андрея Фёдор имел прозвище Кошка, а его дети числились в летописях уже Кошкиными. В XVI веке, следуя тому же обычаю, боярин Никита Романович принял фамилию Романов, по имени своего отца окольничего Романа Захарьина-Юрьева. Никита Романович был дедом первого царя из этого рода.

Правление рода Романовых началось с мифологии. Если верить фольклору, история подвига и гибели Ивана Сусанина – это не более чем красивая легенда, призванная придать династии Романовых ещё большую легитимность.

Николай II вступил на престол в 1894 году. 18 мая, по традиции предков, в Москве состоялась коронация. Торжества по случаю коронации не были отменены даже после трагедии на Ходынском поле, где из-за халатности московских властей при раздаче народу царских подарков погибло и было изувечено около трёх тысяч человек. Газеты пестрели восторженными эпитетами при описании празднеств. В одно из сообщений вкралась показавшаяся вначале смешной опечатка: «На голове царствующего венценосца ослепительным блеском сияла ворона». О досадной опечатке рассказывали как об анекдоте. Но смеяться не хотелось. Юродивая Дарья Босоножка, жившая в покоях императрицы, не раз повторяла, что Россия переживёт «двенадцать переворотных лет». И начинала перечисление с 1894-го. Затем шли 1905, 1914, 1917… О дальнейших «переворотных» годах мы ещё поговорим в соответствующих главах. Сейчас нас интересуют только те, что укладываются в рамки царствования Николая II.

В Петербурге никогда не ощущалось недостатка в юродивых. На рубеже веков они пользовались особым почитанием. Не только живые, но и давно погребенные. Их захоронения считались чудодейственными. Могилы превращались в места всеобщего паломничества. На Стеклянном заводе это была могила Матрёны Босоножки, на Митрофаниевском кладбище – захоронение странника Александра Крайнева, на Смоленском кладбище – могила юродивой Анны. Про Анну рассказывали легенды. Будто бы она происходила из древнего княжеского рода, воспитывалась в Смольном монастыре и говорила по-французски. В молодости она влюбилась в молодого гвардейского офицера, но тот женился на другой. Анна покинула Петербург, а через несколько лет вернулась юродивой.

Жила на окраине Петербурга в собственном доме некая гадалка Марфуша, известная петербургской полиции под именем «Киевская ведьма». Однажды к ней в старой офицерской шинели инкогнито явился Николай II. «Садись, не смущайся, хоть лавка не трон, зато на ней безопасней и спокойней, – сказала удивленному Николаю провидица. – Ты хочешь знать, сколько тебе осталось жить, так слушай». И стала говорить царю то, о чем мог знать только он один и никто больше. Николай выбежал вон, вызвал начальника полиции и велел выяснить личность гадалки. Но когда полицейские прибыли к лачуге Марфуши, то нашли её мертвой. Будто бы она приняла яд, едва её покинул император.

Что поведала «Киевская ведьма» изумленному императору – нам неизвестно. Но вот что говорил Иоанн Кронштадтский о видении, явившемся ему в 1902 году: «Я взглянул и вижу: дворец, а кругом бегают разной породы животные и разной величины звери, гады, драконы шипят, ревут и лезут во дворец, и уже полезли на трон помазанника Божия Николая II. Вдруг трон пошатнулся, и пала корона, покатилась. Звери ревели, бились, давили помазанника. Разорвали и растоптали, как бесы в аду, и все исчезло. Затем явился Николай и сказал мне со слезами: „Помолись обо мне, отец Иван, и скажи всем православным христианам, что я умер как мученик. Могилы моей не ищите – её трудно найти“».

Настоятель Андреевского собора в Кронштадте отец Иоанн (Сергиев), более известный как Иоанн Кронштадтский, приобретя славу «народного святого», за время своего служения стал поистине духовным пастырем, на проповеди которого в Кронштадт съезжался буквально весь Петербург. О нём рассказывали легенды. Говорили, что первоначально, будучи слушателем Духовной академии, он собирался стать миссионером и обращать язычников в христианство. Но однажды он будто бы увидел пророческий сон: он священником входит в собор незнакомого храма. Сон врезался в память, а когда Иоанн впервые посетил Андреевский собор, то сразу узнал в нём храм, увиденный во сне. Тогда-то и понял Иван Сергеев, что это «Божий промысел зовет его к пастырской деятельности». Ещё утверждали в народе, что ради «службы Богу и страждущему человечеству он уговорил супругу остаться девственниками», и остался на всю жизнь верным этой клятве.

Однажды во время службы в Андреевском соборе отец Иоанн молился особенно истово. Он обладал такой энергетической силой, что это передалось огромной толпе, собравшейся в храме. Все бросились на колени, повторяя за пастырем слова молитвы. В тот же день стало известно, что на Николая II готовилось покушение. Оно должно было произойти во время освящения отреставрированного Никольского собора, на котором должен был присутствовать царь. Церемонию освящения внезапно отложили.

Иоанн Кронштадтский

Полиции стало известно о готовившемся покушении. Но народ был уверен, что государя спасла исключительно молитва отца Иоанна.

Он и свою кончину, согласно легендам, сумел предсказать с необыкновенной точностью. Будто бы ещё при закладке кронштадтского Морского собора отец Иоанн сказал: «А когда стены нового собора подведут под кровлю, то меня не станет». Иоанн Кронштадтский умер в 1908 году. Похоронили его в Петербурге, в крипте церкви Преподобного Иоанна Рыльского Иоанновского монастыря, что на Карповке. После революции, во время изъятия из храмов церковных ценностей, могилу Иоанна Кронштадтского осквернили, а гроб, в чем были абсолютно уверены все верующие, «вынули, вывезли за город и сожгли». Но как оказалось впоследствии, один из большевистских начальников по секрету сообщил родственникам Иоанна, что гроб не тронули. Эта «благая весть» мгновенно распространилась по городу, и верующие стали приходить к «известному им глухо заделанному окошку, прикладывались как к иконе и молились». Говорят, некоторые были свидетелями того, как во время особенно истовых молитв на цементе заделанного окна вдруг начинал проступать отчетливый лик отца Иоанна. Верующие люди убеждены, что наступит день, и святой Иоанн Кронштадтский сам себя явит прихожанам, и они снова будут молиться не останкам его, а ему самому. В 1990 году Иоанн Кронштадтский был канонизирован.