удалить кровь. Важно содержать ножи в чистоте. Как говорится, хороший мастер заботится о своих инструментах.
Перед уходом он также взял дубинку своей сестры. Ей она больше не понадобится.
Почувствовав себя лучше, он вышел из пещеры на дневной свет, огромная тяжесть свалилась с его плеч. У него была девочка, Аасгод был мертв, и, в целом, его миссия увенчалась большим успехом. Его Императорское Величество был человеком, ориентированным на результат. Рааку не обратит внимание, что Дарус потерял двух Киориу, и, скорее всего, о смерти Скары вообще не будут упоминать. Дарус, конечно, эту тему поднимать не станет. Он улыбнулся, довольный тем, как все обернулось. Потребуется день или два, чтобы доставить Тонин в Киесун, так что у Даруса даже будет время еще немного повеселиться. Ему так понравилось мучить однорукого старика. Кто знает, что еще он может сделать с ним за один-два сеанса? В целом, это был самый замечательный день.
— Прошу прощения, сэр, но что нам делать с мертвецами? — спросил один из солдат.
— Оставьте их чайкам и крабам.
59
Тиннстра
Залив Раскан
— Тиннстра, очнись. — Это был голос Гринера. Но он был мертв. Тиннстра видела, как Избранная его убила. На мгновение ей показалось, что она на небесах с шулка, но Тиннстре не так повезло. Она все еще была жива. Ее лицо горело огнем. Раскаленное добела ужасной болью.
Когда она попыталась сглотнуть, она почувствовала только кровь и грязь.
— Тиннстра, я знаю, ты меня слышишь. — Снова Гринер. Значит, призрак. Пришел, чтобы преследовать ее за неудачи.
Она попыталась открыть глаза. Один был плотно закрыт, но другой открылся достаточно хорошо, за исключением того, что она могла видеть перед собой только темной пятно.
— Вот и все, — сказал призрак Гринера.
Она попыталась заговорить, но ее лицо было покрыто чем-то, похожим на засохшую глину. Она почувствовала, как оно треснуло, и перестала двигаться.
Чья-то рука схватила ее, крепко и тепло, и сжала:
— Хорошая девочка.
— Гринер? — прохрипела она.
— Хасан. Гринер мертв. Все мертвы.
— Зорика? — Она попыталась открыть другой глаз, ей нужно было увидеть девочку. Нужно было знать, что она в безопасности.
Хасан остановил ее, мягко уложив обратно:
— Успокойся. У тебя все лицо в крови. Я сейчас полью его водой и смою кровь.
Она вздрогнула, когда холодная вода коснулась ее кожи, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не закричать. Вода потекла по ее лицу, смывая кровь. Ее кровь. После того, как вода остановилась, она снова попыталась открыть глаз, и ей это удалось. Хасан был там, он выглядел старым, бледным, покрытым синяками. Она поднесла руку к своему лицу и быстро отдернула ее, когда почувствовала открытую рану.
— Она порезала тебя от глаза до подбородка, но рана выглядит хуже, чем есть на самом деле. У тебя останется уродливый шрам, но это все.
— Как ты...
— Меня сбросили со скалы. Я пролетел всего несколько футов, но Черепа, должно быть, подумали, что я мертв. Похоже, Боги присматривали за нами обоими.
— Зорика? Где она?
— Они забрали королеву.
— Нет. — Тиннстра села и оглядела пещеру, как будто Хасан ошибся и она найдет ее, сидящую в углу. Но увидела только мертвую Избранную. — Прости меня, Зорика.
Она откинулась назад и зарыдала. Она потерпела неудачу. После всего, через что они прошли, — и Зорика была у них в руках. Только Четыре Бога знали, что с ней теперь будет. Тиннстра могла только представить боль и ужас, с которыми столкнется девочка.
Хасан схватил ее за плечо:
— Мы можем ее вернуть . Вместе мы можем ее вернуть.
— Но ты сказал, что они ее забрали.
— В город. Мы можем отправиться за ними, позвать на помощь других ханран. Мы не вернемся сюда, чтобы встретить судно, но, по крайней мере, можем спасти ее от Эгрила.
Тиннстра закрыла глаза. Она хотела сказать да, но она потеряла свой меч — и свою силу. Она не переживет первого же Черепа, которого они встретят:
— Я тебе не нужна. Тебе лучше идти без меня. Я бы только тебя подвела.
— Перестань жалеть себя и пойдем со мной. — Взгляд Хасана был таким, какой она видела тысячу раз раньше: смесь отвращения и разочарования.
— Ты не понимаешь. Я трусиха. Я зашла так далеко только потому, что Аасгод дал мне волшебный меч, чтобы я была в безопасности. Без него я ничто.
Хасан поднял сломанный клинок, повертел его в руках, осматривая:
— Гринер мне об этом рассказал. Сказал, что это чушь собачья. У мага никогда не было такой силы. Если бы у него была, мы бы все бегали с волшебными мечами. Думаешь, мы были бы в таком дерьме, если бы он мог это сделать? — Он отбросил обломок в сторону, и тот с грохотом покатился по полу пещеры.
— Но я... — Протест замер на губах Тиннстры. В его словах была доля правды, но она так много сделала, когда меч ее защищал. Было ли все это ложью? Она почувствовала, как оборвалась еще одна нить в ней самой. Какая же я дура.
— Он сказал тебе то, что тебе нужно было услышать, чтобы ты могла делать то, что нужно. У меня нет времени вешать тебе лапшу на уши. Ты мне нужна. Мне нужна дочь Грима Дагена. Женщина, которая с боем преодолела всю страну, чтобы спасти жизнь маленькой девочки. Итак, она здесь? Потому что нам с ней нужно двигаться!
Тиннстра обхватила себя за ноги:
— Я отдала все, чтобы Зорика была здесь, и этого оказалось недостаточно. Я вообще не должна был быть с ней — это должен был быть мой брат. Сын Грима Дагена мог бы ее спасти. Не я. Неудачница. Трусиха.
Хасан встал:
— Чертовски жаль, что ты так себя чувствуешь. Хотел бы я заставить тебя увидеть вещи такими, какие они есть на самом деле, но у меня нет времени пытаться тебя уговаривать. Нужно спасать королеву.
— Это самоубийство. Я умру.
— Да? И что? У нас может получиться. Мы можем погибнуть. Но одно я знаю наверняка: если мы от нее откажемся, девочка умрет, и перед концом будет очень сильно страдать. Итак, я ухожу. Но ты подумай об этой своей жизни — спроси себя, что в ней такого чертовски особенного, что заставляет тебя