Оба мужчины были не молоды. Оба делали это раньше. Этот поединок мог стать началом боя или помочь избежать его, и можно было прославиться, даже если это всего лишь стычка, набег, а не война.
Они приблизились друг к другу, глядя в землю, создавая видимость, что не торопятся начать. Бранд Леофсон слабо улыбнулся.
— Мы стоим на склоне. Хочешь перейти на более ровное место?
Противник — у Бранда было смутное ощущение, что он должен его знать, — пожал плечами.
— Мы оба в одинаковом положении. Пусть это будет здесь.
Их мечи имели одинаковую длину, хотя меч Бранда был тяжелее, чем англсинский меч его соперника. Они оба отличались мощной фигурой, высоким ростом. Бранд считал, что у него преимущество в несколько лет. И все же его смущало, что он будет драться с другим эрлингом. Это стало неожиданностью. Почти все в этом проклятом Ингавином походе было неожиданностью.
— Что они тебе обещали? Дать свободу, если ты победишь?
Его противник все еще осматривал траву вокруг себя, проверяя ее. Он опять пожал плечами, равнодушно.
— Наверное, они могли ее предложить, но этого не было. Собственно говоря, это было мое предложение.
— Жаждешь смерти?
Незнакомый эрлинг впервые встретился с ним взглядом.
Он все еще стоял выше, смотрел сверху вниз. Бранду это не понравилось, и он решил изменить ситуацию, как только они начнут.
— Она приходит сама. Нет необходимости ее жаждать, не так ли?
Кажется, он один из тех. Не из таких, которые нравятся Бранду. Хорошо. Это облегчает дело. Он потратил еще несколько секунд на то, что делал его противник; отметил слева валяющуюся ветку, за ней углубление в почве.
Потом снова посмотрел на рыжебородого эрлинга.
— Ты это предложил? Тогда ты оказал мне услугу. Это было худшее из всех путешествий.
— Знаю. Я был с Элдредом, когда они вас перебили. Это из-за Рагнарсона. Этот человек приносил несчастье. Ты и правда его убил?
— На моем корабле.
— Значит, тебе следовало повернуть домой. Тебе кто-нибудь об этом говорил? Хороший вождь спасает своих людей раньше, чем они начинают гибнуть.
Бранд заморгал, потом выругался.
— Кто ты такой, во имя Тюнира, чтобы учить меня, что должен делать вождь? Я — капитан из Йормсвика. Кто ты такой?
— Торкел Эйнарсон.
Одно это имя, и Бранд все понял. Конечно, он понял. Странность накладывалась на странность. Торкел Рыжий. О нем пели в песнях; он плавал вместе с Сигуром, был его товарищем, одним из участников налета на Фериерес, когда они нашли меч. Меч, который Бранд пришел отобрать.
Ну, этого теперь не произойдет.
Более слабого человека, сказал себе Бранд, это открытие вывело бы из равновесия. Но не Бранда. Он не хотел придавать ему слишком большое значение. Вся эта история означала только, что этот человек старше, чем он думал. Опять-таки хорошо.
— Они будут соблюдать условия договора? — спросил он, никак не прокомментировав имя и не реагируя на него. Но оно осталось в его мыслях, как могло быть иначе?
— Сингаэли? Они сердиты. С того самого налета. Вы кого-нибудь убили по дороге?
— Никого. Ну, одного. Дровосека.
Рыжебородый снова передернул плечами.
— Один — это не так много.
Бранд сплюнул, прочистил горло.
— Мы не знали, как попасть сюда. Я тебе говорю, ужасный поход. Самый плохой после налета на Карш. — Это было сказано намеренно. Пусть этот человек знает, что Бранд Леофсон тоже кое-где побывал. Ему в голову пришла одна мысль. — Ты был спутником Вольгана. Как это ты дерешься за того борова, который его убил?
— Хороший вопрос. Здесь неподходящее место, чтобы ответить на него.
Бранд фыркнул.
— Думаешь, мы найдем более подходящее место?
— Нет.
Эйнарсон учтиво спустился ниже и отошел в сторону, так что они теперь стояли на одном уровне, лицом друн к другу. Поднял свой меч острием к небу в приветствии. Очевидно, беседа окончена. Самонадеянный ублюдок. Бранд с удовольствием его убьет.
— Я разрежу тебя на куски, — сказал он. Эти слова несколько минут назад произнес Ходсон, ему понравилось, как они звучат. И он в свою очередь отсалютовал мечом.
Эйнарсон казался невозмутимым. Бранду нужно было от него больше. Он пытался вызвать в себе гнев, ярость, тогда он дрался лучше всего.
— Ты никуда не годишься, — сказал Торкел Эйнарсон.
А вот это поможет.
— Вот как? Хочешь убедиться, старик?
— Наверное, я сейчас это сделаю. Ты отдал распоряжение своим спутникам, как поступить с твоим телом? У тебя есть ко мне просьба?
Снова учтивость, ритуал эрлингов. Он делал все правильно, и Бранд начинал его ненавидеть. Это полезно. Он тряхнул головой.
— Я готов к тому, что случится. Пусть Ингавин видит меня и хранит меня. Кто хранит твою душу, Эйнарсон? Бог джадитов?
— Еще один хороший вопрос. — Рыжеволосый впервые заколебался, потом улыбнулся со странным выражением лица. — Нет. Все-таки от старых привычек трудно избавиться. — С тем же странным выражением лица он произнес те же самые слова, что и Бранд: — Я готов к тому, что случится. Пусть Ингавин видит меня и хранит меня.
Что бы все это ни означало, Бранд этого не знал, и ему было все равно. Кто-то должен начать. Можно убить человека в самом начале. На них была надета только кожа. Он сделал ложный выпад и нанес рубящий низкий удар слева. Если ранить противника в ногу, с ним можно покончить. Любимый прием нападения, выполненный с силой. Удар был отбит. Началось.
Все, что Берн знал о боях, он узнал от отца Несколько уроков, пока он был еще мальчишкой. Они проводились нерегулярно, без предупреждения, без объявления. По крайней мере дважды, когда Торкел страдал от похмелья, вернувшись из таверны на рассвете. Он хватал мечи, шлемы, перчатки и приказывал сыну выйти за ним из дома. Иногда чувствовалось, что он хочет выполнить отцовский долг. Есть вещи, которые Берн должен знать. Торкел о них рассказывал или показывал их быстро, не задерживаясь на подробностях, потом заставлял Берна отнести оружие и доспехи обратно в дом, а сам принимался за прочие дела, которые нужно было сделать в тот день.
Работа ног сына на поединке имела такое же значение — не большее, — как больная нога дойной козы.
Надо было увидеть оружие противника, посмотреть, не прячет ли он еще что-нибудь, обследовать место поединка, отметить положение солнца, держать свой меч в чистоте, всегда носить при себе, по крайней мере, один кинжал, потому что бывают случаи, когда два клинка могут столкнуться и сломаться. Если ты очень силен, можно воспользоваться молотом или топором, но они полезнее в битве, а не на поединке, и Берн вряд ли вырастет достаточно крупным, чтобы ими драться. Лучше ему это понимать и работать над быстротой движений. Не переставай двигать ногами, всегда, говорил тогда отец.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});