Бог был к ним добр, гораздо добрее, чем они заслужили. Это лежит, в сердце всех учений, не так ли? Ты надеешься прожить хорошую и благочестивую жизнь, но милость Джада может простираться над тобой, подобно крыльям, по причинам, которые никому из людей не дано понять.
Точно так же, думал он, когда ночь за окном начала поворачивать к утру (в комнату проникло дуновение ветра) и к тому, что оно принесет, — точно так же ни один человек не может надеяться понять, почему приходят потери, почему горюет душа, что у него отняли.
Ожидая восхода солнца, лежа в одиночестве, как все эти долгие годы, он вспоминал любовь, и вспоминал смерть, и видел мысленным взором могилу на берегу западного моря за его часовней и домом. Ты живешь в мире, пробуешь на вкус печаль и радость, и сингаэли всегда чувствуют одновременно и то и другое.
Еще один порыв ветра влетел в комнату. Предрассветный ветер. Скоро Сейнион отправится домой. Будет сидеть возле могилы и смотреть на море. Наступает утро, бог возвращается. Уже почти пора вставать и идти на молитву. Кровать очень мягкая. Почти пора, но темнота еще не рассеялась, свет еще придет, он может немного побыть с воспоминаниями. Это необходимо, это разрешено.
* * *
Закончим, когда закончится ночь.Я не знаю, не знаю,О чем беседуют люди,Когда юность их покидает,Когда смертные смертных любят.
Мне не ясно, не ясно:Землю, родной роднее,Смертные любят страстно,Всей землею владея.
Почему на могилах плачут,В слезах и сердечной стуже,И не могут, не могут иначе,И другой им не нужен, не нужен.
Над конусом мира летая,Видя звезды, планеты,И я различья не знаюМежду тьмою и светом.
Это печаль земная,Которую пьет человек,Но я ее не узнаюЗа мой бесконечный век.
С. Льюис(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});