Читать интересную книгу Джон Леннон - Альберт Голдман

Потребовалось два судебных разбирательства – в 1975-м и в январе 1976 года – чтобы разобраться с тем, во что Джон Леннон превратил свой рок-н-ролльный альбом. В результате оба – Леннон и Леви – были признаны виновными в нарушении действующего законодательства, при этом Джона осудили на уплату незначительного штрафа, а Леви пришлось раскошелиться на 400 тысяч долларов.

Глава 56

Резкий поворот

Вскоре после того как Джон и Мэй переехали на Саттон-плейс, Иоко отправилась в турне по Японии. Если верить Гарольду Сайдеру, который принимал участие в подготовке гастролей, «она устроила это турне, чтобы добить Спинозу. Ей казалось, что если он останется с ней один на один, ей будет легче подцепить его».

Очевидно, Спиноза почуял опасность. Несмотря на немалые дивиденды, которые приносила работа на Иоко, он вовремя сообразил, что пришло время сматывать удочки. Заверив всех приглашенных им же музыкантов в том, что он будет участвовать в турне, Дэвид решил улизнуть в самый последний момент. К тому времени Иоко уже не могла отказаться от гастролей, и ей пришлось ехать несмотря на то, что мысленно она оставалась привязанной к Дэвиду, которому все пыталась дозвониться по телефону.

Первое выступление Иоко состоялось в августе на фестивале хиппи, проходившем в маленьком городке Корияма. Движению хиппи потребовались годы, чтобы докатиться до Японии, но даже и сейчас местное население Кориямы было настроено против самой идеи проведения фестиваля, сравнивая 40 тысяч подростков, приехавших на фестиваль, с тучей прожорливой саранчи. Город не был готов к размещению такого количества гостей, и хиппи оккупировали железнодорожную станцию, где воцарились грязь и несусветная вонь.

Когда Иоко вышла из поезда, у нее от ужаса глаза полезли на лоб, так как в этот момент, точно по команде, к ней кинулись сотни поклонников, репортеров и фотокорреспондентов. В последний момент в дело вмешался специальный отряд полиции, пригрозивший отдубасить любого, кто попытается подойти слишком близко. Пресса была в шоке, как от состояния города, так и от дикости местной полиции. Фестиваль, проходивший под лозунгом «Объединимся во имя мира и любви!», стартовал в обстановке злобы и жестокости.

Этим вечером концерт начался с двухчасовым опозданием. Призрачный свет прожектора устремился в небо. Двадцать установленных на сцене колонок транслировали оглушающую музыку. Когда в свете огней появилась Йоко, она так растерялась, что первыми словами, пришедшими ей в голову, были: «Добрый вечер!»

Расписывая выступление Йоко, журналисты превзошли себя. «Она кричала: „Не волнуйся, Киоко!“ – писал один из них, – расхаживая по сцене, растрепав уже изрядно седые волосы и демонстрируя тело пожилой женщины». Критики были беспощадны. Характеризуя пение Йоко, они употребляли такие выражения, как «пьяница, блюющий в сточную канаву» или «промывание желудка после попытки самоубийства». В какой-то момент выступление было прервано молодым человеком, выскочившим голым на сцену с криком: «Нет, я больше не выдержу! Я хочу Йоко Чан!»

Пресса не ограничилась тем, что не оставила камня на камне от художественной стороны выступления Иоко, она была возмущена заоблачными ценами, которые певица требовала за интервью. «У Иоко была четкая система, – писал один из журналистов. – С каждого последующего интервьюера она запрашивала на 100 тысяч йен больше, чем с предыдущего. Несмотря на то, что во всех других областях она неизменно игнорировала общепринятые правила, когда дело доходило до денег, становилось очевидно, что она не забыла уроков Дзендзиро Ясуды (так звали ее деда-миллионера. – А. Г.)».

Психотерапевт Фрэнк Эндрюс, приехавший к Йоко в середине турне, нашел, что она стала более уверенной в себе и более отчетливо понимающей, к чему стремится. По словам Эндрюса, первое, что она собиралась сделать по возвращении в Штаты, – развестись с Джоном.

Такое же впечатление осталось и Масако Тогава, которая опубликовала серию интервью с Иоко Оно. Обе женщины были созданы для того, чтобы найти общий язык. Побыв какое-то время хозяйкой гейша-хауса, Масако сделала карьеру поп-певицы, а затем стала автором очень популярных порнороманов. Так же, как и Иоко, мисс Тогава была женщиной свободных взглядов и находилась за рамками традиционного японского общества. Почувствовав в Иоко родственную душу, она не стеснялась в вопросах.

Говоря о женской гомосексуальности, о принадлежности к которой заявляло как раз то крыло японского Движения за освобождение женщин, которое восторженно приветствовало Йоко, Тогава спросила у своей гостьи, имела ли она когда-либо сексуальные отношения с женщинами. Иоко ответила отрицательно, заметив при этом, что никогда не испытывала недостатка в предложениях. Затем, обратившись к последнему увлечению Иоко магией, журналистка спросила: «Как вы себя ощущаете, когда вас называют „Колдуньей Йоко“?»

«Мне это доставляет удовольствие, – ответила ее собеседница. – Это слово заключает в себе власть, не правда ли?» Затем беседа коснулась отношений с Киоко. «Если бы я встретилась с ней сейчас, то почувствовала бы себя испуганной, – призналась Йоко. – Это было бы похоже на встречу с мужчиной, вместе с которым когда-то жила... Раньше я воспринимала ее как часть самой себя, но после стольких лет, что мы не виделись, я чувствую себя иначе. Стоит однажды преодолеть родительское чувство по отношению к детям, как любовь перерастает в отчуждение... В конечном счете Киоко не была для меня так уж важна. Я до сих пор чувствую некоторую привязанность к дочери, но, видимо, это связано с той болью, которую я испытала во время родов».

Когда Тогава поинтересовалась, как Йоко удается сочетать семейную жизнь и собственный эгоцентризм, гостья объяснила, по какой схеме развивался ее брак. Она заявила, что всегда была очень восприимчива к любви, но не в физическом смысле слова: для нее любовь была самопожертвованием. Более того, по ее словам, она всегда стремилась исполнять обычные женские обязанности: готовку, стирку, уборку. Иоко призналась, что очень ревнива по натуре, но старается не проявлять это качество, а таить его в себе. Инициатором разрывов с мужьями всегда была она. «Сначала мне становилось скучно... По прошествии примерно четырех лет пылкая страсть проходила, даже если еще целый год я проводила в раздумьях. Год – это так долго, а затем наступало расставание».

Это замечание неизбежно подвело журналистку к тому вопросу, который интересовал ее больше всего: «Является ли работа единственной причиной, по которой вы сейчас живете отдельно от мужа?»

ИОКО: Это официальная версия. Но я думаю, что мои чувства к нему изменились.

ТОГАВА: Что вы имеете в виду?

ИОКО: Во взаимоотношениях мужчины и женщины бывает период, когда они ощущают себя очень близкими друг к другу, когда стремятся узнать друг друга как можно лучше. Мне кажется, что у нас этот период уже позади.

ТОГАВА: Хотите ли вы сказать, что теперь ваши отношения держатся на привычке?

ИОКО: Привычка не дает мне ощущения, что я живу.

ТОГАВА: Значит, Леннон относится к расставанию так же, как и вы?

ИОКО: Может быть, ему будет непросто согласиться с моей точкой зрения, но если все кончено, то все кончено!

Тем не менее к тому времени, когда в сентябре Иоко вернулась в Штаты, ее уверенность в том, что пришло время положить конец замужеству, начала ослабевать. «Турне по Японии словно разорвало защитную оболочку, – заметил Гарольд Сайдер. – Как только до Иоко дошло, что Джон начал вновь становиться на ноги, в то время как она быстро превращается в ничто, она сообразила, что единственное для нее спасение – вернуться к Джону... Она знала, что развод не даст ей ничего, кроме денег, но при этом она исчезнет со сцены». Так что Иоко решила вернуться к своим играм с Джоном, только теперь ее ожидало потрясение, ибо стало очевидным, что она проигрывает практически каждую партию. Если верить Мэй, Иоко неоднократно пыталась дозвониться до Джона в студию, но он отказывался брать трубку. Когда она попыталась пригрозить ему разводом, Джон, вместо того чтобы пасть на колени и молить о прощении, коротко рявкнул: «Поторопись, и давай поскорее с этим покончим!» Дело дошло до того, что Джон публично оскорбил Иоко, заставив ее прилюдно потерять свое лицо.

Вечером 14 ноября 1974 года Джон и Мэй были приглашены на премьеру спектакля «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band on the Road»210. Леннон попросил послать приглашение и Иоко, но та от него отказалась. Когда на сцене вот-вот должен был подняться занавес, к Джону неожиданно подошел Гарольд Сайдер и сообщил, что Иоко пришла вдвоем с Арлйн и осталась недовольна доставшимися им местами в задних рядах. Мэй тут же предложила поменяться с Иоко, но Джон повернулся к Сайдеру и отрезал: «Пусть посидит сзади!» После спектакля Джон схватил Мэй за руку и так быстро выскочил из здания театра, что Иоко не успела его перехватить. «Джон! Джон!» – закричала она, стоя на тротуаре и провожая глазами удаляющийся лимузин.