Читать интересную книгу Лучшая половина мафии (Крестная мать) - Линда Ла Плант

— Я слышал, вы со своими золовками вновь открываете предприятие. Обещайте мне, что будете осторожны, очень осторожны. Если я вам когда-нибудь понадоблюсь… Послушайте, я дам вам свою визитную карточку. Это мой прямой телефон, звоните в любое время дня и ночи. А вот мой домашний телефон — я живу на квартире.

Выпалив все это скороговоркой, он черкнул номер своего телефона и протянул визитку в окошко машины. Ее рука была холодна как лед. Даже не взглянув на карточку, она сунула ее в карман.

— Вы очень добры, но, мне кажется, нам лучше забыть нашу сегодняшнюю встречу. Спокойной ночи.

Она быстро уехала, а он остался стоять, совершенно потерянный и опустошенный. Под ногами у него валялись пластмассовые цветы. Господи, видел бы его сейчас Анкора — не поверил бы! Пирелли всплеснул руками и вслух произнес:

— Ох, София Лучано, что же ты со мной делаешь?

Стараясь не шуметь, София вошла в дом и на цыпочках прокралась к лестнице. Но тут из кабинета вышла Тереза.

— Где ты была, черт возьми? Тебя не было несколько часов. Сейчас половина третьего ночи.

София остановилась на ступеньках и глянула вниз, на Терезу.

— Ты что, мой тюремный надзиратель? Я могу ходить, куда мне заблагорассудится!

— Нет, не можешь.

София не повышала голоса, однако каждое ее слово дышало гневом:

— Я не собираюсь скандалить с тобой здесь, на лестнице. Мы разбудим весь дом. Но почему ты разговариваешь со мной, как с малым ребенком? Ты не имеешь права!

— Сейчас имею.

— Ах, вот как?

— Где ты была?

— Каталась на машине и — это тебе понравится — пила коньяк, целых две рюмки, с комиссаром Пирелли. Еще вопросы есть?

К дверям кабинета подошла Мойра.

— У меня есть вопросы. Ты ему что-нибудь сказала?

София скинула с плеч шубку.

— За кого ты меня принимаешь?

— Ты грозилась все ему рассказать. Может быть, ты это уже сделала. Мы не знаем, чем ты занималась последние три часа.

Софии хотелось шлепнуть Мойру по блестящей от крема щеке. Ее бесили розовые рюшечки ночной рубашки, облегавшей пышные формы женщины.

— Я сидела в машине. Он подошел и предложил выпить, сказав, что у него есть для меня информация. Он собирался завтра сюда приехать, и я согласилась — чтобы он не столкнулся в этом доме с вашим драгоценным Морено. Они нашли оружие, из которого убили моих детей, — оружие, но не убийцу. Они считают, что моих детей и Пола Кароллу убил один и тот же человек. Пирелли спрашивал про него, когда приезжал сюда в прошлый раз. Это сын Пола Кароллы, Лука… Они скоро его арестуют. Значит, тот тип на втором этаже не виновен в убийстве Кароллы.

Тереза с облегчением вздохнула.

— Ты думаешь, он сказал тебе правду?

— А с какой стати ему врать? Или ты не рада? По его словам выходит, что Морено нас не обманул.

Тереза обернулась к Мойре.

— Ты ей веришь?

София спустилась с лестницы и подошла к Терезе.

— Ты что же, думаешь, что я лгу? Я лгу, да? — Она была так разъярена, что дышала с шумным присвистом.

Тереза покорно развела руками.

— И ты не сказала ему про Морено?

София вздохнула и выпалила:

— Я не сказала ему про Морено и ни словом не обмолвилась про ружье. Он ничего не знает… А теперь я могу идти спать? Я устала, сегодня был долгий день.

— Завтра я еду в Рим вместе с вами.

— Замечательно! — бросила София, поднимаясь по лестнице.

Никто из женщин даже не задумался над тем, почему вдруг Тереза передумала и решила ехать с ними в Рим. Они восприняли это как должное. На самом же деле ей надо было продать жемчуг Грациеллы, чтобы расплатиться с Лукой.

Все нетерпеливо ждали, пока Тереза даст Грациелле последние наставления: пусть Адина носит еду в комнату Луки, и не выпускать его оттуда до их возвращения! Не успела машина выехать за ворота виллы, как Грациелла, презрев указания Терезы, пошла к Луке…

В своей жизни Луке мало доводилось общаться с женщинами, тем более такого возраста, как Грациелла. Она сразу его покорила — возможно, потому, что не представляла для него никакой угрозы. С ней он чувствовал себя совершенно спокойно и согласился на ее приглашение посидеть в саду.

Когда они спускались по лестнице, она похлопала его по плечу. Лука поднял глаза.

— Зачем ты красишь волосы?

Он отпрянул и провел длинными тонкими пальцами по своим тонким волосам странной мышиной расцветки: из-под темных прядей проглядывал натуральный светлый тон.

— Я… сделал это ради забавы. Ничего, отрастут.

Глава 30

Утренняя газета поместила очередную статью, обвиняющую полицию в бездействии. Дескать, убийца сына тюремщика по-прежнему разгуливает на свободе, а комиссар Джозеф Пирелли, который возглавляет расследование, только без толку торчит в Палермо. Заменить его и отправить обратно в Милан!

Джозефу Пирелли было не впервой терпеть нападки прессы. Он отнесся к этой статье равнодушно в отличие от шефа полиции Палермо, который ворвался в его кабинет, потрясая газетой.

— Ты читал это?

Пирелли кивнул.

— Я как раз собирался к вам спуститься.

— Подняться, Джо. Я работаю тремя этажами выше.

Он швырнул газету на стол, достал из футляра очки в роговой оправе и оглядел многочисленные фотографии, висевшие на стене.

— Так это и есть пресловутая стена смерти, о которой все говорят?

Он стоял перед доской объявлений, широко расставив ноги и сунув руки в карманы своего блестящего пиджака.

— Полицейские возмущаются: ты завалил работой баллистическую лабораторию, и там просто не успевают выполнять другие заказы… Мы дали тебе Анкору, этого молодого — как бишь его? — Бруно Ди Маццо, а теперь еще на тебя работает Минчелли со своей группой. Сколько это может продолжаться? Если ты знаешь, кто убийца, задержи его.

— Я пытаюсь это сделать, поверьте! Но мы не можем его найти.

— Я прочел все отчеты, Джо. Ты должен взять этого парня немедленно. Приложи все силы и достань его — хоть из-под земли!

Пирелли начал выходить из себя.

— У всех полицейских есть его фоторобот, во всех гостиницах и больницах дежурят наши люди…

— Знаю, Джо, знаю. Людей много, и ни одной зацепки. Значит, надо надавить на все рычаги и поймать этого гада. Этот город — выгребная яма, Джо, и она уже переполнена до краев. У тебя больше нет времени. Прости, но я должен забрать своих людей, и как можно скорее.

Пирелли знал, что рано или поздно лишится части помощников, и все-таки не думал, что это произойдет так быстро.

— Вы отменили все отпуска?

— Да. Люди недовольны. Ты хотел на выходные съездить в Милан? Может, твоя жена сама сюда приедет? Так мы сэкономим время.

— Хорошо, — сказал Пирелли. — А насчет прессы я не знаю…

— А что ты вообще знаешь, Джо? Ты даже не знаешь, на Сицилии он сейчас или уже нет.

Оставшись один, Пирелли заметил мигающий огонек селектора. Сняв трубку, он откинулся на спинку кресла и закурил очередную сигарету.

Через несколько недель после запроса Пирелли его друг нашел бывшую лаборантку рентгеновского кабинета старой больницы «Назарет». Она вспомнила мальчика, которого когда-то приводили к ней в кабинет на рентгеновский снимок и приметы которого совпадали с приметами Луки Кароллы.

* * *

Пирелли рано ушел с работы, чтобы встретиться с пожилой синьорой Брунелли. Сидя в маленькой, чисто прибранной квартирке, он дожидался хозяйку, сомневаясь, что не напрасно тратит время. До сих пор все, что он узнал о Луке, не принесло его расследованию ровным счетом никакой пользы. Закурив, он поискал глазами пепельницу и бросил спичку в вазочку в форме дельфина.

В комнату медленно вошла синьора Брунелли. Он помог ей сесть. Она призналась, что удивлена его визитом, и спросила, почему его так интересует пациент, которого она видела больше двадцати лет назад. Пирелли совершенно откровенно сказал, что сам толком этого не знает, а просто пытается собрать о подозреваемом как можно больше сведений и надеется, что хотя бы что-то поможет ему выйти на его след.

Синьора Брунелли уставилась на поблекшую фотографию сирот, которую ему дал в монастыре брат Томас. Дрожащими руками она взяла лупу и долго разглядывала каждого мальчика, переводя увеличительное стекло с одного лица на другое.

— Вот этот, обведенный красным кружком. Светленький мальчик… Ему я делала рентгеновский снимок, точно.

Пирелли кивнул и забрал фотографию.

— Это было, как вы справедливо заметили, очень давно. У вас, наверное, были сотни, если не тысячи, пациентов. Вы что же, всех их помните?

— Ну что вы! Конечно, нет. Но дети иногда надолго западают в память, особенно такие маленькие и несчастные. К тому же — возможно, именно поэтому я его и не забыла — он проглотил… — Она выпятила губы, припоминая, потом кивнула: — Да, это был какой-то медальон. Его хотели отобрать, и мальчик его проглотил. Медальон был отчетливо виден на рентгеновском снимке. Мы боялись, как бы у мальчика не закупорился кишечник, но обошлось без операции.