слишком внезапно ворвалась, сначала восстановись.
— Снова?
Это совсем не подходило. Как же Ая устала отдыхать!
Видимо, тон был чересчур резким. Иван отстранился и посмотрел с сожалением, уголки рта непривычно опущены. Это напоминало их разговор в укромах завода.
— Ты могла бы прекратить эту гонку и просто жить…
Опустив взгляд, Иван скользил пальцами по краю кушетки. Ае было горько, что он предпочел дарить ласку этой бездушной обивке.
— Какой в этом смысл? Впустую трачу воздух.
— Ая, жизнь каждого человека важна.
Дрожа, она стиснула зубы: как же этот чтец слеп!
— Так дайте я буду ее защищать! — вырвалось агрессивно. — Вы сказали, что курсанты просто страхуют, так почему мне нельзя дежурить? Ведь тут ничего не собираются делать плохого, правда?
Ая даже не пыталась сдерживать злую иронию в голосе.
Иван вздохнул:
— Дождись медика, у тебя синяки. Нужен нормальный осмотр.
И ушел, оставил Аю. На кушетке в пустом кабинете, который теперь показался еще холоднее. Все тепло испарилось, но Ая не стала натягивать китель. Хотела еще подышать.
Хоть чтец и помог, по-прежнему было больно. Даже хуже. И Иван ошибался, она не тратила энергию. Последние жалкие попытки были, когда Аю сковывала лента Кая, вряд ли это считалось. Еще сражение с Гадюкой, но с тех пор чтец видел Аю и ничего не говорил, не пытался помочь. Больше ничего сама она не делала. Разве что, то чувство слабости…
Хлопнула дверь.
Ая замерла: Иван вернулся? Может, он передумал, что-то понял и теперь все-таки готов был взять ее за руку по-настоящему? Представив, как учитель порывисто, вовсе не свойственно для него, приближается, Ая затаила дыхание. Море внутри зашумело, обдавая брызгами.
Но немоту кабинета нарушил не он. Скрипнул стул. Ая медленно обернулась: в щелочку ширмы было видно парня в форме медика, светлые кудряшки раскинулись по склоненному лбу. Тот, кто на улице держал Мишу за руку, тот, кому Ая сама в свое время доверилась, потеряв бдительность.
Вошел кто-то еще. По полу уверенно цокали каблуки.
— Кайсара, вы еще что-то хотели? — спросил Николаус. Голос был приветливым, но сквозь него пробивалась нотка раздражения.
На стол с хлопком легла папка.
— Вы же понимаете, что этот пункт можно трактовать, как угодно, — женщина звучала жестко. И жутко знакомо.
— Опекуны согласились.
— Они не знали, на что!
— Там все написано.
— Тогда объясните, что входит в понятие «последствия» вот здесь.
В узкий обзор Аи попали черные кончики аккуратного каре. Рука в темно-сером плаще двинула раскрытую папку к парню. Ая думала, что уже избавилась от этого ощущения, но на коже снова появился зуд, словно частички энергии узнали хозяйку.
Николаус вздохнул и коснулся листка, на котором повелительно застыл палец Гадюки. И вдруг его лицо изменилось. Вытянулось, глаза расширились. Он замер, глянув в район груди женщины, словно боялся сделать лишнее движение. Что-то незримое пугало его.
Морионка хмыкнула:
— В чем проблема, Николаус?
Женщина приблизилась, но медик отдернул бумаги.
— Если вас интересуют документы, сделайте официальный запрос! — затараторил он. — Наши юристы объяснят все пункты.
— А ваши коллеги точно понимают… с кем тут работают? — сладко протянула Гадюка.
Николаус закашлялся. Он явно пытался прийти в себя, но недовольство уже не скрывал:
— У вас все? Я могу проконсультировать только по здоровью.
— Как видите, у меня все прекрасно со здоровьем, — губы морионки изогнулись. — И не только.
Снова зацокали каблуки. Через пару мгновений дверь кабинета закрылась. А Ая все сидела за перегородкой. Ждала, что что-нибудь еще произойдет, но Николаус просто отбросил папку и стал нервно прибираться на столе.
«Сара тоже своего рода метаморф» — прозвучали в голове слова Левина.
В порывистых движениях и все еще широко раскрытых глазах Николауса угадывался ужас. Медик увидел скрытое в морионке чудовище, Ая была уверена в этом. Такое мощное, что перебивало всю остальную энергию. То, что Ая не могла разглядеть, но уловила на дуэли. Да и кто бы смог…
Учитель. То, как он смотрел на приближающихся морионов на стадионе. Мимолетная реакция, непривычная для Ивана. Он сдерживал себя, то, что видел… пугало?
Но Николаус явно не ожидал такого, до этого он уже явно общался с Гадюкой. Всего лишь взял папку… которую держала она.
Ая вспомнила. Когда Иван помогал Мише, сначала дал ей карандаш, так они соединились — это налаживало связь. Необязательно касаться кожи, может быть и небольшой проводящий предмет. Но контакт Ивану требовался для помощи, а магию он видел на расстоянии. В отличие от тактильных чтецов.
Ая встала с кушетки и вышла наружу. Специально зашуршала формой.
Николаус поднял голову и застыл. Смесь злости и страха на его лице тут же собралась в добрую маску:
— Ты была тут? Такая тихая.
— Как мышка, — Ая натянула скромную улыбку. Она тоже умела играть. — Постеснялась вас прерывать. Мне просто нужно заключение, что все в порядке.
— Кажется, у нас уже был такой разговор?
— Да, снова рвусь строить карьеру. Я же говорила, буду полицейским.
— Рад, что ты не потеряла веру в себя.
Николаус продолжил прибираться, будто и не собирался с пациенткой ничего делать.
— Посмотрите меня?
— Что-то случилось?
— Куратор… Озорнов сказал, что это формальность, для дежурства. Он хотел со мной подождать, но беспокоился о Мише и ушел. Поэтому…
— О ком?
— Девочка, которая здесь.
Ая не была уверена, какое у нее имя по документам.
Николаус нахмурился и кивнул, показал Ае на стул. Стал заполнять форму, все еще что-то соображая. Задавал вопросы, но как-то рассеянно. Ая отвечала, растягивая каждое предложение. Начала рассказывать нелепую, полностью выдуманную и очень долгую историю про синяк.
Медик перебил:
— Что говоришь, его беспокоило?
— Озорнова? Сказал, Миша была очень нестабильна. Переживал…
Парень стал быстрее набирать данные. Пропустил несколько обычных вопросов.
— Думаю, с тобой все в порядке. Я отправлю