— Потому что нет такой принцессы!
— Не слушайте ее, госпожа! — вмешалась кахара. — Негоже супруге правящего принца к знахарке прислушиваться!
— До сего дня драконий род мной не брезговал! — Эринния окатила ее презрением.
— Довольно! — прикрикнула я. — Идите и продолжайте искать! Живее!
— А вы, — прошептала знахарка, когда кахары вышли из комнаты, — коли задумали от меня избавиться как от свидетеля позора рода вашего, так знайте: с моей смертью спадут чары и все узрят, кто на самом деле ваш полюбовничек Асатар! — она довольно хихикнула, увидев, как я побледнела. — Думай, прежде чем делать, принцессушка, мой тебе совет!
— Пошла прочь! — просипела я.
— Куда ж пойду, коли еще вопрос-то свой ты не задала, — она усмехнулась. — Произнеси и ответ получишь.
— Будет ли править этим миром тот дракон, которого ношу в чреве? — прошептали мои губы.
— Сын двух драконьих династий править будет этим миром! — торжественно произнесла Эринния.
— Значит, да? — меня изнутри окатила радость.
— Услышала, да не поняла. — Пробормотала девушка. — Прощай, принцесса. — Она резко развернулась и быстрым шагом ушла, почти столкнувшись в дверях с Асатаром.
— Соскучился по тебе, любовь моя! — он нежно поцеловал меня, с трудом дотянувшись до губ из-за живота. — Как ты?
— Лодыжки жутко отекают, — с удовольствием начала капризничать я. — Прилягу, пожалуй.
— Отличная мысль! — дракон помог дойти до постели. — Надо больше отдыхать.
— Подай подушку, под ноги положить.
— Держи, любимая.
— Да не эту, а вон ту, которая больше! — я с трудом подавила желание запустить в Асатара чем-нибудь тяжелым. Какой бестолковый дракон!
— Не надо метать в меня молнии глазами, любимая, — он подложил под мои лодыжки подушку и сел рядом на кровать. — Теперь мы можем поговорить?
— О чем?
— О стене.
— Опять? — я закатила глаза. Дракончик в моем огромном животе словно почувствовал мамино раздражение и заворочался. — Тихо, маленький, не обращай внимания, просто папа у нас никак не может уяснить, что Падшие — наши союзники! Его союзники, между прочим!
— Опять за свое! — Асатар вздохнул.
— Я говорила о стене с Люцифером, успокойся! Мы обо всем договорились.
— До или после того, как он начал ее возводить? — прищурившись, уточнил любимый.
— После. — Нехотя призналась я.
— Тогда он просто поставил тебя в известность задним числом, Алатара. И не сверкай гневно глазками, драконица моя, ты знаешь, что я прав!
— Чем эта проклятая стена так тебе не угодила, в конце-то концов?!
— А ты подумай, для чего они возводятся, эти самые стены. — Он улегся на бок рядом со мной и легонько сжал мою грудь. — Какая она у тебя стала, м-м-м! Пышная!
— Подумай, как же, — прошептала я, уже задыхаясь. — Как будто в таком состоянии можно думать!
— Тогда давай просто зашлем к демонам парочку наших надежных слуг, а сами займемся более приятными вещами, — Асатар потянул наверх подол моего платья, оголяя ноги.
— Каких слуг?
— Не забивай свою прекрасную головку, — продолжил искуситель, нырнув пальцами туда, где все уже горело в ожидании. — Сам займусь. Лучше скажи, зачем опять приходили кахары?
— Да ну их! — я изогнулась, изнывая от желания. — Никак пару нашему дракончику найти не могут! Он придирчивый у нас, ждет свою принцессу. У него будет идеальная нареченная, а не как у нас с Алатаром.
— Но второму принцу не ищут нареченную.
— Асатар, это твой сын! Он будет правящим принцем после тебя!
— Упрямая моя! Иди ко мне!
— Хорошо, — не в силах больше терпеть, я повернулась к нему спиной и прижалась попкой к тому, что уже было твердым. Как же неудобно ласкаться с животом! Быстрее бы наш малыш появился на свет! Хотя, если будем так заниматься любовью — постоянно и с упоением, то мгновенно заделаем второго. Ну и пусть, моему принцу нужны наследники!
Риэра
Цветущая роща лкесы издалека напоминала желтое облако, усевшееся в низину. Медовый аромат окутал нас с Саром, когда мы спустились к ней с пригорка, оставив далеко позади разросшийся Пандемониум, в центре которого теперь сиял, словно огромный кристалл, почти достроенный дворец Люцифера. Этот Падший часто приходил к Мулциберу, ставшему моим другом. Мы проводили вечера за неспешными разговорами и прогулками. А дни я работала в лазарете, который организовала с нуля. Он всегда был полон, ведь строительство — тяжелая и опасная работа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но сегодня в кои-то веки взяла выходной. Выдался прекрасный теплый денек, и мы с Саром с удовольствием согласились провести его в цветущей и благоухающей роще лкесы вместе с Мулцибером, его возлюбленной-драконицей и их крошкой-дочерью, которую я приняла недавно в быстрых легких родах, что прошли у нас дома.
Сколько было тревог, ведь Эва — первое дитя демонов и драконов! Но малышка родилась с отменным здоровьем и идеальным характером — всегда улыбается! Самое интересное, что беременность продлилась недолго, несмотря на то, что обычно драконицы вынашивают детей раз в пять дольше. И обошлось без яиц, ребенок родился как человек.
А теперь у нас был еще и крошка Даниар — сын Аматара и Дайи, второе дитя драконов и демонов. Вот он как раз, сидит на руках у матери и цветет улыбкой, глядя на отца, который уже и думать обо мне забыл, не может надышаться на свою возлюбленную. О том, что я жива, он поклялся никому не говорить. Все они стали моими друзьями и семьей. Я люблю их, а детей просто обожаю. Эва, голубоглазая блондинка, в маму. А Даниар, наоборот, брюнет с зелеными глазами. Они стали Сару братом и сестрой.
Мы с ним подошли к этим счастливым семьям и после обмена приветствиями расположились под кронами лкесы, вдыхая медовый аромат. За шутками, смехом, поеданием разнообразной снеди время пролетело незаметно. Но во взгляде Мулцибера протаивала тоска, хоть он и старательно это скрывал. Поэтому, когда друг предложил прогуляться, я согласилась и, не зная, как подступиться к этой теме, спросила в лоб, едва мы отошли от рощи:
— Тебя что-то гнетет?
— Есть кое-что. — Мужчина вгляделся в деревеньку, что красивыми нарядными домиками уселась вдоль вьющейся вдалеке реки. — Меня беспокоит Люцифер.
— Ему не нравится дворец? — я приставила руку козырьком ко лбу, разглядывая рыбаков.
— О, нет, он-то ему как раз нравится. — Мулцибер невесело усмехнулся. — Проблема в том, что ему весь этот мир нравится.
— И что плохого?
— Риэра, Люцифер не удовлетворится дворцом, даже если тот будет самым прекрасным из всех. Ему всегда будет нужно больше. — Друг посмотрел на меня с тоской. — Видела, на окраинах начали сооружать стену?
— Нет.
— Это он приказал. Хочет отделить свои владения от земель драконов.
— Почему тебя это тревожит?
— Потому что вскоре Люциферу станет мало Пандемониума, он захочет владеть и тем миром, что за стеной.
— Почему ты так решил?
— Потому что ему нужно больше, чем у Отца.
— Но если судить по тому, что рассказывают Падшие, Отец владеет абсолютно всем!
— Вот именно. Риэра, после того, как он стал Отступником, проклятым самим Создателем, в его сердце образовалась огромная дыра, — мужчина с мольбой посмотрел в мои глаза, словно я могла что-то изменить, — она поглотит и уничтожит все, ее ничто не способно залатать! Эго Люцифера не насытится никогда!
Холодный порыв ветра толкнул меня в грудь. Рыбаки на речке начали поспешно сматывать удочки, увидев лиловую тучу, что выползала из-за горизонта вместе с диском темной луны, что казался зловещим оком, неприветливо глядящим на благоухающую рощу. Я с жалостью посмотрела на нее — лкеса только-только зацвела! Если поднимется буря, вся красота будет мгновенно уничтожена. Ведь она такая хрупкая!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Саяна
Самолет взлетел. Градус напряжения тоже. Нет, я не думала о демонах-оборотнях и ведьмах. Должна была, но не могла, потому что взгляд Горана, сидящего напротив, скользил по мне, прожигая на расстоянии и заставляя чувствовать себя льдинкой в пламени газовой горелки. Я понимала, что ему это доставляет особое удовольствие, потому что супруг отлично знает — его жертва теперь тоже помнит полет, когда он заставлял меня ерзать на кресле в точности, как сейчас.