но…»
— Пойми же ты наконец… — тихо продолжает, улучив момент моей молчаливой задумчивости, — Я необычный мужчина, мне недоступна обычная жизнь с обычным, простым выбором. В моем мире так принято. Ты заключаешь выгодные сделки, создаешь красивый фасад для общественности, а чувства…они не для первых полос, Амелия.
— У Миши тоже есть такая как я?
Пару мгновений снова молчит, потому что мы оба знаем — нет, у него нету девочки для развлечений, и в конце концов Максу приходиться это признать.
— Нет, но Миша скорее исключение, подтверждающее правило. Ему повезло.
Правда с оговоркой. Конечно же. Ему кажется, что этого достаточно, а мне, что он просто взял и полил кучу дерьма сиропом.
— Понятно.
— Амелия, я правда не могу отменить свадьбу. Единственное, что мой отец любит — это свою компанию, и чтобы отнять ее, мне нужны связи!
«Так вот что они задумали…» — осознаю «глобальное», а он, словно прочитав мои мысли, кивает.
— Отец Ксении второй по состоянию человек, и если я женюсь на его дочери, у меня будут необходимые основания. Я — Александровский, но пока мой отец имеет больше веса, потому что, как ни крути, я все равно второй. Сын. Заключив сделку с Малиновским, смогу сравнять счет, и когда я начну снова задавать вопросы, уже не будет так страшно делиться информацией. Как только я женюсь на Ксении, чаша весов уравновесится. Он много кого достал, и выбор уже не будет таким очевидным.
— Не проще ли разрушить вашу компанию?
— Нет, — твердо отрезает, и когда я смотрю на него вновь, он увереннее и сильнее, чем когда-либо, — Это наше наследие, Амелия.
— Вам действительно нужно что-то его?
— «АСтрой» создан на деньги моего деда, то есть на мамины, так что да. Нужно. Да и знаешь? В этом есть особый кайф, отнять его детище и заставить смотреть, как все, что он создал, больше ему не принадлежит. Для этого мне нужен компромат, который поставит под угрозу само существование «АСтроя»…
— …Чтобы выпихнуть отца шантажом, так как иначе будет риск полного уничтожения.
— Да. Теперь ты понимаешь?
— Понимаю. Ты хочешь отомстить, и уверена, что у тебя это получится…ну а я как же? — тихо спрашиваю, сложа руки на груди и переведя взгляд в сторону, — Ты получишь «правильную» жену, поддержку ее отца, положение и компанию, а что со мной будет?
— С тобой все будет хорошо.
— Правда? — горько усмехаюсь, — Ты меня любишь?
Лицо Макс вытягивается, как комичная маска. Он удивлен, не готов, не придумал, не подгадал ответа, и не подгадает. Я ведь даю достаточно времени, чтобы услышать хоть что-то, но все, что мне достается — колючая тишина.
— Понятно.
— Ты не замена Лиле, если…
— Я не об этом спросила, а твое молчание гораздо красноречивее любых красивых слов и обещаний.
— Не дави на меня!
— Он сказал, когда приходил, что твоя мама научила тебя ответственно относиться к этим словам, так что ты мне их не скажешь, потому что не любишь. И к чему тогда такие траты? Квартира, машина, учеба… Я — всего лишь одна «из», и, спорю на что угодно, что к тебе в постель целая очередь тех, кто готов на все твои условия.
— Но проблема в том, что мне не нужны они. Я хочу тебя.
— Вот именно. Ты «хочешь», а это…
— Я испытываю определенные чувства, но я пока не готов сказать, что люблю тебя, потому что не уверен! — выпаливает и снова бьет меня в самое сердце.
«Класс. Просто потрясающе…» — «Зато честно?» — «Ну да. Он «меня хочет», и возможно когда-нибудь «полюбит», но пока «испытывает определенные чувства»…»
— Прости, но я не хочу врать. Ты сама просила честности — я тебе ее даю. Я не уверен в том, что испытываю сейчас, но знаю точно, что испытываю.
— Тогда скажи, что ваш брак — это лишь способ получить желаемое, что он будет фиктивным. Ни секса, ни отношений, ни…детей. И скажи, что ты разведешься, как только сядешь в кресло Петра Геннадьевича.
— С чего ты вообще взяла, что я буду управлять…
Устало цыкаю и саркастично смотрю ему в глаза.
— Брось, не делай из меня дуру. Это будешь ты. Миша — не сможет, Марина тоже. Лекс…возможно, но компания создавалась на деньги вашей матери, и вряд ли та же Марина это позволит.
Макс прикрывает глаза какой-то своей мысли, улыбается, а я вдруг спрашиваю:
— Я думала, что ты мечтал стать архитектором.
— Так и было, малыш, — тихо отвечает, а потом пожимает плечами, с сожалением глядя на меня, — Но у меня нет выбора. Это мои обязательства перед семьей, так что ты права, я — единственный кандидат.
— У тебя во многом нет выбора, не так ли? — молчит, — Так…Ну и? Ты скажешь мне то, что я прошу или нет?
Снова молчит. Потому что нет. Потому что он не может. И я это знаю даже раньше, чем он отведет взгляд.
Начинаю смеяться, тихо, и скорее с целью скрыть слезы, которые так и норовят вырваться. Мне ведь дико больно. Вот то о чем говорил Властелин мира — мы слишком разные, и наши ссоры будут фундаментальными. Основополагающими. Это вам не мелочи, типа, «ты забыл купить молоко!»…или «Можно не разбрасывать свои грязные вещи?!». Все гораздо сложнее: я не могу принять его правила, он не может поступить иначе.
«Нам не суждено быть вместе…» — проносится в голове раньше, чем я вдруг спрашиваю.
— Что если я вдруг захочу ребенка, например?
— Тебе всего восемнадцать, Амелия, об этом очень рано думать. Поживем пару лет, там видно будет…
— Ты говоришь, как истинный политик, но меня эта туманность не устраивает. Что будет, если я захочу ребенка? Или вдруг забеременею случайно?
— Мы уже об этом говорили, кажется? Тебе поставили укол и риски максимально исключены. Описай хоть сотню тестов, результат будет отрицательным.
— Максимально, но не полностью. Всегда существует один процент.
— Амелия…
— Ответь на вопрос, я знаю, как меня зовут.
Макс строго молчит, ему не нравится моя грубость, но все свои «не нравится» он запихивать поглубже и пожимает плечами, держась спокойно, а тон ровным.
— Ты будешь сдавать кровь раз в месяц. Если окажется, что мы попали в «один процент», срок будет небольшим…
Меня облает холодом изнутри и снаружи…
«Нет, нет, нет…Он о том, о чем я думаю?!» — бледнею, смотрю на него во все глаза, но Макс всего лишь отмахивается.
— Не смотри на меня так.
— То есть…аборт?
— На этом сроке это не аборт…
— А что же это тогда?!