Кошмар. Один и тот же. И вновь и он, и Сиани закрывают глаза, и вновь пытаются расслабиться. Один и тот же сон снится обоим. Но только им. Он не тревожит их проводницу-ракханку, он не тревожит животных. Как будто только люди могут видеть такие сны... а может, только те, кто связан кровью с Охотником.
И Сиани Первая подняла тревогу. А может, воскресила надежду?
- Я думаю, он не умер, - прошептала она.
И вот они снова едут. Бесконечные мили заснеженной земли. И вопросы, которые нужно задать, даже если ответы причинят боль.
- Что произошло между вами? - спросил наконец священник. Он говорил мягко, но сам же слышал, каким напряжением звенит его голос. Может ли он взять легкий тон, когда дух его в смятении?
Ледяная корка трещала под копытами лошадей, под когтями ксанди. Получался какой-то сложный ритм, даже приятный на слух.
- Ты вправду хочешь знать?
- Думаю - да.
Белая земля, заснеженные деревья. Ломкие, звонкие щелчки обледеневших ветвей. Иногда с громким треском ломался сучок и падал на тропу перед ними, взрывая снег. Буря прокатилась и исчезла восточнее гор, но еще долго будут помниться причиненные ею разрушения.
- Он взял меня в ученики, - тихо поведала она.
Дэмьен почувствовал, как тугой ледяной комок скрутился внутри, и едва сумел разжать смертельную хватку, сдавившую его сердце. "Ей отчаянно необходимо чародейство, любое. Что ж, может быть, оно того стоит..."
- Что-нибудь еще? - сдавленно выговорил он.
И она мягко ответила:
- Неужели этого мало?
В целом мире не могло существовать более тесной связи. Истинное ученичество накладывает отпечаток на всю оставшуюся жизнь, даже если период обучения давно кончился. Даже если к ней вернется память, все ее Творения будут помечены Охотником. Подпорчены им.
"Женщина, которую я любил, никогда не вернется. Даже если восстановится память, она будет... другой. Более темной. Порча коснется всего..."
Но больнее всего ранило даже не то, что случилось. Он понимал, что она не тревожится, что те черты Охотника, которые делают его столь отвратительным для Дэмьена, у нее вызывают лишь повышенное любопытство. Никогда прежде разрыв между ними не казался таким огромным, таким непреодолимым. Никогда прежде он так ясно не понимал его природу.
- А ты? - осведомилась она. - Что происходило между вами?
Дэмьен закрыл глаза.
- Он пил мою кровь.
"И сейчас пьет".
Его разбудил предостерегающий крик Хессет. Он вскочил с быстротой, отработанной неделями жизни в обнимку с опасностью, одетый, вооруженный, одним движением наполовину сбросил одеяла и сейчас освобождался от оставшихся. Домина освещала стоянку, значит, было близко к полуночи; свет округлившегося диска самого большого спутника Эрны позволял легко определить причину беспокойства...
Ксанди. Они словно взбесились, они бросались на все и всех. Светлые гривы разметались, по острым рогам текла кровь. Дэмьен успел увидеть, как упала одна из лошадей, а другая билась в путах, пытаясь отодвинуться, насколько возможно, от бешеных тварей. Упавшая лошадь перестала дергаться, густая кровь текла из разорванного брюха; а ближайший ксанди все колол и колол ее рогами, как будто его бесило, что она перестала сопротивляться.
Хессет уже поднималась рядом с животными, пытаясь их успокоить.
- Назад! - крикнул Дэмьен. Яростное храпение и визг не дали ему услышать самого себя. - Назад!
Она бешено покосилась на него, но все-таки уступила дорогу, а сама натянула арбалет. Пока Дэмьен подбирался к животным, ракханка быстро осмотрела окрестные заросли. Это было необходимо: животные оглушительно визжали, и если кто-то в этой части гор еще не знал о появлении отряда, теперь-то узнал наверняка.
Дэмьен выискивал признаки, по которым смог бы определить причину беспорядка. Лошади были испуганы, но не больше, чем то вызывали обстоятельства; они пытались освободиться от пут, лишь чтобы уцелеть. И похоже, что один из ксанди - самый шумный - больше беспокоился о своей безопасности, чем стремился вырваться на свободу. Значит, причиной был другой ксанди, и если всадников осталось только трое...
Он взмахнул мечом и быстро опустил его. Сияющие рога мелькнули в каком-то дюйме от его груди, как раз когда стальное лезвие рассекло ремень привязи. Дэмьен отпрыгнул в сторону. Ксанди яростно рванулся за ним, но тут осознал, что свободен. Он развернулся на месте, чуть не опрокинувшись, и побежал прочь от лагеря, как будто свобода свела его с ума.
Хессет посмотрела на оставшихся животных, потом на Дэмьена:
- Дальше что?
Священник тоже оглядел оставшихся скакунов. Они еще были раздражены, но как будто успокаивались. Он тряхнул головой.
- Нас не разделили. Нас не лишили никакого имущества. Все говорит о том, что это была попытка разъединить или ограбить нас. Так. Света довольно; дорога хорошо видна. Собираемся и отправляемся.
- Может быть, это ловушка, - предположила Сиани. Ее голос чуть заметно дрожал.
- Может быть, - согласился он. - И поэтому мы должны быть чертовски осторожны. - Он кивнул туда, куда минуту назад убежал ксанди. - Но если мы не выясним, что, черт возьми, произошло - и почему, - это может повториться. И мы останемся без коней.
Они быстро разобрали лагерь. В несколько минут все снаряжение было упаковано и навьючено на трех оставшихся животных. Тщательно затянуть ремни и закрепить седла стоило трудов - лошади еще нервничали. Дэмьену пришлось пожертвовать драгоценной минутой и провести Успокоение, только тогда лошади дали себя оседлать.
Потом он опустился на колени около упавшей лошади. В боку ее зияла огромная рваная дыра; лошадь трудно дышала, и на губах ее пузырилась кровавая пена. Дэмьен убрал меч, отцепил с пояса нож и быстро полоснул по шее бедолаги. Быстро и глубоко. Ни звука, ни движения - только кровь хлынула широким потоком, окрашивая кармином белый снег. Животное умерло.
Ухватив вожжи Таррантовой лошади - единственной, оставшейся в отряде, и вскочив в седло, он поймал взгляд Сиани.
- Сонная артерия, - пояснил он. - Смерть почти мгновенная.
Дэмьен встал во главе отряда. Сиани он указал место позади него.
- Держись посередке. Все время. Если ты дашь себя схватить...
"Тогда все потеряет смысл", - мысленно закончил он. Она хмуро кивнула в знак того, что поняла, и встала за Дэмьеном. Следом за ней - Хессет, и они отправились...
В лес. Обледеневшие ветви ломались, крошечные лавины скатывались на землю впереди и позади отряда. Дэмьен держал арбалет наготове, прижимая локтем приклад, палец на крючке. Другой рукой он вцепился в вожжи. Не в первый раз ему вспомнилась собственная лошадь - ею-то он мог управлять одними коленями, а руки были свободны для боя. Но она погибла, давным-давно - и что вспоминать? Теперь у него было другое животное, спасибо, хоть прирученное. А впрочем, Таррант не взял бы плохую лошадь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});