Девушка вновь опустилась на стул.
— Нина вышла замуж за итальянца. Сейчас она прибыла в Новочерноморск на судне, где он работает штурманом. Остановилась у своих родителей. Очень страдает оттого, что поступила так опрометчиво. Хотела бы вас видеть.
— Давайте больше не будем об этом. Хорошо? Вы пьете с сахаром?
— С сахаром.
— И со сливками?
— И со сливками.
Аринин разлил кофе в маленькие чашки, поставил сахарницу и открыл баночку сливок.
Хотя судовой доктор и просил свою гостью не говорить о Нине, но разговор, помимо его воли, продолжался именно о ней...
Нина сидела на скамейке в дальнем углу городского сквера и с нетерпением ждала подругу. Совсем недавно на этой скамейке она встречалась с Марчелло... Оксана явилась без опоздания, в назначенное время, присела рядом. Нина настороженно смотрела на нее, не произносила ни слова. Очевидно, по выражению лица Оксаны все поняла.
— Не тяни, — не выдержала она.
— Знаешь, что он заявил, прощаясь со мной у трапа? Передай, говорит, что Россия без нее обойдется, а она без России — нет.
— Это сказал... Тургенев, кажется. Надо было мне самой пойти.
— Я тебе говорила...
Нина мрачнела на глазах, отчего-то злилась на Оксану. Закурила. Все это изменило характер разговора, который Оксана намеревалась провести спокойно.
— Ну зачем он тебе? — прямо спросила она, поведав о реакции Григория на ее приход. — Ты же замуж вышла.
— Не вышла, а меня взяли.
— Как это взяли?
— Ну, вышла по расчету, — скривилась в злой улыбке Нина. — Ты это хотела услышать?
— Успокойся. Когда ты злишься, у тебя лицо некрасивое.
Нина торопливо курила, что-то лихорадочно обдумывала. Ей хотелось выговориться, но в голове клубилось столько мыслей, что она не знала, с чего начать.
— Что-то я тебя не узнаю, — заявила Оксана. — Ты так рвалась на Запад, молниеносно все решила, а теперь вспомнила о враче. Подумай, что делаешь? У тебя муж...
— Это я уже слышала. Знаю, что я — жена Марчелло, итальянца, но знаю и Григория, моего доктора. В общем-то я теперь и не гражданка СССР и не гражданка Италии, а так, что-то промежуточное, расплывчатое.
— Пройдет. У тебя все будет хорошо с Марчелло. По-моему, врач по складу характера совсем другой человек. А Марчелло в твоем вкусе.
Нине не понравилось это сравнение. Она откровенно и грубовато бросила ей:
— Кажется, вы с ним снюхались. Имей в виду, он любил меня.
— Вот ты уже и ревнуешь, — улыбнулась Оксана.
— Я сама с ним встречусь, — вставая со скамейки и вскидывая увесистую сумку на плечо, сказала Нина. Не простившись, она торопливо застучала каблуками по выложенной плитками аллее, словно убегала от своей собеседницы.
24
После встречи с Оксаной Нина забрела в бар к Эдику Вартанову. Как обычно, уселась у стойки и в ожидании, пока бармен подойдет к ней, задумалась. Она никак не могла решить — идти ли ей к Григорию на борт «Бейсуга» или же этого не следует делать. Ее ничуть не занимало то, что кто-то увидит и подумает о ней плохо. Нина опасалась услышать от Аринина вежливые, но твердые слова об окончательном разрыве и просьбу покинуть борт советского судна. Григорий, насколько она его знала, мог поступить именно так. Сидя у стойки, Нина перебирала разные варианты их будущей, так желанной для нее встречи.
Нина понимала, что эта встреча может быть последней, и тогда никакой надежды у нее не останется, так как оборвется последняя ниточка, связывающая ее с близким и дорогим человеком.
— Что призадумалась, синьора Рамони? — протянул ей руку Эдик.
Нина очнулась, криво улыбнулась, пожала протянутую руку и попросила коньяк. Эдик плеснул ей в крохотную рюмку, подал на блюдечке шоколадную конфету. Гостья выпила одним глотком.
— Ну как там макароны? — поинтересовался бармен с нагловатой улыбкой.
— Римского папу не видела, а Муссолини, сам знаешь, давно уже сгнил. Что еще?
Нина не разделяла его игривости.
— Ну ладно, рад видеть тебя. Что ты такая ершистая?
Гостья не стала делиться с ним своими думами. Неожиданно спросила:
— Где же твоя Оксана?
Эдик удивленно уставился на нее.
— Не понял... Кто?
— Забывчивый какой. Целый вечер пялился...
— А-а, — вспомнил Вартанов. — Ну какая же она моя... Не тот товар, не кондиционный.
Нина выпила еще стопку коньяка, затянулась густым табачным дымом и помутневшими глазами уставилась на Эдика. В голове у нее вдруг родился план — устроить мелкую интрижку с его участием. Она оживилась.
— Оксана от тебя без ума. Ты ее плохо рассмотрел. Она в твоем вкусе.
— Не исключаю, — равнодушно заметил Вартанов. И поинтересовался: — А где же твой?
— Зачем он тебе?
— Есть дело.
— Условие... Займешься Оксаной — завтра же приведу Марчелло к тебе.
От выпитого Нина слегка захмелела. Но этого ей было достаточно, чтобы почувствовать раскованность. Своим женским чутьем она и в самом деле заподозрила душевные, если не сказать сердечные, контакты, пусть только едва наметившиеся, между Оксаной и Григорием. В чем-то они очень схожи и, как считала Нина, вполне подходят друг для друга. Пока не поздно, надо поссорить Григория с ней, нарушить эти опасные контакты. Ну, например, пусть Аринин узнает, что бармен из «Бригантины» чуть ли не собирается жениться на Оксане.
— Там все это просто, не то что у нас, — рассуждала вслух Нина, имея в виду западные порядки. — Так сделаешь для меня?..
— Все будет красиво, — сказал Эдик, уходя от прямого ответа.
— А что ты хочешь от Марчелло?
— Мужской разговор, синьора. Мужской...
На следующий день в ресторан «Бригантина» Нина пришла с Марчелло. Их встретил Вартанов, заранее устроивший богатый стол с угощениями. Эдика и итальянца не надо было знакомить. Они понимающе переглянулись, пожали друг другу руки так, будто виделись впервые.
Нина ничего не знала о том, что они уже не раз встречались и между ними состоялась сделка с часами. Правда, для бармена эта сделка оказалась убыточной... Марчелло он доверился, видя в нем партнера оптового бизнеса, и надеялся, что и на этот раз они договорятся, а заодно обсудят и меры предосторожности.
Днем в ресторане было мало гостей. Звучала приглушенная музыка, скучали официанты. Беседе ничто не мешало. За столом некоторое время шел никчемный разговор о всяких пустяках, потом мужчины перешли к делу. Они быстро договорились о новой крупной сделке: Марчелло привозит сотни две-три джинсов, а Эдик покупает их у него по 150—200 рублей за штуку. Нина, выполняя роль переводчицы, нашла возможность напомнить Вартанову об условии, которое она поставила перед ним. Бармен и на этот раз обещал ей все сделать красиво.