На вершинах деревьев было безопаснее, если вы сидите неподвижно. Никто из крупных существ, желающих полакомиться ею, не мог залезть так высоко. Монстры не появлялись до наступления темноты, но ее могли побеспокоить болотные тигры, «проклятые» и велосирапторы. Для более крупных хищников лес был слишком густой, но ползающие скорпиокрысы оставались нешуточной опасностью. Венера была заселена всего триста солярных суток назад, и здесь, в пустыне, могло встретиться еще много неизвестных монстров.
Сырость не беспокоила Дарти, ни дождь, ни ветер ею не ощущались. Ее костюм превосходно подходил к местному климату, и вода скатывалась с меха – чуда гидрофобной техники. Он был глянцевым и отсвечивал фиолетовым, но при большем освещении становился черным, под цвет больших пальмовых листьев, с которых капли дождя стекали, словно стеклянные бусины. Листья были красно-черными, чтобы улавливать максимум света в вечно серой дождливой атмосфере. Они составляли плотный покров и опускались, когда наступал вечер.
Дарти родилась с хромосомной аномалией, проявляющейся в красно-зеленой цветовой слепоте. Ей было примерно десять солярных суток от роду, когда с помощью генной терапии ее вылечили, и она до сих пор помнила, как первый раз увидела истинные, яркие краски Венеры.
Ее окружали сотни суетящихся и щебечущих видов венерианских обитателей листвы. На их фоне звук пережевываемого кекса слышался тихо и умиротворяюще. Она не будет суетиться; будет любоваться этим природным великолепием и пытаться обнаружить места, где в навесе встретятся ненатуральные геометрические формы и углы.
Отсюда она могла разглядеть исполинские горы Максвелла на севере, его поросшая лесом вершина высоко вздымалась в плотной атмосфере планеты, – но, по большей части, она скрывалась за облаками. Дарти могла только мельком увидеть вздымающиеся стены утесов, потому что она находилась на «сухой» стороне. Горы Максвелла царапали небо, сгребая слой облаков, поэтому с «мокрой» стороны всегда шел дождь. «Баланс» в этом случае был такой, что с наветренной стороны горы были выветрены настолько, что неадаптированным земным организмам лучше было иметь с собой кислородные баллоны для дыхания. Но тут, с подветренной стороны, поднимался лес, и в дневное время видимость могла достигать нескольких километров.
Дарти еще раз укусила кекс. Похоже, он был «шоколадным», уровень кофеина в ее крови повысился, судя по датчикам. Она через плечо посмотрела на склон. Небо становилось ярче, дождь перешел в легкую морось, потом в туман, облака отползли вдоль по кулуарам, ведущим прямо на вершину, возвышающуюся над ней. Сквозь слой облаков просвечивало размытое светлое пятно. Вдруг облака разошлись, и на Дарти обрушился не прикрытый ничем свет дневной звезды, висящей над ней в расщелине чистого, пронзительно-голубого неба, и в толще облаков вокруг него вспыхнули невероятно широкие мазки радуг. Волны тумана прокатились над ней, скользнув по самому пологу листвы, превратив льющееся с неба золото в нереальный, мерцающий свет.
Дарти радовалась, что на ней адаптационный костюм. Солнце грело ее, но костюм задерживал ультрафиолет, гораздо более опасный здесь, чем на Земле. С глазами следовало тоже быть осторожнее: их защищала кристаллическая пленка, но ее фильтр не был предназначен для прямых солнечных лучей.
Отдельные лесные голоса слились в общую какофонию. Третий раз за сто солярных дней своей жизни Дарти на минутку увидела солнце. А некоторых здешних животных она никогда раньше не видела. Она решила принять это как хорошее предзнаменование для своей одиночной экспедиции. К сожалению, то, что произошло сразу за этим, никак нельзя было исключить.
– Привет, – сказал голос в ее голове, – хороший кекс.
– Твоя печь не очень-то хорошо работает, если хочешь знать, – кисло ответила Дарти.
Никогда не устанавливайте дистанционную синаптическую связь с романтическими и профессиональными партнерами. Независимо от того, насколько удобной она кажется в это время в поле. Потому что они могут выйти на связь именно в тот момент, когда тебе меньше всего хочется разговаривать.
– Я слышала об этом.
– Что ты хочешь, Кракен?
Дарти представила улыбку Кракен и поморщилась. Она услышит, что она улыбается, по ее «голосу».
– Просто решила поздравить тебя с днем рождения.
– Ох, – вздохнула Дарти, – это мило. Положение обязывает?
– Может быть, мне действительно не все равно? – устало ответила Кракен.
– Мм. Какой у тебя на этот раз скрытый мотив?
Кракен вздохнула. Это была скорее нервная дрожь, чем вздох, и Дарти поняла, что не ошиблась.
– Я, может, на самом деле волнуюсь.
– Конечно, – ответила она, – ты так часто глядишь со своего Олимпа на низших существ.
– Олимп на Марсе, – ответила Кракен.
Чтобы не рассмеяться, Дарти крепко стиснула правый кулак, преодолевая сопротивление адаптационного костюма так, что побелели пальцы.
Ох уж это твое обаяние! Больше оно на меня не подействует.
– Эй, – сказала Кракен, – ты должна что-то доказать там. Я так понимаю.
– Разве ты вообще способна это понять? Когда тебе в последний раз отказывали в выделении ресурсов? Самому молодому доктору наук, получившему премию Венеры за выдающиеся достижения в ксеноархеологии? Доктору, основавшему кафедру Марсианской археологии в Университете Афродиты?
– Университет Афродиты, – хмыкнула Кракен. – Пять ангаров и многоцелевой посадочный модуль.
– И все же это нам выделили.
– Я своего пика достигла в самом начале, – помолчав, продолжила Кракен, – я никогда не была твоей соперницей, Дарти. Мы были коллегами. Мы коллеги, – поправилась она, но было поздно, Дарти уже заметила ее ошибку.
– Ты часто отрываешься от работы, заметив, что меня не хватает?
Пауза.
– Это несправедливо, – наконец выговорила Кракен. – Но, если я сконцентрирована на работе…
– Одержима.
– …это недостаток, который сильно мешает мне. Возвращайся. Возвращайся ко мне. Мы об этом поговорим. Я попробую снова выбить тебе средства на исследования.
– Мне не нужна твоя помощь, Кракен!
Лес вокруг притих. Потрясенная Дарти поняла, что последнюю фразу выкрикнула вслух.
– Бегая по всей долине Иштар в одиночку, без поддержки, ты не докажешь свою теорию о заселении Венеры аборигенами. Ты просто угодишь в пасть монстру, Дар.
– Я вернусь к закату, – сказала Дарти. – А если нет, то так даже лучше.
– Знаешь, над кем еще всегда смеялась вся Академия? – Дразнящий тон Кракен бесил Дарти, она ненавидела эту язвительную интонацию. – Над Мориарти.
Я не буду тебе подыгрывать. Пошла ты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});