Я киваю в ответ. Я действительно видел, как прилипала оставлял ауру и двигался к теплу артефакта.
— Так что заключаем джентльменское соглашение? — спрашивает у меня Второй.
Я протягиваю ему руку и наша первая сделка о работе вне Клиники и без Клиники вступает в свои права. Теперь мы равноценные партнеры.
На обрыве сидим долго. Я сморю на солнце, на небо, на чернеющий вдалеке лес, на бирюзовую с серебристыми отблесками речку. Была бы моя воля я б так и остался бы на этом обрыве лет на 20. Построил бы себе хижину и целые дни проводил наблюдая за окружающей красотой. Как умудренный годами какой ни будь японский сенсей.
— Второй, а как ты думаешь, если у нас все получится и… Аленка выздоровеет, я смогу послать Клинику к черту и уехать на дальний маленький хуторок, чтобы жить в тишине и спокойствии? Меня отпустят?
Он как то неопределенно улыбается, трогает рукой теплый песок и после долгой паузы отвечает:
— Знаешь, если все получится и эта история закончится хорошо, я даже вручу тебе ключи от отдаленного хутора и буду (если пригласишь, конечно) в гости с продуктами и алкоголем приезжать на выходные. Только…
— Что?
— Ты через неделю жизни на природе даже с твоей любовью- волком завоешь, а через месяц будешь у Петровича в кабинете новое задание выпрашивать. Я же по тебе вижу, что ты уже на адреналине и, как бы ты не старался, спрыгнуть с этого допинга не реально.
Я слушал, но не верил Второму. Я же не такой как он. Я же как-то жил почти 30 лет без ночных погонь и перестрелок. Я смогу по-другому. Тем более у меня действительно есть с кем. Я люблю Аленку — как это ни банально звучит. Но…Если я сам в это верю и сам это понимаю- то, наверное, все таки любовь- это правда. Не такая, как в кино и сериалах. Без бешеной страсти и битья посуды. Тихая и спокойная. Понятная любовь, уютная и домашняя.
А сейчас эта любовь лежит в больничной палате и…
Дальше додумывать не хотелось. Я запретил развивать мысли в этом направлении, четко себе сказав, что у нас с Аленой все будет хорошо. Что она поправится и ей просто нужно время. Все. Тема закрыта. Я ей в любом случае постараюсь помочь. Но жаловаться и причитать заранее не буду. Потому что я точно знаю- с ней все будет в порядке. И по другому быть не может. И я дождусь, я привезу ее в какое ни будь такое место — пусть даже на тот самый обещанный Вторым хутор и, не откладывая на долго, просто предложу стать моей женой. Потому что я хочу быть с ней вместе. И нас впереди ждет целая огромная жизнь. Только никому кроме Аленки я об этом не скажу. Даже Второму. Чтоб не сглазить.
— Пора собираться? — спрашивает Второй, смотря на то, как я допиваю последний глоток вина. Он к алкоголю так и не притронулся.
Я киваю в ответ. Мне неожиданно становится почему-то спокойно. Вся нервотрепка ночи, все напряжение после пары часов единения с природой (и бутылки портвейна) ушли практически без следа. Осталась только горечь. Как послевкусие от вина.
Возвращаться в город катастрофически не хочется. Вспоминается сразу все — и мертвый Грек, и изуродованный Женечка, и намечающаяся разборка с Тарасовым. А то, что шеф оперативников пригласит к себе, стоит только на порог заявиться — сомнений не оставляет. Оправдываться, отчитываться, объяснять по сотому кругу. Бррр…Не охота.
Второй в очередной раз словно читая мои мысли (вот наверное реально все на морде лица у меня написано) говорит.
— А ты не хочешь гриппом поболеть- дней десять? Я если что мед. братом могу поработать. Только с Галиной Николаевной придется договориться на коробку Вечернего Киева. Но она женщина умная — поймет. А мы тем временем все исследования и закончим.
— А так можно? — мне действительно сейчас не до досмотров и плановой работы. И нам со Вторым нужно просто время для поиска. А после обычных заданий ни сил ни желания у меня почти не остается.
— Можно. Маги тоже болеют.
Больным притворялся я знатно. Кашлял в трубку так, что Станиславский бы оценил. Итогом было напутствие от Тарасова- пить калину-малину и цитрамон, и от Галины Николаевны — не сильно тянуть с выздоровлением.
Второй набросал лично для меня план схему старых кладбищ. Очень подробно расспросил об увиденном в прошлый раз энергетическом пятне. Второй, наверное, слишком жалел, что не видит мир так, как его видят маги. Но я старался описать и обрисовать как можно точнее и ярче. Чтоб даже человек без дара понял, что именно происходило.
— Свет — это хорошо — говорил он. — А что ни будь еще под ногами. Ну, в виде артефактов, чужеродных вкраплений, другой энергетики? Если там в земле лежат эти окаменелости, надо понимать, как их чувствовать — не тупо же копать яму 20 на 20 метров. Нас за осквернение могил к ментам заберут.
Копать землю Второй настроен был более чем решительно. Он действительно хотел найти мощи. Но я слишком скептически, наверное, был настроен. Я хорошо помнил свои ощущения в энергетической зоне — там сверху точно ничего черного и фонящего не было. Там из нутри шел свет. Было чувство, что там не маленькие какие-то странные вкрапления, а большой пласт по размеру со светящимся участком. Действительно, не копать же огромную яму для того чтобы понять что там светится.
Второй обложился старинными картами Харькова. По его отметкам — нам надо было проверить шесть кладбищ и два практически обрушенных подземелья. И метро. В смысле- то место, которое нам указала Елена Геннадиевна. Я лично был за метро. Попасть в подземные туннели мне почему-то представлялось намного проще, чем среди бела дня в центре города махать лопатами в поисках старинных могил.
Второй тоже больше склонялся к метро, тем более что у нас было почти точное место, где искать окаменелости. Но на всякий случай пытался сразу просчитать план действий, если изначальная работа будет напрасной.
— Там же за столько лет с этим куском непонятного минерала могло что угодно произойти, все таки постоянный доступ людей. Кто его знает, как он вообще на живые организмы влиял. Может его уже по интуиции прикопали куда по дальше. Судя по кусочкам окаменелостей — неприятности они притягивали на раз.
— А если мы его найдем, как на поверхность принесем? Я, Второй, как то не думаю, что нам по туннелям предприятия государственного значения разрешат с булыжников в руках беспрепятственно разгуливать.
— Это понятно. Значит надо все устроить за время ночной смены и продумать пути к отступлению. В любом случае если что-то найдем, надо будет думать, как его транспортировать. В самом крайнем случае — позвоню Старику. Я думаю, что наградить нас, конечно, не наградят, но, если будет реальный результат, ни тебя за симуляцию не выругают, ни мне в очередной раз нотации читать не будут. Сам же знаешь- победителей не судят.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});