— Ч-ш-ш-ш! — сказал он, — слушай меня. Времени нет. Риваж в замке?
— Нет, но его ждут. Он скоро будет.
— Хорошо. — Роберт поднял руку, касаясь ее руки, чтобы внушить ей, насколько важны его слова. — Скоро я вернусь. Завтра вечером. Мне помогут друзья. У меня есть план. Веди себя естественно, делай, что они говорят. Я тебя отсюда вызволю. Верь мне.
Беспокоясь о нем, Изабелла едва слушала.
— Беги, беги, — отчаянно твердила она. — Здесь есть стража. Люсьен мне говорил.
— Часто стража делает обход?
— Около десяти часов и в полночь. Они держат меня взаперти в этой комнате, но я вижу, как проходят сторожа. Скоро они будут здесь. У них есть собаки, я слышала.
— Этот грубиян причинил тебе боль?
— Немного. Неважно. Я пыталась заставить их поверить, что ты не придешь, что ты на меня сердишься… Не знаю… Я подумала, что если скажу так, то, может быть, они отступятся. Я не думала… Ох, пожалуйста, уходи. Они убили Ги, убьют и тебя.
— Ги жив.
— Жив? — у Изабеллы перехватило дыхание.
— Да. Он рассказал мне, что случилось. Как ты могла представить себе, что я оставлю тебя в их руках? А теперь слушай, это очень важно. Проверь, хорошо ли открывается окно. Сделай это сегодня же, потому что мы будем уходить через окно. Ты понимаешь?
— Да, да, — шептала она. — Но будь осторожен, пожалуйста, пожалуйста, будь осторожен.
Их пальцы соприкоснулись, переплелись на мгновение. Она почувствовала пожатие руки Роберта, потом он отпустил ее руку и осторожно спустился вниз. Услышал, как наверху закрылось окно. Роберт спрыгнул на мягкую землю, усыпанную листьями, и постоял, прислушиваясь. Где-то в доме хлопнула дверь, послышались голоса, смех, и снова воцарилась тишина. Он застыл в неподвижности на несколько минут, но ни шагов, ни собачьего лая не было слышно. Роберт пошел вдоль стены под прикрытием разросшегося кустарника, потом тихо пробрался к лесу. Оставалось лишь несколько часов для осуществления плана. Предстояло сделать все самому и быстро. Лучше было не вовлекать Жана Леруа в этот опасный замысел, что мог стоить жизни и ему самому и его другу.
Изабелла стояла, прижавшись лицом к холодному стеклу, пытаясь разглядеть высокую тень, скользящую в темноте. Потом она вернулась на софу, воодушевленная надеждой, все еще не веря в случившееся, счастливая от сознания, что Ги остался жив. По крайней мере, хоть это злодейство им не удалось. С плеч ее упала тяжесть вины. И Роберт пришел за ней. Ее сердце пело при мысли о нем, хотя было полно и страха за него: он пришел, он ее еще любит. Изабелла прижала руки к щекам. Что бы ни случилось, у нее есть эта уверенность, которая будет ей защитой, какие бы новые унижения и позор ни готовили ей тюремщики.
— Вы не должны этого делать, — сказал Жан Леруа, когда Роберт рассказал ему о своем плане. — Это настоящее безумие. Выкрасть ее у них из-под носа таким образом, это же нелепо. У вас не получится.
— Иногда лучше всего срабатывают самые простые замыслы, — возразил Роберт. — А. сложные планы часто дают сбои, а сейчас как раз в замке нет Риважа. Я тебя привлекать не буду. Единственное, о чем я прошу, чтобы ты купил мне двух хороших лошадей и подвел их к лесу у задней стороны замка после десяти часов вечера. Тебе самому не стоит оставаться здесь, тебя могут обнаружить. Привяжи лошадей покрепче и уходи.
— Вы думаете, я трусливо сбегу при первых признаках опасности? — упрямо сказал Жан. — Я останусь и прослежу, удалось ли вам спастись. Но есть и другие проблемы. Потребуются документы для мадам, вашей жены. Сейчас мы живем в полицейском государстве, наводненном дотошными чиновниками, которые проверяют документы, куда бы вы ни поехали, и вам не всегда удастся избежать проверок. Вслед вам пошлют погоню. У Риваж а целая сеть шпионов, они передают сведения по цепочке.
— Мне об этом известно так же хорошо, как и тебе, и я понимаю, что риск увеличивается вдвойне, если нас будет двое. Ты сможешь достать необходимые документы?
— Постараюсь, но времени мало. К счастью, некоторые из этих новоявленных полицейских едва могут прочесть собственное имя.
Итак, они начали подготовку. Роберт с беспокойством ждал наступления вечера, не подозревая даже, что его посещение замка не осталось незамеченным.
Роже Дюфур, повар, как обычно, выпил больше, чем следовало, и вышел облегчиться. Он дышал холодным вечерним воздухом, когда заметил темную тень под освещенным окном. Тень скользнула к кустам. Роже улыбнулся сам себе. Он глубоко уважал доктора Анри Риважа, но не любил этого высокомерного молодого человека, который распоряжался в замке, как хозяин. Все в замке знали, что он неравнодушен к молодой женщине, которую держали взаперти вот уже несколько дней, и слуги потихоньку посмеивались над ним. Кажется, благосклонностью молодой дамы он не пользовался, судя по его виду, — как у побитой собаки, — когда он выходил из ее комнаты. Стало быть, у нее другой любовник, подумал Роже с пьяной ухмылкой, и решил помалкивать, пока не подвернется подходящий случай, чтобы ввернуть месье Люсьену пару шпилек.
Пока Роже смаковал свой маленький секрет, Изабелла с трудом дожидалась наступления утра. Ночные часы тянулись нескончаемо долго. Первая волна радостного возбуждения схлынула, и теперь, лежа на софе, она жалела, что не убежала с Робертом сегодня же вечером, хотя знала, как это трудно, почти невозможно, ведь нужно было пройти через парковые ворота. Снова и снова перебирала она мысленно тысячи опасностей, с которыми им придется столкнуться, так что к утру почти хотела, чтобы Роберт не рисковал, спасая ее, и не знала, как пережить день и дождаться вечера, когда он вернется за ней.
Обращались с нею неплохо. Приносили еду. Какая-то женщина приходила разжигать огонь в камине и приносила кувшин со свежей водой, убирала в комнате, но на вопросы не отвечала. Изабелле казалось, что она живет в каком-то кошмаре с тех пор, как судно доставило их к берегам Франции после трудного девятичасового плавания. Измученная, в одежде, влажной от морских брызг, чувствуя постоянную тошноту от качки, она не успела опомниться, как ее сунули в почтовую карету. Они ехали день и ночь, редко делая остановки, только чтобы сменить лошадей и заказать еду. И есть Изабелла не могла. Так они оказались в Совиньи чуть больше, чем за сутки. И все это время Люсьен сидел рядом с нею, странно молчаливый, не прикасаясь к ней, не отвечая на ее вопросы, делая все, чтобы карета ехала как можно быстрее, словно повинуясь строгому приказу.
Было темно, когда, наконец, карета въехала в ворота замка, проехала по длинной подъездной аллее. Изабелла мало что смогла рассмотреть, заметила только, что дом, который в ее воспоминаниях всегда был местом, полным света и красоты, стоял мрачный и разоренный. Холодный ветер швырял опавшие листья и мусор в закрытые окна.