К необычным планетарным образованиям можно отнести и гигантские миры, которые, однако, сумели колонизовать земляне. Правда, описывая такие миры, тот же Дж. Вэнс мало задумывается над тем, как могли бы существовать люди на планете, которая в тридцать раз больше Земли («Большая планета», «Мир прогулочных катеров»). Так же пренебрегает силой тяготения на огромном Маджипуре, в десятки раз превышающем по размеру нашу планету, Р. Сильверберг в романах о коронале Валентине. Все объяснения, которые придумали в этом случае американские фантасты (вроде того что на Большой Планете мало «тяжелых металлов» и потому меньше сила тяготения), не выдерживают критики и в любом случае малоправдоподобны. Они нужны скорее для ритуала и реально не влияют на развитие сюжета. Потому что на самом деле все эти и им подобные книги представляют собой фэнтези, только замаскированное под НФ.
Среди естественных планетарных образований очень популярными оказываются сдвоенные миры. Описание таких планет может варьироваться от почти фэнтезийно легкомысленного, как в трилогии Б. Шоу о «деревянных космолетах» («Астронавты в лохмотьях», «Деревянные космолеты», «Беглые миры»), до научно проработанного в «Полете „Кузнечика“» Р. Форварда. Впрочем, правдоподобность и обоснованность деталей в этой книге Форварда — это скорее исключение из общих правил. Обычно автор-фантаст просто использует драматическую ситуацию сближения или разрыва планет-близнецов, чтобы обострить психологическую коллизию в отношениях героев (как поступил М. Коуни в «Здравствуй, лето, и прощай!»). В самых оригинальных случаях сдвоенные миры оказываются своего рода «переходной формой» от естественных образований к искусственным конструктам, как планеты Опал и Тектон, соединенные сотворенной инопланетянами «Пуповиной» (роман «Летний прилив» Ч. Шеффилда).
Своеобразным вариантам подобных естественных образований являются необычные звездные системы. Здесь авторы обычно предпочитают описывать миры двух звезд, которые резко воздействуют на климат целых планет, как в цикле о Геликонии Б. Олдисса. Иногда же звездные образования вырастают до масштабов титанических, как в классическом рассказе А. Азимова «Приход ночи». Там система из шести звезд находится в столь сложном взаимодействии, что обитатели единственной планеты системы даже не подозревают о существовании остальной галактики. А у Дж. Мартина, напротив, в романе «Умирающий свет» планета, на которой разворачивается действие книги, крайне редко оказывается у звезд, дрейфуя в космосе.
Как можно было ожидать, в вопросе с «рукотворными сооружениями» в очередной раз сумел отличиться О. Стэплдон. Хотя английский фантаст больше предпочитал сосредотачиваться на духовных и социальных аспектах изобретенных им цивилизаций, все-таки иногда он давал волю воображению и при создании искусственных миров. Так, в романе «Создатель звезд» у него описана «планета-аквариум»: «Под прозрачной „скорлупой“ такой планеты, утыканной пусковыми площадками и причалами для межпланетных кораблей, находился сферический океан, пересеченный балками и постоянно насыщаемый кислородом». Другое впечатляющее сооружение, придуманное Стэплдоном, — это «мертвые» звезды, трансформированные в обиталища для живых существ: «Звездные миры стали превращаться в полые сферы, поддерживающиеся системой больших внутренних подпорок… Каждая раса, сидевшая в полом мире и физически изолированная от остальной части космоса, поддерживала космический разум с помощью телепатии».
Из искусственных конструкций наибольшую популярность в НФ-литературе приобрели различные модификации «сферы Дайсона», названной так в честь американского астрофизика Ф. Дайсона, еще в 1960 году предложившего идею создания огромной искусственной сферы вокруг Солнца, Земли и остальных внутренних планет. Подобное сооружение позволило бы навсегда решить демографическую проблему и обеспечила бы домом сотни миллиардов землян. Классический вариант «сферы Дайсона» описал Б. Шоу в романе «Орбитсвилль». Однако в этой книге гигантская космическая конструкция, превышающая по своим размерам десятки тысяч планет, оказывается даром инопланетян-«данайцев». Коварные творцы странствующей «сферы Дайсона» таким образом лишают возможных конкурентов интереса к остальной Галактике, заставляя их сосредоточиться на изучении Орбитсвилля. (Досадно только, что эта идея в книгах-продолжениях «Отбытие Орбитсвилля» и «Судный день Орбитсвилля» оказалась как-то позабыта американским фантастом.)
Вариантом «сферы Дайсона» воистину галактических масштабов оказываются «фрактальные миры» в романе Д. Брина «Небесные просторы». Вот как описывает эти сооружения «ушедших на покой» инопланетных цивилизаций американский фантаст: «Какая-то структура, почти такая же черная, как космос… Выглядела она приблизительно сферической, но с остриями по всей поверхности… Иглы создают фрактальную форму, увеличивая площадь примерно в два в четвертой степени раз… Это сооружение может предоставить удобное жилище населению в сто тысяч миллиардов разумных существ».
Лидером в описании планетарных и астроинженерных конструкций, скорее всего, будет Л. Нивен. Именно он создал самую известную модификацию «сферы Дайсона» — Мир-кольцо. Довольно спорная с точки зрения формальной физики идея подобного сооружения оказалась впечатляющей с точки зрения художественной. Повторяющиеся очертания материков и океанов одной и той же планеты, будто «размотанные» по длинной ленте мира-кольца; гигантские окраинные горы, удерживающие атмосферу на этом искусственном творении; высокая арка противоположной стороны кольца, реющая в ночных небесах… Эти почти галлюциногенные пейзажи служат отличным фоном для приключений героев как первой книги Нивена, так и романов-продолжений.
Другая астроинженерная конструкция Нивена — атмосферное облако-тор из романов «Интегральные деревья» и «Дымовое кольцо» вообще с трудом может быть названа планетой. Во всяком случае, здесь населенные людьми гигантские деревья просто дрейфуют в газовом кольце, не приближаясь к каким-либо твердым поверхностям.
Более примитивно выглядит идея трансформации поверхности планет. Здесь, пожалуй, сумел отличиться Дж. Чалкер с циклом романов о Колодце Душ. Своеобразная планета-резерват Мир Колодца Душ, сотворенная давно сгинувшими полубожественными инопланетянами, служит хранилищем многообразия разумных рас нашей Вселенной. А путешественники, достигшие планеты, получают возможность возродиться в теле, которое максимально отвечает их духовной сущности. (Так, люди на этой планете могут превращаться в сатиров, минотавров, бабочек и прочих инопланетян, рожденных богатым воображением американского автора.) Вся поверхность Мира Колодца Душ разделена на геометрически правильные гексагоны, отгороженные друг от друга и имитирующие экологию какой-либо планеты. Поэтому со стороны, из космоса, этот мир словно покрыт панцирем или чешуей из разноцветных шестиугольников — всего их тысяча пятьсот шестьдесят.
Особый пример космических инженерных сооружений — миры, которые «внутри больше, чем снаружи», — то есть внешне обычные астероиды или планеты содержат в себе межпространственные каналы, открывающиеся в иные галактики или параллельные миры. (Кстати, планета Колодца Душ относится еще и к таким конструктам.) Наиболее впечатляющую и интересную картину подобного мира создал Г. Бир в дилогии «Эон» и «Бессмертие», где внутри астероида Пушинки открывается загадочный энергетический Путь, связанный с тысячами других планет и иных времен.
Оригинальные (и тоже абсолютно невозможные) планетарные сооружения предложили М. Краули в романе «Глубина» и Ф. Ж. Фармер в серии «Многоярусный мир». У первого это мир-диск, покоящийся на огромной колонне; его создал и контролирует некий могущественный инопланетянин. Фармер же описал своеобразную многоуровневую пагоду-пирамиду, населенную различными мифологическими существами и сотворенную главным героем-полубогом.
Юмористы тоже не прошли мимо планетарных конструкций. Здесь, пожалуй, в череде анекдотических миров больше всех выделяется мир-игрушка с торчащей в боку колонной-ключом, описанный Р. Шекли в рассказе «Заповедная зона».
Пункт назначения
Магистральной темой для научной фантастики описание и конструирование вымышленных миров, естественных и рукотворных, так и не стало. Подобно тому как география утратила свое место среди наук приоритетных, фокус внимания писателей оказался сосредоточен на конструкциях более актуальных: от социологических до космологических.
Однако представляется, что в будущем ситуация может измениться. По словам известного астронома и астрофизика И. Шкловского: «Закономерно начатый на определенном этапе развития цивилизации логически неизбежный процесс освоения Космоса должен стать неодолимым, подобно освоению новых земель и Мирового океана в эпоху великих географических открытий».