– Согласна.
Нетерпение боролось во мне с опасениями. Но в этот раз со мной будут Сорград и Грен, чтобы склонить чашу весов в мою сторону, напомнила я себе.
– Чтобы с ним покончить, нужно знать, где он, – сказал Сорград Узаре.
– Он липнет к ее милости ближе, чем ее сорочка, – ответил маг. – В фессе Тейва.
– Вы сможете продержаться, пока мы туда не попадем? – спросила я.
– А Песочный не может поколдовать, чтобы отправить нас туда? – закапризничал Грен. – Это жутко длинная прогулка.
– Маг может перенести тебя только туда, где сам бывал, – объяснила я.
– Одному из вас, магов, придется связаться со мной, если эта девушка уйдет в другое место. – Сорград посмотрел на Дарни. – А тебе следует выделить нам несколько лучников, желательно тех, кто умеет обращаться с мечом. В фесс войдем только мы втроем, но когда выйдем, за нами наверняка пустят погоню. Лучники будут ждать на расстоянии полдня ходьбы оттуда или ближе, если будет где укрыться.
– Я иду с вами, – внезапно объявил Узара, бледный и решительный. – Я не могу позволить вам рисковать без помощи какой-то реальной магии. Мы все видели, на что способны эти люди, и я не собираюсь оправдываться перед Планиром за то, что отпустил вас без всякой поддержки. – Он выдавил мучительную улыбку. – Хоть я и опасаюсь этих Ледяных островитян с их заклинаниями, но еще больше я боюсь нашего уважаемого Верховного мага.
– Но ты же еле ковыляешь! – возмутилась я. – И вы, маги, страшно уязвимы, когда сосредоточиваетесь на своих чарах. Разве не так они добрались до Отрика?
– Чтобы охотиться на меня, этот колдун должен знать, что я здесь, – жестко сказал Узара. – С помощью Гуиналь мы в течение нескольких последних сезонов разрабатывали способы творить магию, ускользая от эфирного внимания.
Все это было замечательно, пока он рисковал только собственным рассудком, но если эльетиммы доберутся до него, то окажутся на полпути ко мне. К сожалению, я не видела иной возможности его остановить, кроме как ранить в другую ногу, что Дарни или Джилмартен вряд ли одобрили бы.
– Ты ни в коем случае не войдешь в фесс, Шелтий определенно умеют распознавать магов. Ты останешься с лучниками и будешь сидеть сложа руки, пока мы не сделаем свой ход. – Решение Сорграда удивило меня, но оно было высказано тоном, не терпящим возражений. – Я хочу, чтобы ты поклялся мне в этом, Узара, всем, что для тебя свято.
– Если ему нельзя войти и нельзя использовать магию, зачем брать его с собой? – заметил Грен. – И ему придется прыгать всю дорогу туда и обратно.
– Пусть учится пользоваться костылями или потащится сзади. – Сорград улыбнулся Узаре. – Когда мы выйдем оттуда, все собаки дола повиснут у нас на хвосте. Вот тогда можешь использовать всю магию, какую только захочешь, Песочный, вызвать огонь, чтобы начисто выжечь наш след с камней.
Мы с Греном обменялись понимающим взглядом. Проникнуть внутрь, чтобы что-то украсть, – это лишь половина дела. Выбраться оттуда с добычей – вот в чем заключается успех.
Глава 9
В этой Горной саге о том, как создавался мир, мы находим и знакомые, и непривычные для нас идеи. Только боги знают истину, возможно, они поделили ее среди народов, и узнать ее мы сможем, только делясь нашим знанием.
Мир сотворила Мэвелин.Холмов и рек очарованье,Раздолье пестрое долин,Вершин зазубренных сверканье.Взглянув, была поражена,Сколь велико ее творенье.Но преисполнилась онаНевыразимым сожаленьем.Сей труд, выходит, ни к чему,Коль некому им любоваться,И возносить хвалу ему,И красоты его касаться.И Мэвелин тогда скорейПомчалась в кузню к Мизаену —Просить, чтоб сотворил людейИ всех животных во вселенной.Рассудок Мэвелин щадя,Из облаков состряпал птиц он,И рыбок сплел он из дождя,Слепил зверюшек из землицы.Потом задумал он слепитьИз лучшей глины человека.Но стала глина та скользитьВ руках и налипать на стеку.Тогда он Мэвелин сказал.«Дай сухожилья золотыеИ гор каменья россыпные,Чтоб я сокровище сковал».«О, Мизаен, никак не мнила,Что будешь столько ты просить.В твоих руках вся эта силаМогла б мой мир поработить.Лишь одолжить тебе согласнаЯ эту мощь – и кончим спор».Они поладили прекрасноИ подписали договор.То Мизаеново созданье,Жизнь, что сваять намерен он,Не будет ведать умиранья,Лишь перейдет в бессмертный сон.Так величайшее твореньеКузнец божественный сковал,Чтоб в нем не гасло вдохновеньеИ род людской не иссякал.
Дол Тейва, 18-е постлета
– Просто иди медленно, не снимай капюшон и не смотри никому в глаза, – прошептал Грен медленно, чтобы я поняла.
С тех пор как мы оставили лагерь Апака, братья говорили только на Горном языке, что сотворило чудо с моим пониманием их речи. Но оно же стало тяжким испытанием, в иные дни меня душила такая злоба, что я с радостью врезала бы обоим по носу. Акцент мой теперь стал вполне убедительным – спасибо моему музыкальному слуху, – но по-прежнему оставалось слишком много вещей, для которых я просто не знала слов.
Я провела рукой по волосам, влажным от пота в полуденную жару. Короткая стрижка все еще казалась непривычной, и волосы превратились в паклю после того, как смердящее варево Харайла почти обесцветило их. Сорград не сомневался, что мимолетные взгляды будут без любопытства скользить по светлоглазой песочной блондинке в компании двух, несомненно, чистокровных горцев. Однако я решила не рисковать и влезла для маскировки в мешковатое одеяние, добытое Греном. Наученный горьким опытом, тот дровосек больше не будет оставлять свое белье сушиться на кустах ракитника, окружающих его хижину.
– И где же была эта компания? – вслух поинтересовался Грен.
Мы отошли в сторонку, подождали, наблюдая, и наконец пристроились в хвосте растянувшегося отряда, который возвращался в дол.
– Совершали набег на низины. – Сорград кивнул на пыль, поднимаемую стадами похищенных овец, бредущих по лугам долины позади отряда.
Я посмотрела на новоприбывших. Каждый спешил занять место на тесном клочке земли, дабы расстелить одеяла и повесить котелки.
– Никто тут не будет удивлен, заметив незнакомые лица, верно?
Мы неторопливо шли по широкой долине, забитой шатрами и навесами. По обе стороны с высот сходили каменные валы, защищая дол, и повсюду в них чернели входы в шахты. Впереди долина слегка изгибалась мимо разрытой земли, сплошь усеянной оспинами горных выработок, к отлогому холму, на котором еще уцелело несколько деревьев. Затем пейзаж резко менялся, земля проваливалась в глубокие поросшие лесом овраги и поднималась крутыми склонами. Еще дальше высились две горы, светлая и темная, облака будто флаги висели на их вершинах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});