– Люк, нет, нет!!! Я не хочу! Только по моей воле! Только по моей воле! – кричала я ему в ухо, барабаня кулаками по плечам и пытаясь опустить рубашку вниз. Он, словно не слыша меня, рванул ворот, посыпались пуговицы, и вместе с первым холодком меня окатила волна паники. Это не игра! Он же меня сейчас изнасилует! Голову сжал тяжелый обруч на грани потери сознания, ладони заледенели, их стало покалывать.
– Боги, – прошептал он хрипло, рассматривая мою грудь, а затем приподнял и ткнулся носом в один из сосков. Лизнул, втянул в себя, и я замерла на грани истерики. А Кембритч, почувствовав, что я прекратила сопротивляться, глухо и самодовольно пробормотал куда-то в область моего солнечного сплетения:
– Я же говорил, что тебе будет хорошо, злючка.
Вернулась оглушающая ярость, да такая, что я зашипела, больно вцепившись в его плечо зубами. Он легко тряхнул меня, мол, не ломайся, все равно будет по-моему. Пылающий ком ярости в моей груди вдруг потек по немеющим рукам, излившись обжигающими призрачными плетями, и я с рычанием отшвырнула его от себя потоком чистой силы.
– Ур-р-род! – запахнула рубашку, ноги подкосились, пришлось опереться на стенку. За окном грохотал гром. Люк поднимался на ноги, держась за спинку кресла, и в лице его не было раскаяния, только какое-то удовлетворение.
– Маленькая медсестричка полна сюрпризов, как я погляжу, – сказал он с насмешкой и медленно двинулся ко мне.
– Не подходи, – прорычала я, отступая по стенке. Он двигался параллельно, а входная дверь была прямо за ним. – Не пожалею. Тварь!
– Скажи мне, Маришка, – Люк внимательно следил за мной, и глаза были холодными, изучающими, – откуда в тебе столько тайн? Почему ты всегда так прямо держишь спину, даже когда вымотана после смены? Почему твоя речь такая правильная, даже когда ты выходишь из себя? Почему равнодушна к драгоценностям и не смущаешься мест, где человек твоего класса просто растерялся бы? Откуда девочка, обучавшаяся на дому, знает этикет на уровне лучших школ столицы?
Снова захлестнула волна паники, и я стала прикидывать, удастся ли мне сейчас, если метнусь, пробежать мимо него к выходу. В горле стоял ком, хотелось закрыть пальцами уши, заорать и заставить его замолчать.
Но он продолжал, и с каждым предложением становилось все страшнее:
– В ресторане, куда мы ходили позавчера, сервируют столы полной выкладкой, как делается только в домах высших пэров королевства, и то на праздники. А ты ни разу не ошиблась с приборами. Откуда в тебе эти знания, Марина? Откуда ты знаешь барона Байдека? И почему боишься лошадей до такой степени, что падаешь в обмороки?
Я смотрела на него и не верила, что этот холодный, угрожающий человек – знакомый мне Кембритч. Он словно парализовывал меня своими словами, и я тряслась как мышка перед удавом.
«Теперь ты понимаешь, почему во сне он явился тебе Змеем?»
Внутри ревел поток, струясь по рукам, и от напряжения, от попытки сдержать его перед глазами плясали черные мушки. Но мозг выхватил фразу про Байдека, переварил, и меня осенило:
– Так это ты? Сыщик?
Он ухмыльнулся, и я, чувствуя, как темнеет в глазах от страха, ударила снова, со всей силы – так, что Люка просто смело и впечатало в стену, и он завалился набок со стоном. Жалости не было, этот человек угрожал мне и моей семье.
Надо бежать. Надо собрать девчонок, отца и уезжать прочь из страны. Но как добраться в столицу? Через телепорт меня никто не пустит без директивы от главврача госпиталя.
Я беспорядочно металась по комнате, втискиваясь в свою одежду, надевая туфли. Белье оставлю на память предателю, все равно мокрое.
Схватила сумочку, подошла к нему. Наклонилась.
– Где ключи от машины?!!
Люк улыбнулся одними губами, в глазах плясало безудержное веселье, будто он наслаждался ситуацией. Он не шевелился. Надеюсь, я сломала-таки ему позвоночник и эта скотина до конца дней своих меня запомнит.
Я полезла по карманам, раздраженно шипя, потому что ключей не было. Смяла ткнувшуюся в руку пачку сигарет, бросила на пол, растоптала ногой. Сунула в сумку телефон, сложенную пополам пачку денег. Ничего, не обеднеет.
Ключи нашлись в заднем кармане, и чтобы достать их, пришлось перегнуться через Кембритча. И когда я уже отодвигалась обратно, он хрипло шепнул, заставляя мое глупое тело болезненно сжаться:
– Красивая.
Я зажмурилась и изо всех сил, со злостью пнула его ногой в живот. Он судорожно выдохнул, сжал зубы. Я ударила еще раз и еще. За «Марина, вы мне очень нравитесь». За обжигающие поцелуи. За крушение своей жизни и жизней сестер. За «наш закат». За проклятые чулки, лежавшие в моей сумочке. За то, что мне было так хорошо с ним.
Ушла не оглядываясь и только в лифте, посмотрев в зеркало, поняла, почему «красивая». Ко мне вернулась моя внешность. Думала, хуже уже быть не может. Теперь я как живой маяк для сыскарей всех мастей.
Когда машина Люка, все так же пахнущая кожей, табаком и им самим, уже неслась по магистрали под бушующей ночной грозой в сторону Иоаннесбурга, я, не в состоянии больше сдерживаться, орала изо всех сил под басы ревущей аудиосистемы, пока не зазвенело в ушах, не затрясло и наконец не отпустило.
* * *
Люк Кембритч смог пошевелиться только через час. Дотянулся до растоптанных сигарет, нашел наименее пострадавшую, закурил, глубоко затянулся. Задание было выполнено. Марина никуда не денется, а значит, и сестры тоже. Сейчас он только покурит, доползет до телефона и сделает нужные звонки.
В письменном столе у окна, в закрытом ящике, лежало письмо от Старова Алмаза Григорьевича. Его принесли накануне вечером. Старый маг был лаконичен:
«Кембритч,
Я обсудил с коллегами вашу просьбу.
Оставив детали, возвращение ветви Рудлогов на трон необходимо. Миру предстоят нелегкие времена. К сожалению, никакой возможности оставить девочек в покое нет – рано или поздно им придется делать свой выбор. И если сделать его слишком поздно, последствия будут катастрофическими. И трагическими в том числе для них самих.
Артефакт, как я уже говорил, изготовлен мной. В него вплетено простейшее, но мощное защитное заклинание, единственная цель и суть которого – обеспечить при активации абсолютную защиту для носителей королевской крови. Артефакт переносит в самое безопасное для них место, меняет внешность, обеспечивает непроницаемость для магического сканирования и любых других проверок. Ментальные и физиологические параметры не меняются, но аппаратура дает сбой при изучении, а сканирующие видят обычного человека. Только аура остается прежней, потому что изменить ее невозможно.