Читать интересную книгу История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Когда Антиох III расширил свое царство от Сирии до Индии (209 г.), ему не удалось подчинить себе парфян и бактров; он должен был оставить их полусвободными в вассальной от себя зависимости. Когда Антиох VII задумал восстановить великое Сирийское царство и победоносно проник в Мидию, солдаты его были размещены на зимние квартиры среди населения, которое обязано было их кормить, но которое напало на них и уничтожило всех (129 г. до н. э.). Александр Великий нигде не испытал такого сопротивления. Персидское царство, которое он разрушил, было велико, но внутренне бессильно. Этим замечанием мы так же не хотим уменьшить величие Александра, как не хотят снять лаврового венка с главы Наполеона, когда говорят, что монархия Фридриха Великого была бессильна в 1806 г. Персия внутренне разлагалась ко времени македонского нападения. Эта бесспорная истина заставляет относиться к греческим рассказам о высокомерии и самоуверенности персидского двора с недоверием; принимая во внимание эту точку зрения, кажется невероятным, что Дарий смог создать два сильных войска одно за другим.

 Для того, чтобы создать запас продовольствия, нужна не только сильная государственная организация и твердое управление, но и добрая воля народа. Этого всего не было как раз в Персидском царстве; ко всему этому мы можем присовокупить только еще один аргумент, что войско Дария было не только не больше, но даже численно меньше македонского.

 О походе Антония я составил себе другое мнение, чем Гутшмидт (Gutschmidt, Geschichte Irans, 1888) и Гартхаузен (Gardthausen, Augustus und seine Zeit, 1891).

 Надо принять во внимание, что все сообщения об этом походе мы черпаем из одного только источника, - из записок сопровождавшего Антония Деллия. Один историк извлекал из этих записок один материал, другой - иной и придавал этому походу субъективную окраску. Плутарх отнесся благосклонно к Антонию; Дион и следующие за Ливием мелкие латинские авторы - враждебно (Гутшмидт, стр. 97, примеч. 3). Но суть в том, что Деллий, хотя и хорошо осведомленный о всех внешних событиях, не понимал внутреннего соотношения их или не знал. Его занимали сплетни о полководце, который забывал военные обязанности из-за любви к Клеопатре, или рассказы о том, что лошади парфян испугались бряцанья оружия в римских легионах и потому парфяне предались бегству. Когда Антоний собирался начать отступление, как раз в это время появляется мудрый человек, служивший в войске Красса, пробывший 17 лет в плену у парфян, и поучает римского полководца, указывая, что парфянская конница менее опасна в горах, чем на равнине. Чтобы укрыться от парфянских стрел, римляне сооружали крыши из щитов; парфяне считали это признаком поражения римлян, но последние набрасывались снова на них. Все эти истории, - так же как и все цифры о парфянском войске, - можно вычеркнуть.

 О походе Антония Гартхаузен (II, 11, 153) говорит: "Мы не представляем себе дороги, по которой он шел, но и не можем в ней сомневаться, раз источники указывают, что Антоний шел через Армению". Но ведь Армения, как и Аравия, слишком неопределенный географический термин, чтобы на основании этих нескольких слов в рассказе приписать такому полководцу, как Антоний, такие неразумные действия, - тем более, если принять к сведению, что, по Плутарху (Антоний, гл. 37), Антоний из Зевгмы шел через "Аравию и Армению". Почему он избегал равнины? Ведь он был настолько во всеоружии, что мог дать парфянам сражение и стремиться к нему.

 Гартхаузен сам (I, 1, 295) выводит заключение, что Антоний, перейдя у Зевгмы Евфрат, шел через Осроэну и Мигдонию к Тигру и дальше южнее озера Урмия.

 Это - прямая линия, ведущая в дальнейшем к Фрааспе. Армению сюда нельзя включить; либо она отпадает, либо под Арменией надо подразумевать обширную территорию, которая включает в себя Верхнюю Месопотамию.

 Но с этим не совпадает то обстоятельство, что Антоний хотел с севера проникнуть в Парфию; это вообще находится в противоречии с указанием (по Гартхаузену, I, 1, 295), что он шел к югу от озера Урмия.

 Надо также отбросить утверждение, что Антоний удивил парфян направлением, которое он взял для своего похода; это был самый обыкновенный путь, и приближение такого громадного войска нельзя было не заметить, а потому Царю Фраату не требовалось прилагать старания, чтобы вовремя узнать о нем. Отступление сопровождалось трудностями и потерями, но так как римляне располагали еще прекрасными пращниками и конницей, то парфяне не могли причинить им особого ущерба.

 Описание страданий и опасностей, которым он подвергался, - так же как и отчаяние полководца, - являются лишь риторическими преувеличениями.

 Примечание ко 2-му изданию. Исследование Кромайера об этом походе ("Hermes", т. 31, 1896) при составлении предыдущего текста было мне незнакомо. Но я и теперь не могу к нему присоединиться и считаю его в самом важном пункте неправильным. Кромайер думает, что Антоний считал свое войско, собранное им при Зевгме, недостаточно сильным, чтобы сразиться с парфянами на Месопотамской равнине, а потому сделал громадный круг, взяв направление на север, через Армению. Он полагает, что Антоний имел намерение укрыться в горах и по пути найти подкрепление у Красса, который сражался на Кавказе во главе римского войска за год до этого похода, и, кроме того, привлечь к себе армянское войско царя Артавасда. Ссылка на источник, который он берет для этого похода, неудачна. Да и по существу невероятно, чтобы Антоний (даже если несколько войсковых частей не примкнуло к нему), имевший в своем распоряжении громадное войско, избегал сражения с парфянами. Его легат Вентилий уже не раз побеждал парфян в больших сражениях в предыдущие годы, а Антоний имел не меньше 10 000 чел. кавалерии. Те 16 000 тяжеловооруженных всадников, которых должен был доставить римлянам Артавасд, конечно, являются выдумкой. Подкрепление, которое Антоний в своем северном направлении получил бы от Армении и, может быть, от Красса, было бы поглощено не в малой мере теми потерями в людях и материале, которые должны были бы произойти при походе через горную страну на протяжении 100 миль (ок. 700 км). Когда Кромайер утверждает, что и Цезарь хотел идти через Малую Армению, то он не принимает во внимание, что Цезарь шел из Рима, а войско Антония из Сирии, и что для Цезаря являлось прямым путем, то для Антония - большим крюком.

Часть седьмая. ЦЕЗАРЬ.

ВВЕДЕНИЕ.

 Мы руководствовались до сих пор таким методом, что, оставляя в стороне хронологию, исследовали систематически в каждом сражении отдельно тактику данной эпохи, чтобы выработать определенное о ней мнение и, исходя из этого, перейти к разбору стратегии. По отношению к Цезарю такой прием не нужен. Все те элементы, из которых состоит его искусство предводительствовать войском, нам знакомы; нам надо только показать, как, применяя его, он довел военное искусство древности до высшей точки его развития, вследствие чего его самого следует считать величайшим в этом смысле мастером древней эпохи.

 Невзирая на то, что мы, благодаря личным произведениям Цезаря, очень обстоятельно осведомлены об его походах, мы все-таки имеем только односторонний отчет о событиях. Даже передача событий гражданской войны людьми из лагеря Помпея и сторонниками сената расплывчата и ничтожна по сравнению с широко освещающими события рассказами Цезаря и его приверженцев, а о германо-галльской войне у нас имеются только свидетельства победоносных римлян. Этого не надо забывать.

 Нельзя сказать, чтобы критика этого не помнила, но она не могла ничего сделать: она была беспомощна; несмотря на то, что имеется обилие освещающих походы Цезаря произведений, критика еще недостаточно разобралась в них. Она не обладала средствами хорошо уразуметь великого полководца и не менее великого "собственного историка" и на основе его описаний проникнуть в суть вещей. Для этого нужно было иметь оружие, которое создавалось постепенно в длительной совместной работе; нужны были познания относительно организации и тактики войска, понимание технических выражений, географические и топографические исследования, статистические определения численности войск. Все эти предварительные условия теперь уже настолько выполнены благодаря работе многих поколений филологов, археологов, историков и военных, благодаря путешествиям, раскопкам и методологическим сопоставлениям, что критика может отважиться вступить в бой с титаном, прямо посмотреть ему в глаза и заставить его раскрыть свою объективную сущность.

 1. Из старых произведений о военных делах Цезаря можно считать самыми важными и поныне труды: В. Рюстова, "Военное дело и ведение войны Юлием Цезарем" (2-е изд. 1862 г.) и Авг. фон Гелера, генерал-майора баденской службы, "Галльская война Цезаря и отдельные части его междоусобной войны" (2-е изд. фон Гелера 1880 г.). Переработку всего материала, - руководствуясь тем, что есть по этому вопросу в новой литературе, - дает в своем труде "Военное дело Цезаря" Франц Фрелих (1889 и 1890 гг.). Некоторые выписки из этой книги, - правда, не очень существенные, - дает Фр. Кауер в "Histor. Zeitschr.", т. 64, стр. 123 и т. 66, стр. 288). Очень подробно полемизировал по поводу некоторых пунктов полк. Стоффель в "Revue de Philologie", т. XV (1891 г.).