– Когда старший офицер, представляющий Мониканский Флот отказался выполнить ваше требование и открыл огонь по вашим кораблям, несмотря на удивительно большое количество, вес, дальность и точность этого огня, и, несмотря на тяжелые повреждения и тяжелые потери, вы и подразделение под вашим командованием успешно уничтожили военные компоненты массивных промышленных платформ и девять возможных линейных крейсеров, которые были там пришвартованы. А, когда впоследствии были атакованы тремя полностью действующими и современными линейными крейсерами, шесть оставшихся единиц вашей эскадры вступили в бой и уничтожили всех своих противников.
Ценой шестидесяти процентов кораблей и семидесяти пяти процентов личного состава под вашим командованием, ваша эскадра уничтожила или нейтрализовала все линейные крейсера постройки Лиги в системе Моники. Впоследствии, хотя ваши сохранившиеся суда были слишком сильно повреждены, чтобы уйти из системы, вы нейтрализовали все остальные подразделения Мониканского Флота, предотвратив вывод или уничтожение двух уцелевших линейных крейсеров Лиги, и поддерживали статус–кво в системе в течение целой недели, пока не не подоспели дружественные силы.
Теперь мой долг и моя огромная честь, по личному поручению Ее Величества Королевы Елизаветы Мантикорской, выступая в качестве ее генерал–губернатора Сектора Талботт и ее личного представителя, преподнести вам Парламентскую медаль «За Доблесть».
Хелен резко вдохнула, когда Сакетт открыл футляр и Медуза извлекла золотой крест и его звездчатую основу на синей и белой ленте. Терехов был гораздо выше, чем была она, и она поднялась на цыпочки, когда он наклонился к ней, чтобы она могла одеть ленту на шею и расправить ее. Она осторожно расположила блестящую медаль, потом посмотрела на него и — в жесте, который, Хелен была уверена, не являлся формальностью — очень нежно прикоснулась к его щеке.
— Ее Величество награждает этой медалью вас, коммодор, — сказала она, — и потому, что вы так глубоко и лично заслужили ее, но также как средство признания каждого мужчины и каждой женщины, которые отправились с вами на Монику. Она просит вас носить эту медаль для них, как для себя.
Терехов молча кивнул. Честно говоря, Хелен сомневалась, что он мог бы говорить в этот момент. Но Медуза еще с ним не закончила, и она кивнула Карлбергу, который наклонился и положил на пол подушечку.
— А теперь, коммодор, есть еще один небольшой деловой вопрос, о котором Ее Величество просила, чтобы я позаботилась за нее. Встаньте на колени, пожалуйста.
Ноздри Терехова вспыхнули, когда он резко вдохнул. Затем он повиновался, опускаясь на колени на подушечку, а Аугустус Хумало вынул свой парадный меч и протянул его рукоятью баронессе Медузе. Она взяла его, посмотрела на него, потом посмотрела на офицера на коленях перед ней.
— Полномочиями, возложенными на меня, как на генерал–губернатора Ее Величества в Секторе Талботт, и по Ее специальному поручению, действуя в интересах и вместо Нее, — ее тихий голос пронесся с кристальной ясностью по всему залу, — я дарую вам ранг, титул, прерогативы и обязанности рыцаря–кавалера ордена Короля Роджера.
Блестящая сталь коснулась его правого плеча, затем левого, потом еще раз вновь вернулась к правому. Она позволила ей задержаться там на мгновение, ее глаза встретились с его, потом она улыбнулась и сделала шаг назад, опуская меч.
— Встаньте, сэр Айварс, — сказала она тихо в тишине перед началом приветственных восклицаний, — и в будущем так же верно храните честь королевы, как вы делали это в прошлом.
ГЛАВА 36
— Я надеюсь, что мы знаем, что мы делаем здесь, Цзюньянь, — сказал комиссар Управления Пограничной Безопасности Лоркан Веррочио, одаряя своего вице–комиссара взглядом, который был не очень счастливым.
— Пока все идет точно по плану, — указал Хонгбо Цзюньянь.
— Освежи мою память, но разве не все «шло точно по плану» в последний раз вплоть до того самого момента, когда сукин сын Терехов — почему–то исключенный из плана — отправил всю систему Моники прямиком в ад? — спросил Веррочио с некоторой неоспоримой терпкостью.
— Да, это было. — Хонгбо очень старался, и в основном успешно, чтобы задержать внимание на испытание терпением в голосе. — На этот раз, однако, вместо того, чтобы рассчитывать на партию линейных крейсеров укомплектованных неоварварами, которым даже не удалось переоборудовать и ввести в действие более трех из них, гораздо менее обученными до какой–либо реальной квалификации, мы получили немедленно по вызову три эскадры Пограничного Флота. И потом, адмирал Крэндалл также на МакИнтоше. Я бы сказал, что есть существенная разница в балансе имеющихся сил, не так ли?
Веррочио кивнул, хотя было видно, что что-то ему явно мешало радоваться нынешнему состоянию дел.
Это было странно, размышлял Хонгбо. Он знал Веррочио больше стандартных лет, чем он на вскидку припоминал, а комиссар едва ли был самой сложной индивидуальностью, которую он когда–либо встречал, но этот человек еще мог удивить его при случае. Он ожидал, что Веррочио подпрыгнет от потенциальной возможности оплатить Мантикоре за то, как Звездное Королевство потеснило его и повредило его политической поддержке у единственных людей, которые были действительно важны для него. И у Хонгбо не было никаких сомнений в том, что Веррочио действительно хочет именно этого.
Но начальный пыл Веррочио, в котором преобладала раскаленная ярость, непосредственно после Битвы у Моники, заметно охладел. В то время, Хонгбо был полностью за эти изменения и упорно трудился сам, чтобы поощрять его. К сожалению, его приоритеты изменились — или же были изменены — несколько отчасти, и ему было гораздо труднее, нежели он ожидал, переключить раздражение комиссара обратно еще раз. В немалой степени, подумал он ворчливо, в связи с коммодором Фрэнсисом Тергудом.
Хонгбо не был экспертом по флотским вопросам, но он знал от Веррочио, что старший офицер Пограничного Флота в течении нескольких дней проводил опрос выживших мониканцев и несколько недель анализировал отрывочные данные о том, что точно произошло. Конечно, количество доступной информации было крайне ограниченным. В самом деле, когда Хонгбо думал об этом, он предположил, что единственный настоящий сюрприз — учитывая то, как монти взорвали к чертовой матери все военные сенсорные платформы в системе — было то, что были какие–то данные для изучения их Тергудом.
К этим тревожным выводам Тергуд пришел на основе того, что было доступно, однако, они произвели негативное воздействие на Веррочио, чего все официальные анализы разведки из иерархии ФСЛ совсем не смогли развеять. Хонгбо не знал, поделился ли Тергуд своим анализом со штабом адмирала Бинга. Он был добросовестным офицером, что удивительно, даже для Пограничного Флота, поэтому Хонгбо подозревал, что у него было… не то чтобы кто–то в Оперативной Группе 3021 хотел прислушаться к нему. Учитывая безграничное презрение Бинга ко всему Пограничному Флоту, всякие предупреждения от Тергуда, скорее всего, были непродуктивны. На самом деле, это, вероятно, убедило это высокомерное ничтожество думать с точностью до наоборот!
Он бы обязательно поделился этим с Веррочио, впрочем, и в своем докладе указал, что у манти не было ни одного корабля больше, чем тяжелый крейсер, а они полностью разгромили Монику. Фактически, Тургуд намекнул (хотя это было очевидно для Хонгбо, что он не очень заботился о своих собственных выводах), вполне возможно, что не имело бы ни одного бита значения были ли линейные крейсера Хорстера укомплектованы мониканцами или соларианцами.
Лоркану Веррочио совсем не понравилось, как это звучит. Если на то пошло, также не Хонгбо Цзюньяню. В каком–то смысле, вице–комиссара действительно не волновало, насколько неприятным мантикорский флот может быть. Даже если каждый космонавт в нем был в три метра, покрыт длинными вьющимися волосами, с иммунитетом к вакууму, и должен был быть убит серебряными пулями, их не могло быть достаточно много, чтобы встать на пути Солнечной Лиги. Хонгбо не мог вспомнить, кто на Старой Земле сказал, что «количество победит качество», но клише все еще держалось, особенно, когда количественная разница была такой огромной, как это было в данном случае. Поэтому Хонгбо не лелеял никаких опасений о том, что в конечном итоге произойдет со Звездным Королевством Мантикора, если оно получит себя в настоящей войне с Лигой.
Но были еще слова: «в конечном итоге». Именно поэтому анализ Тургуда обеспокоил его, а также его номинального начальника. «В конечном итоге» не собирается сделать очень многое для сохранения Лоркана Веррочио — или Хонгбо Цзюньяня — в краткосрочной перспективе, если окажется, что Тургуд был прав. И даже если Солнечная Лига поглотит эти убытки, и в конечном итоге раздавит «Звездную Империю Мантикора» как жука, она не забудет, кто умудрился заполучить вопрос войны в начале. Особенно если война начнется с такого рода настоящей катастрофы, к которой по предупреждению Тургуда, вполне может привести.