Читать интересную книгу Творения - Нил Синайский

Глава 16. Всех коварств демонских описать я не в состоянии и злоухищрения их перечислять стыжусь, боясь простоты будущих моих читателей. Однако же послушай о хитрости духа блуда. Когда приобретет кто бесстрастие вожделевательной части и скверные помыслы станут уже охладевать, тогда вводит он мужчин и женщин, которые обращаются между собою вольно, и делает отшельника зрителем срамных вещей и телодвижений. Но это искушение не из числа продолжительных, потому что прилежная молитва и самый суровый образ жизни, с бдением и упражнением в духовных размышлениях, рассевают оное, как безводное облако. Но иногда этот вселукавый касается и плоти, доводит ее до неразумного воспламенения, примышляет тысячи и других ухищрений, которые нет нужды делать известными и предавать письменам. Но против таких помыслов весьма действительно и возбужденное против демона воскипение раздражительности; демон наипаче боится сей раздражительности, когда приводится кто в возмущение помыслами и расстраивает его умышления. Сие–то и значат слова: «Гневайтеся, и не согрешайте» (Пс. 4, 5).

Полезно врачевство сие, если прилагается к душе в подобных сим искушениях. Сему демону подражает и демон гнева, и он представляет в призраках, будто бы кто–либо: или родители, или друзья, или родные, или домашние — терпят обиды от недостойных, и возбуждает в отшельниках раздражительность, почему мысленно представшим произносят или причиняют они что–либо недоброе. И на таковые призраки нужно не обращать внимания, но скорее отвлекать от них ум, чтобы, долго останавливаясь на них, не сделаться подвижнику, во время молитвы, дымящеюся головнею. А искушениям сим подвергаются люди раздражительные, наипаче же от всего воспламеняющиеся гневом; они далеки от чистой молитвы и от ведения Спасителя нашего Иисуса Христа.

Глава 17. Помышления века сего Господь, как овец — доброму пастырю, передал человеку; ибо сказано: «Век дал есть в сердце» (Еккл. 3, 11) его, сочетав в помощь ему раздражение и вожделение, чтобы раздражением обращал в бегство умышления волков, а вожделением любил овец, подвергаясь нередко дождям и ветрам. Сверх этого Господь дал ему и закон, как пасти овец, и «место злачное, и воду покойную» (ср.: Пс. 22, 2), и псалтирь, и гусли, и жезл, и «палицу» (ср.: Пс. 22, 4), чтобы от паствы сей и питался, и одевался он, и собирал «сено нагорное» (Притч. 27, 25). Ибо сказано: «Кто пасет стадо, и от млека стада не яст?» (1 Кор. 9, 7).

Посему отшельнику должно день и ночь стеречь это стадо, чтобы какое–либо помышление не было уловлено зверями или не попалось в руки разбойникам, а если бы и случилось что–либо подобное в дебри, немедленно исхищать «из уст»у льва или медведицы (см.: 1 Цар. 17, 34–35). Бывает же уловлено зверем помышление о брате, если оно в нас пасется вместе с ненавистию, помышление о женщине, если питается нами вместе со скверным вожделением, помышление о серебре и золоте, если водворяется вместе с любостяжательностию, даже помышления о святых дарованиях, если пасутся в уме со тщеславием. То же будет и с другими помышлениями, если расхищаются они страстями.

Глава 18. Должно же не днем только наблюдать за помышлениями, но и ночью стеречь их неусыпно. Ибо случается, что воображающий что–либо срамное и лукавое губит свою собственность. Сие–то и означает сказанное святым Иаковом: «Овцы «звероядины не принесох к тебе: аз воздаях тебе от мене самаго татбины денныя и татбины нощныя: бых во дни жегом зноем, и студению в нощи, и отхождаше сон от очию моею» (Быт. 31, 39 и 40)». Если же от утомления придет на нас и какое–либо уныние, то, восшедши несколько на камень ведения, займемся псалтирию, ударяя добродетелями в струны ведения, и снова будем пасти овец под горою Синайскою, чтобы Бог отцов наших и нам воззвал «из купины» (см.: Исх. 3, 1–4) и даровал словеса знамений и чудес. Как разумное естество, умерщвленное грехом, воскрешает Христос созерцанием всех веков, так Отец Его душу, умершую Христовою смертию, восставляет ведением себя самой.

Сие–то и означает сказанное Павлом: «Аще же умрохом со Христом, веруем, яко и живи будем с Ним» (Рим. 6, 8). Когда ум, совлекшись ветхого человека, облечется в человека благодатного, тогда состояние свое во время молитвы узрит он подобным сапфиру, или небесному цвету, что Писание именует «и местом»Божиим, какое видели старцы под горою Синаем (см.: Исх. 24, 10).

Глава 19. Когда, наступив на тебя, который–либо из врагов нанесет тебе язву и тебе желательно, по написанному, обратить меч его в сердце его (см.: Пс. 36, 15), тогда поступай, как сказываем. Разбери сам с собою пущенный им помысел: каков он, из чего составился и что в нем особенно поражает ум. Смысл же слов моих таков. Пусть пущен им в тебя помысел сребролюбия. Разбери же его и рассмотри принявший его ум, понятие о золоте, самое золото и страсть сребролюбия.

Потом спроси: что же из этого есть грех? Ум ли? Но как ему быть грехом? Он образ Божий. Не понятие ли о золоте? Но и это скажет ли кто, имеющий ум? Не самое ли золото есть грех? Почему же оно сотворено? За сим остается, что не есть ни самостоятельная по сущности вещь, ни понятие о вещи, а также и не бесплотный ум, напротив же того, есть какое–то человеконенавистное услаждение, порождаемое свободою и принуждающее ум во зло употреблять Божии твари, — услаждение, которое отсечь в нас предоставлено Божию Закону. И как скоро разберешь ты это, рассеется помысел, разлагаемый в собственном его воззрении, и демон бежит от тебя, как скоро мысль твоя сим ведением восхищена будет на высоту.

Глава 20. Если же не хочешь воспользоваться мечом ведения, а желаешь прежде покорить его с помощию пращи своей, то брось и ты камень из пастушеского своего «тобольца» (ср.: 1 Цар. 17, 49) и взыщи следующего умозрения: почему Ангелы и демоны соприкасаются с нашим миром, а мы не соприкасаемся с их мирами? Ибо ни Ангелов не можем мы приблизить более к Богу, ни демонов не преднамереваемся сделать более нечистыми. Спроси также, как «спаде денница восходящая заутра» (Ис. 14, 12) на землю и «мнит же море яко мироварницу и тартар бездны якоже пленника: возжизает же бездну, якоже пещь медяну» (ср.: Иов. 41, 22, 23, 22), всех возмущая своею злобою и над всем желая начальствовать?

Умозрение о сих предметах жестоко уязвляет демона и обращает в бегство все его полчище. Но сие бывает только для тех, которые достигли некоторой чистоты и прозирают несколько в законы сотворенного. Нечистые же не знают сего умозрения и если бы, научившись у других, вздумали сообщать кому, то не будут услышаны от множества пыли и сильного шума, во время брани производимого страстями. Ибо, без сомнения, нужно стану иноплеменников успокоиться несколько, чтобы один Голиаф вышел навстречу нашему Давиду. Так и в рассуждении всех нечистых помыслов будем употреблять это различение и этот род брани.

Глава 21. Из нечистых демонов одни искушают человека как человека, а другие приводят человека в смятение как животное бессловесное. И первые, нападая на нас, влагают в нас мысли тщеславия, или гордости, или зависти, или осуждения, которые не касаются ни одного из бессловесных. А другие, приближаясь к нам, возбуждают сверхъестественное раздражение или вожделение, потому что страсти сии общи нам и бессловесным животным, скрываясь в нас под природою разумною.

Потому и Дух Святый тем, которые впадают в человеческие помыслы, вещает: «Аз рех: бози есте, и сынове Вышняго вси: вы же яко человецы умираете, и яко един от князей падаете» (Пс. 81, 6 и 7). Но что говорит тем, которые приходят в движение неразумно? «Не будите яко конь и меск, имже несть разума: броздами и уздою челюсти их востягнеши, не приближающихся к тебе» (Пс. 31, 9). «Душа же согрешающая, та умрет» (Иез. 18, 20). Явно, что люди, умирающие как люди, людьми и погребены будут, а умерщвляемые или падающие как бессловесные, соделаются снедию неясытей и воронов, которых птенцы — одни призывают Господа (см.: Пс. 146, 9), а другие «валяются в крови» (Иов. 39, 30). «Имеяй ушы слышати да слышит» (Мф. 11, 15).

Глава 22. Когда некоторые из нечистых помыслов скорее других обратятся в бегство, будем доискиваться причины, отчего сие произошло: по редкости ли вещи и по тому, что трудно достать вещество, или по нашему бесстрастию не возымели над нами силы враги? Например: если кому из отшельников, по внушению демона, придет на мысль, что вверяется ему духовное правление в первенствующем городе, то явно, что недолго будет он занят сим помыслом, и причина сему, по сказанному, известна. Если же кто представит себе, что делается правителем какого ни есть города, и рассудит о сем подобно первому, то блажен он за свое бесстрастие. Подобным образом окажется, что такой же способ исследования имеет место и в рассуждении других помыслов. Сие же необходимо знать для нашего усердия и силы, чтобы известно нам стало, переступили ли мы за Иордан и близко ли к граду Фиников (ср.: Втор. 34, 3), или находимся в пустыне и бьют нас иноплеменники?