Я энергично закивал, поскольку уже успел испытать все прелести пешей ходьбы в компании чуть ли не двадцатикилограмовой палицы гуки-драбаки. Не такой уж большой город был этот Бондох, мы пересекли его всего за час с небольшим, а я уже порядком устал!
– Хатхас сказал, что караван уходит на закате, – задумчиво пробормотал Хэхэльф, уставившись на небо. – А я поторопился. Можно было зайти куда-нибудь выпить пива… Ничего, час можно и подождать. А пиво у меня и с собой есть… Ты, конечно, откажешься?
– Разве что глоток за компанию, – с некоторым сомнением сказал я, вспоминая свое щекастое отражение в зеркале.
– А больше и не дам, – усмехнулся он. – Самому мало!
– Повезло мне! – говорил Хэхэльф, лениво потягивая пиво. – Вовремя я встретил Хатхаса. Теперь я за свой Чинки спокоен. Мои ребята – надежные парни, да вот соображения у них не всегда хватает. А с Хатхасом они сделают парочку рейсов в Сбо и обратно, поторгуют, глядишь и заработают немного… А если со мной что случится – что ж, по крайней мере, буду знать, что мой Чинки отошел к хорошему хозяину!
– Если с тобой что-то случится? – переспросил я. – Думаешь, все так круто?
– Поживем – увидим, – флегматично отозвался Хэхэльф. И серьезно добавил: – Война – это война, даже если никто кроме тебя не знает, что она уже началась!
– А она началась? – растерянно уточнил я.
– Для меня – да. А как для тебя – не знаю, – сухо сказал он. – В таких делах каждый сам для себя решает, – потом он беззаботно рассмеялся и извлек из-за пазухи своих зубастых питомцев. Хэхэльф явно хотел сменить тему, и я не стал ему в этом препятствовать.
Глава 13
Экспресс Бондох – Альтаон
Обещанный караван действительно появился на закате и потряс меня до глубины души. Таинственные бухубаты оказались самыми настоящими ежами, только неправдоподобно большими, размером с коробку из-под телевизора, очень толстыми, с короткими густыми иголками, пушистыми, как колючки некоторых декоративных кактусов. К моему величайшему изумлению, парочка этих толстяков без видимого напряжения волокла за собой настоящий поезд – добрый десяток загруженных доверху телег, сцепленных между собой. Никакой упряжи на ежиках не было: ремни, прицепленные к головной повозке, они держали в зубах. Во главе эшелона шагал высокий худой человек в широких кожаных штанах и меховом жилете, надетом на голое тело – он был экипирован в точности, как мой старый приятель Мэсэн, и вообще был похож на него, как родной брат: такой же лохматый, жилистый, загорелый, с внимательным настороженным взглядом и самодовольной улыбкой, старательно спрятанной в уголках губ.
– Это и есть караван? – недоверчиво спросил я Хэхэльфа.
– Ну да, а что же еще, по-твоему? Парадный выезд Великого Рандана Таонкрахта ко двору Ванда? – ехидно отозвался он.
– А эти зверушки не надорвутся, если еще и мы взгромоздимся на одну из телег?
– Да ты что! Это же бухубаты! – Горячо запротестовал Хэхэльф. – Самые сильные звери на Мурбангоне, а может быть и во всем мире. Знаешь, сколько весит поклажа на этих телегах? Наш с тобой вес мало что изменит, поверь мне на слово!
– Не забывай: теперь я толстый, – усмехнулся я.
– Такое забыть невозможно! – фыркнул он. – Ничего, Ронхул Маггот, даже если бы ты полгода грыз курмду, без остановки… – он не договорил, потому что лохматый погонщик бухубатов поравнялся с нами, и Хэхэльф тут же приступил к переговорам.
Ребята торговались полчаса, не меньше. Я не вмешивался, а наслаждался – это был своего рода эстрадный номер, гениальная импровизация, достойная куда большей аудитории. Спорщики стоили друг друга! Я был совершенно уверен, что на самом деле Хэхэльфу глубоко по фигу, две, или три монетки отдавать предводителю каравана: я уже успел изучить своего друга и отлично знал, что его демонстративная прижимистость – всего лишь дань бунабскому воспитанию и лишний повод пошутить, заодно. Вот и сейчас парень торговался из любви к искусству, а не потому, что спорная монетка действительно имела для него какое-то значение. А вот погонщик бухубатов, как мне показалось, относился к торгу куда серьезнее. Собственно говоря, именно поэтому он и проиграл спор: в конце концов Хэхэльф сунул ему две монетки, и парень принялся деловито разгружать одну из телег – вторую по счету. Первая и без того была почти пустой – очевидно, она предназначалась самому предводителю каравана. Через несколько минут он аккуратно распределил груз по остальным телегам и нетерпеливо буркнул: Йох! Залезайте! Мы не заставили просить себя дважды.
Поначалу поездка то и дело провоцировала меня на идиотское хихиканье: я все время представлял себе, как это должно смотреться со стороны: два толстых ежа волокут за собой тяжело груженые телеги, на одной из которых восседают взрослые, вооруженные до зубов мужики – бред пьяного мультипликатора, да и только! Кроме всего, бухубаты громко пыхтели, а их погонщик фальшиво напевал какую-то идиотскую песенку, все время один и тот же куплет:
– У далекого Муммайха
есть жена – умна не очень.
Есть еще урэгов много
у Муммайха из Альгана… – потом он делал небольшую паузу и начинал сначала.
– Между прочим, это я сочинил, – гордо сообщил мне Хэхэльф.
– Да? – вежливо переспросил я. Если честно, на его месте, я бы не стал слишком гордиться таким поэтическим произведением. Скажу больше: я бы непременно позаботился, чтобы оно не стало достоянием широкой общественности. Но, с другой стороны, что я знал о местных поэтических канонах!
– Поэтому я и твержу этот куплет, как последний болван! – неожиданно сообщил лохматый погонщик. – Думаешь, я не узнал тебя, Хэхэльф из Инильбы? Я был в Пустой кружке у старого Аэлса, в ту ночь, когда ты победил в состязании сочинителей хулительных песен!
– Ну вот, – сказал мне Хэхэльф, – я же говорил, что в Земле Нао моя рожа всем знакома! – В его голосе звучали досада и гордость одновременно. – Все-таки было бы неплохо, если бы ты вспомнил и что-нибудь другое, парень, – добродушно проворчал он, обращаясь к погонщику.
– А вот что-нибудь другое я буду петь за отдельную плату, – ухмыльнулся тот. – И учтите: мое молчание обойдется вам еще дороже. До Альгана путь неблизкий, небось раскошелитесь!
– Не обижайся, дружище, но боюсь, что лично я раскошелюсь очень скоро! – шепнул я Хэхэльфу. – Может быть ты действительно победил в том проклятом состязании, но слушать что бы то ни было по двадцать третьему разу – невозможно!
– Я и сам уже готов раскошелиться, – усмехнулся он. – Я написал хорошую хулительную песню, но этот парень отчаянно фальшивит! Самое обидное, что его даже убить нельзя: без него бухубаты разбегутся кто куда, и будем мы с тобой топать пешком!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});