остановить наступление котивов хоть на полгода? – с неким сарказмом заявил Пфлюк.
– Выход, генерал, всегда есть, только иногда нужно набраться смелости и рискнуть сделать то, на, что тяжело решиться. Порой нужно поставить все на кон и постараться выиграть. У нас как рас есть такой план, о котором вам поведает министр Гваздаль.
С кресла поднялся тот самый железный министр, прозванный так не сколько по характеру, сколько по внешнему виду. Высокий мужчина, пятидесяти лет, уже не совсем походил на человека. Его левая рука была механической, голова раскроена зарубцевавшимися шрамами без единого волоска, походка угловатая и неровная, будто передвигался он на ходулях. Это были последствия плена и пыток во времена его заключения в лагере, куда он попал много лет назад, будучи офицером. Мало кто знал всей правды о его тёмном прошлом, знали лишь то, что во времена войны в Брасии, его отряд попал в окружение а он в плен, где подвергся страшным пыткам и был вызволен лишь, как тот сам любил говорить, наполовину. Но со временем он не только умудрился выжить, но и стал могучим министром, отвечающим за внешнюю разведку. Гваздаль курировал повстанческие движения в котивских странах, в том числе и «свободу и волю». Теперь он отдавал приказы о пытках и допросах, где ему не было равных в жестокости и результативности. Проковыляв по залу и волоча едва работающую ногу, что, словно онемевшая, едва шевелилась в такт телу, он поднялся с помощью прислуги к трибуне с микрофоном. Чувствуя на себе взгляды, и едва улавливая разговоры, он кряхтел и хрипел, пока не взял в руку микрофон.
– Господа и дамы, рад рассказать вам о моём смелом плане. План именуется «Надежда», ибо по-другому я его назвать не решаюсь. В этом плане, надежда имеет главное значение и он рискован, но в силу сложившихся обстоятельств, пришла пора его озвучить. Ваше величество, разрешите доложиться?
– Докладывайте, а вы Пфлюк, можете присаживаться. Мы вас услышали.
– Враг у самых ворот. Это грустно осознавать. Ещё более грустно было слышать слова генерала Пфлюка, но он, к сожалению, так же не придумал всё, что сказал, а имеет за собой большой опыт и наблюдения. Котивов нам так просто не остановить, и поэтому пора рискнуть и ввести в ход новый вид оружия. Атомный…
После этого зал онемел и голоса из глубины собравшихся объяло смятение, страх и непонимание. Гваздаль ждал такой реакции и тут же продолжил.
– Не принимайте меня за сумасшедшего, я знаю, что данный вид оружия пока не так развит, имеет много плюсов и минусов. К тому же, Маут так же владеет данными типами вооружения и в чём-то даже превосходит его арсенал наш. У нас нет таких ракет, что доставили бы бомбу в его дворик, у нас есть лишь бомбардировщики, что перевозят их в своих люках. И да, я знаю о чём вы сейчас подумали, взорвём мы взорвут и они, поэтому и оружие это называем сдерживающим, но план заключается не во взаимном уничтожении, а хитрой игре. В которой мы обязаны победить. Пора перейти к самому плану, – Гваздаль отхлебнул воды со льдом, с трудом продавил воду в горло и продолжил. – Наша цель вывести из строя их центр управления ракетами с атомным вооружением и нанести удар по линии фронта, внеся хаос в их ряды, после чего нанести им поражение, путём массированного наступления объединёнными войсками. У нас будет не так много времени, чтобы сломить врага, но план включает в себя три этапа. Первый: мы совершаем нападение на их атомный центр силами бойцов «Свобода и воля», выводим из строя центр управления, наши специалисты заносят в программу вирус, что выведет из строя их ракеты, способные долететь до нас. Следом, получив сигнал от наших братьев, мы наносим по фронту серию ударов при помощи бомбардировщиков, чтобы уничтожить их живую силу и ввести панику в ряды котивов. После чего немедленно перейдём в контрнаступление по всему фронту. А главное, наши агенты постараются устранить самого Маута, перед или во время этих событий. Если все пойдёт гладко, то мы получим преимущество, пусть не абсолютное, но заметное. От такого котивы оправятся не стразу, этим мы и воспользуемся. У вас у всех много вопросов, я это вижу, задавайте их по порядку, на всё готов ответить.
Первым был генерал Пфлюк, он тут же схватил микрофон и обращаясь к Гваздалю, сказал.
– Ваш план это сумасшествие. А если вашим подпольщиком не удастся взять центр? Что тогда?
– Они погибнут героями и наши самолёты приземлятся на аэродромы с неиспользуемым боекомплектом и мы будим воевать, как и раньше.
– А если мы возьмём этот центр? Где нам взять коды отмены?
– У нас есть люди, которые его знают.
– Даже если всё пройдёт гладко, мы возьмём центр, обезвредим их ракеты, взорвём котивов на фронте, а Маут останется жив? Он рано или поздно наладит центр и даст ответ. Его ракеты прилетят в наши города, превратив их в прах. Что мы будим делать тогда?
– Мы, будим к этому готовы. Генерал, вы не считаете, что порой нужно рискнуть всем ради победы?
– Я принимаю лишь оправданный риск.
– А, даже если через некоторое время он будет способен нанести ответный удар, мы будим уже готовы, это не будет неожиданностью, в отличие от нашего плана. Пусть мы потеряем город, но извините меня, мы теряем уже город за городом изо дня в день. Я готов пожертвовать грудой строений, но наша цель не дома и люди, наша цель военный потенциал котивов, уничтожив его армию, мы начнём теснить их обратно в Муринию, в которой мы всеми способами будим поднимать бунт.
– И за кем пойдут котивы, если мы убьём Маута?
– За его сыном.
– Маунд такой же фанатик, как и его отец. Он не будет плясать под нашу дудку.
– Маунд нам и не нужен, я надеюсь, он сгинет во время бомбёжки вместе со своими солдатами. У нас есть Мау, он наш союзник и готов принять власть в своей стране. Кстати, он здесь, и готов высказать своё мнение по нашему плану.
В зал вошёл Мау Маут, многие медивские властители были удивлены его появлению, считая его уже мёртвым или замученным в муринской тюрьме. Этот парень был так молод и так худ, что не вызывал у собравшихся, ни страха, ни тревоги, в отличии от отца. Гладкое, почти детское лицо, ухоженные тёмные волосы, свисали на глаза, лёгкий костюмчик и неуклюжие движения в сочетании с растерянностью, вызывали лишь