— Когда меня убьют? — вдруг спросила я, внимательно глядя в холодные невидящие глаза.
— … Вчера в полночь. Зачем спрашивать, если вы об этом знаете?
— Поэтому и не видите? Замена исходных, при других гибли все?
— Нет. На этих солдат ваше присутствие в рядах живых не повлияет. А возможно, и увеличит количество мертвых, — он перевел тяжелый взгляд на меня. — Я понятия не имею, доживете ли вы до того момента, который вижу я. И понятия не имею, сделаете ли как должно, и как выглядит это «должно». И главное — зачем. Хотя… Забудьте. Там умирали те, кто уже мертв, более того — остался под обвалом. Из всех жив до сих пор только я и… — он осекся. — Где–то Жизнь свернула на другую тропу.
— И я уже не влияю вообще ни на что?… Можете не трудиться, фарр майор, я понимаю. Скажите, не как провидец, как офицер… — я замолчала.
— Не скажу. Вы сами знаете все.
Он развернулся и ушел — в дальний конец пещеры, принимать отчет у Ремо.
Да, я сама знаю все. Взгляд скользит по тесной и душной каменной норе, забитой ранеными, по спящим урывками солдатам, в глазах которых — решимость сражаться до конца. И — безнадежность.
Потому что ничто не может длиться вечно, даже это странное затишье, которое бывает только перед бурей. Пройдет час, другой, и мы вспомним, что кончились плазменные обоймы, что в огнеметах не осталось зарядов; что мутная зеленая взвесь уничтожит всех, кроме силовиков в полной броне вернее, чем клыки и когти, а поместить пещеру в вакуум невозможно.
Это знала не только я. И в глазах, поднимаемых к невидимому небу — в молитвах и проклятиях — боги видели одно — безнадежность.
Снова заболела голова — будто в мозг воткнули зазубренный стилет и начали медленно поворачивать. Раз, другой, третий…
Орие!…
Я удивленно вскинула голову. Показалось…
Ты же в сознании, какого дьявола не отвечаешь!
…
Что?…
Я сошла с ума.
Так не бывает.
Не бывает.
Ты там оглохла или онемела?! Доложить обстановку немедленно, лейтенант! Если уж ты слов нормальных не понимаешь…
Я машинально начала составлять в уме сухие канцелярские фразы. Он здесь. Здесь.
Только этого не может быть. Не может.
Орие, да что вообще творится в твоей голове?! Мало того, что к тебе не пробиться, так ты еще…
Рой. Настоящий…
Сердце подпрыгнуло и замерло. Корпус! Корпус здесь?!
О боги мои, ты же сама посылала сообщение! Судя по тому, что я здесь наблюдаю, не совсем бредовое… Только не говори, что начала страдать слабоумием.
Ты тоже…здесь?
Спасибо за комплимент, но с «Полюса» я навряд ли до тебя докричался бы.
В сердце внезапно кольнула тревога.
Вы сели? Они могут…
Сели. Их руководитель, которого ты так расписывала, нас проворонил. Был слишком занят чем–то другим.
Другим… У меня вырвался смешок. Нами. Он был занят нами. И я даже знаю, почему так внезапно нас оставили в покое и куда все подевались.
Я прислушалась. Выстрелов слышно не было, не было слышно визга. Учитывая акустику пещер, это означало одно — бои идут на поверхности.
Как там у вас?…
Часа за два перебьют. Вы пока не дергайтесь, раз боеспособность почти на нуле. За вами придут, как закончим.
Даже его мысли несли явно скучающий оттенок. Я торопливо отрезвила мужа подробной информацией о месте перемещения т'хоров с Изнанки и что с ним стоило бы сделать. И… поколебалась, но все же спросила.
А зачем приехал ты? Сам?
Такие экземпляры, как их вожак, нужно отлавливать и изучать, хотя это не твое дело. Не думаю, что псион ниже меня уровнем сможет это сделать.
Свербящая боль в мозгу внезапно утихла. Отключился.
«Отлавливать и изучать»?… Все с вами ясно, дорогой супруг. Вот и вы решили откусить от жирного и перспективного куска, который уже начала пощипывать соланская СБ. И, скорее всего, после того, как уже выяснили, что конкуренты вас обошли.
Дождались бы мы вас, будь по–другому?…
Но ведь… Дождались. Бездна с ним, почему. Дождались!
Безумная, шальная радость всколыхнулась где–то на дне души и выплеснулась наружу. Скажите после этого, что не бывает чудес! И пусть у чуда отнюдь не сказочные причины, но ведь его могло не быть вовсе.
Дождались!!!
— Морровер, чего это с тобой такое? — заинтересовался Маэст, глядя на мою перекошенную эмоциями физиономию. Я вскочила и в полный голос прокричала о том, как иногда боги помогают слабым смертным в их вере в чудеса. Даже тем, кто эту веру потерял.
Я говорила и видела, как в глазах солдат загорается надежда.
Мы выживем.
Мы — выживем!
Орие!
Я вздрогнула.
Что? Уже все?
Они отступают, но в вашу сторону. Кроме как через лабиринт, есть проход вглубь пещер?
Нет.
Тогда перекройте его, и быстрее, если не хотите воевать с ними еще две тысячи лет!
Я бросилась к сержанту.
Одна минута. Две.
Тревога номер один, для нее не нужно больше. Натянуть шлемы, разобрать вытряхнутые из карманов и снятые с поясов убитых и раненых боеприпасы. Теперь мы знаем, за что бьемся.
И будем биться до конца. На этот раз — с надеждой, что не до своего.
Хлипкий заслон т'хоров у пещеры снесли одним залпом. Больше никого там пока не оказалось. У второй пещеры лабиринт раздваивался, и я искренне надеялась, что т'хоры не полетят в сторону гражданских. И что мы сможем их удержать.
Но когда с озерных берегов хлынула чернота, мысли вышибло, как воздух из легких — от удара звуковой волны.
Визг летел впереди хаотично плещущей крыльями стаи, усиленный пещерным эхом, и бил не хуже пуль. Я бросилась в сторону, за широкий стенной выступ. О чем ты думал, Рой?! Что мы можем сделать — с этим?!
У солдат подламывались колени, разрывались уши, но мы стояли, заслоняя спинами жен, сестер и подруг, своих детей и чужих. Затявкали «матери», подпрыгивая в трясущихся руках, выписывая дикие траектории, но все равно попадая — потому что нельзя было не попасть. Рухнули на землю первые пылающие туши, смешался ровный строй.
В мозг будто всадили десяток кинжалов, перед глазами темнело. Держись, подруга, это последний твой бой…
«Матери» палили без перерыва, полыхающими свечами метались под потолком и падали на головы своих же твари. Но этого было мало, слишком мало… То, что смогут загнанные в угол звери, не сможет больше никто.
Черная волна врезалась в непрочный заслон, разметала солдат по стенам, подминая под себя, затаптывая и разрывая когтями, и понеслась дальше, мимо госпиталя, мимо гражданских. Пошатываясь и спотыкаясь, я бросилась следом. «Мать» тяжело оттягивала разом ослабевшие руки, и двигаться по прямой стало вдруг непосильной задачей.
Но я успела — броситься наперерез завернувшим к госпиталю тварям, выпустить полдесятка зарядов, отгоняя их от растерянно вскинувшихся врачей. Услышать, как матерится в полный голос Лаппо, в шоке застывший у меня за спиной, как яростно что–то кричит мне Тайл, отшвыривая прикладом одного т'хора от упавшей Атки и хватая за шиворот Римса, с трофейной «матерью» бросившегося на второго.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});